Роман о камне
Шрифт:
— Ну вот, я и подумал. Эти попугайчики — родственники какаду. За них дают по восемьсот долларов. И колумбийские краснохвостики по две тысячи за штуку. Черт, я потерял примерно пятнадцать тысяч долларов! — воспоминание о потерянном состоянии снова больно хлестнуло его.
— Надо же, — равнодушно поддакнула Джоан. Ее нисколько не интересовали его денежные расчеты. Нов этом парне чувствовалась какая-то сила, привлекавшая гораздо больше, чем ей бы хотелось. Крупные руки, широкие плечи.., и удивительные голубые глаза. Они могли сверкать от бешенства и светиться мягким сочувствием, выражать презрение и поразительную нежность. Такие глаза были у Джесси. — Хотите, я вам кое-что скажу?
— Что?
— Я даже не знаю, как вас зовут! — Джоан тихонько рассмеялась.
— А вы ни разу не спросили меня об этом, — спокойно констатировал он, нисколько не обижаясь на ее равнодушие.
— Прошу извинить меня.
— Коултон. Джек Т. Коултон, — он листал и листал проклятый журнал.
— А что такое «Т»?
— О, дьявол! Группа Буби распалась! — Джек уходил от ответа, — Ну надо же, а? Как это произошло? — и он уткнулся в очередную страницу, чтобы не смотреть на девушку, которая сидела совсем-совсем близко, — А вы давно здесь? — она сделала глоток, и пол слегка качнулся, а лицо Джека вдруг расплылось и подернулось дымкой. Это было необычное состояние, и Джоан не могла бы назвать его неприятным.
— Я? Всю жизнь.
— И всегда занимались птицами?
— Нет. Нет, я… Нет… — ему трудно было говорить с этой, по сути совсем незнакомой, девушкой, Да и отвык он общаться с женщинами за время, что таскался по джунглям и саванне в поисках заработка. — Как вам это объяснить? Понимаете, я всегда искал более легкий.., нет, точнее, более короткий путь. И решил, что кратчайший из всех — это торговля птицами. И намного безопасней, чем иметь дело с этим, — он подцепил пакет марихуаны и застыл, глядя прямо перед собой.
И «этим» он тоже пробовал заниматься. Но после того, как пару раз его чуть не сцапала полиция, оставил контрабанду. Деньги, конечно, большие, но и риск неменьше, Тем более, что со всеми накоплениями пришлось расстаться при последней беседе с копами.
— А что вам нужно в этой жизни? — вопрос Джоан прозвучал очень серьезно, как ни пыталась она придать легкость словам.
— Ну… Подброшу еще одну пачку в костер. Он снова ушел от ответа, — Нет, у меня голова уже кружится, — остановила его порыв девушка. Она старалась разобраться, чем наполнена душа этого непонятного человека. — Что вам нужно в жизни? Серьезно. Я, правда, хочу знать.
Джек повернул голову. Откуда, леди, такой интерес к моей ничтожной персоне? Завтра мы прибудем в Картахену, и гуд бай. Но заглянув в ее глаза, понял, что это не простое любопытство. Джоан было необходимо узнать о нем как можно больше. И с трудом подбирая слова, забыв о том, что может показаться смешным, Джек Т. Коултон открыл ей то, чего не слышал раньше никто и никогда.
— Я приехал сюда полтора года назад… На корабле… Вначале таскал мешки с кофе. Господи, что это была за работа! Мы начинали на рассвете и заканчивали с заходом солнца. Но я никак не мог скопить деньги вот на это! — он протянул ей фотографию.
Белая яхта летела над спокойным лазуритом волн. Паруса раздуты попутным ветром и белая пена широкой каймой обнимает светлый борт.
— Я люблю океан, — продолжил Джек. — Я не могу его забыть и не смогу никогда. Мне нужно выплыть на середину и остаться с ним один на один. Солнце, волны, яхта и я. И ни-ко-го, Это здорово. Этого я и хочу! Сэкономить деньги, купить себе яхту и плыть, плыть по всему миру.
В его голосе Джоан почувствовала такое непреодолимое желание, что тут же поверила — этот парень именно так и сделает! Вот сейчас он был таким, как ее любимый, необыкновенный, мужественный Джесси. И девушке захотелось «прильнуть к нему устами», как это сделала бы Анжелина. Она придвинулась совсем близко и, глядя прямо в глаза, тихо спросила:
— Вы так и уплывете? Один?
— Да, — так же тихо ответил Джек.
— Боюсь, вам будет очень одиноко, Джек Т. Коултон, — рот ее был полуоткрыт — она ловила его дыхание.
Ну, что же ты? Неужели не чувствуешь, как мне нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне губами? Пожалуйста…
Он сидел, боясь пошевелиться, нарушить очарование близости каким-нибудь неловким движением… Его глаза утонули в бездонных озерах ее глаз… Еще мгновение…
Джоан вздохнула и, с сожалением посмотрев на мужчину (нет, ты не Джесси!), отодвинулась.
— Ну, так что значит эта буква «Т»! Ее вопрос привел Джека в чувство.
— Твердая рука! — серьезно ответил он, отвернулся и, не выдержав, взорвался, проклиная свою нерешительность. — Ну, знаете, черт возьми! Ну и денек сегодня! Если бы я думал, что…
Как только прозвучали его первые слова, Джоан покачнулась, пещера, самолет, или бог знает что, где они сейчас находились, закружилось, завертелось.., стены, «твердая рука».., пол.., она повалилась лицом прямо в вещмешок и тут же уснула.
Чтобы скрыть охватившее его волнение, Джек терзал какие-то тряпки, валявшиеся в стороне, как будто ничего более важного в жизни мужчины нет и быть не может.
Когда, наконец, он решился повернуться к девушке, она мирно посапывала, уткнувшись головой в рюкзак.
Мужчина бережно накрыл беззащитное тело и, потянувшись, взял листок, торчавший из открытой сумки.
В центре карты красовался черт, держащий трезубец, под которым стояла надпись:
«Тенадо-дель-Дьябло»
— «Вилы дьявола», — перевел он с испанского и, прищурившись, посмотрел на костер.
— Где тебя искать, «Эль-Корозон?» У какого дьявола и на каких вилах?
Приткнувшись у обочины чего-то, смутно напоминающего дорогу, дремал «Фольксваген», надежно укрыв в своей утробе хозяина.
Ральф, повязав черной косынкой глаза, лежал на заднем сиденье, вздрагивая во сне и периодически вскрикивая. Коротенькие ножки ткнулись в дверцу. Сардельки-пальцы скрещены на груди.
Ночь настигла его именно здесь, когда он, получив от Золо назад свою машину, бросился по дороге, разыскивая Джоан.