Роман от первого лица
Шрифт:
– Надо Анатолия позвать.
– Позовем, Ваня, – весело говорит отставной полковник. Берет два пальца в рот и разражается пронзительным свистом.
Первым прибегает пес. Язык набок. Тяжело дышит.
– Замотал тебя, Мичман, Толя?
Анатолий лишь головой мотает.
– Мы с тобой сухопутные вояки. А пес у тебя моряк. Почему?
– Ваня, Ваня, это водолаз. Порода такая. По-ихнему это ньюфаундленд.
Создается впечатление, что оба полковника «ходят вокруг и около». Хотят обсудить и решить важный вопрос, но отчего-то
Могу предположить, что товарищ Поспелов хочет попросить друга воздействовать на сына в том направлении, чтоб тот все-таки подал документы в ВУЗ. Время еще есть. А товарищ Груздев, услышав, как друг относится к выбору сына, не решается предложить свою помощь в том, чтобы Анатолию отказали в приеме на работу на заводе № N.
Поздний ужин. Кто это сказал: отдай ужин врагу? Еще чего! Такой ужин, и отдать кому-то?
Если я начну описывать те блюда, что стояли на столе, то опасаюсь, вы изойдете слюной.
– Ядвига! Ты поразила меня в самое сердце, – говорит Иван Иванович, потирая не область сердца, а живот.
– А гладишь живот, – смеется хозяйка дома, – Вы с Львом пойдите на двор. Погуляйте.
Белые ночи. Зачем я упомянул о них, если всякому ясно, где действо происходит? Поясняю. Туалет есть в доме, но какой мужчина откажется исполнить малую нужду на свежем воздухе?
Трудность заключалась в том, чтобы найти укромное место в темном месте. А где его найдешь в белые ночи?
– Лев! Ты на атасе, – командует действующий полковник отставнику, – Дашь знать, если кто появится.
– Добро. Свистну, если кто сунется.
Ни хозяин, ни гость не знали, что Мичман пристроился поодаль.
Кто бы мог предполагать, что и младший Поспелов захочет проделать процедуру опорожнения мочевого пузыря на свежем воздухе.
Лишь скрипнула дверь, раздался свист. Мичман одним прыжком валит на землю Ивана Ивановича. Как бы ни был храбр боевой полковник, но такой атаки он с расстегнутыми брюками не выдержал. Крик о помощи огласил двор.
– Отец, держись! – кричит Анатолий и бросается сломя голову.
Лев Родионович растерян. Он никак не ожидал такой реакции от своего пса. В отличие от полковника в запасе товарища Груздева, бывший школьник Толя Поспелов не растерялся. Командным колосом он приказал собаке: «Фу! Мичман!», и тот послушался.
– Чем вы там занимаетесь, товарищ мужчины? – на крыльцо вышла Ядвига. От воплей мужа Валентине Ивановне стало плохо.
Угомонившись сами и успокоив собаку, мужчины вернулись в дом. Как ни старалась не показывать вида Валентина Ивановна, что ей плохо, муж это заметил сразу. Да и запах корвалол выдавал.
– Надо ехать домой, – такое весьма спорное предложение высказал Иван Иванович.
– И куда ты повезешь жену в ночь? – Ядвига сердита.
Было решено, переночевать тут, а утром решить, ехать в город или нет.
– Валя и я будем спать вместе в нашей со Львом спальне. А вы, мужчины располагайтесь, где хотите. Лев! Обеспечь народ постельным бельем, – командует жена бывшего командира полка.
Ночь прошла спокойно.
Баню решили не устраивать. Позавтракали скромно. Плохое самочувствие Валентины Ивановны подействовало на всех угнетающе.
– Есть электричка в двенадцать пятнадцать, – посмотрел расписание Лев Родионович. Оглядел всех и обратился лично к Ивану Ивановичу, – пройдемся к заливу, Ваня.
Толя порывался пойти с ними. Но отставной полковник резко пресек этот порыв; «С мамой будешь».
С моря дул ветер, неся на берег пологие волны. Те прибивали к берегу водоросли, стебли тростника и другой мусор.
– Присядем, Ваня, – Лев Родионович расстелил на валуне припасенную тряпицу. Достал фляжку и бумажный пакет, – Со стола стащил.
Водку мужчины пили из маленьких мельхиоровых стаканчиков. Пили, отвернувшись от порывов ветра. Тот уже гнал песок.
– Быть нагонной волне. В Питере опять наводнение будет, – аккуратно отправив в рот крошки хлеба, сказал Лев.
Иван Иванович молча согласился. Его волновало состояние здоровья жены. Лев Родионович понимал состояние друга. Он специально привел того сюда, подальше от глаз и ушей своей и товарища жены.
– Ты говоришь, Анатолий уже принят на работу на завод? – Иван Иванович кивнул, – Ты меня выслушай и не перебивай, пожалуйста. Анатолий молодец, что решил сначала поработать годик и потом послужить. Если бы у меня был сын, то тоже одобрил такой выбор. Но у вас особая ситуация. Валя-то твоя нездорова. Не довести бы её до инфаркта.
– А что делать? Парень уперся. Сломаешь его сейчас, потом или злобного типа или слякоть получишь.
– Согласен. Но мы с тобой сделаем хитрее. Так сказать, вытащим каштан чужими руками. На заводе работает бывший мой начхоз. Он придумает, под каким благовидным предлогом отказать Анатолию в приеме на работу. Так что сын твой успеет подать документы в ВУЗ.
Домой друзья возвращались в отличном настроении.
– Глядите, люди на наших полковников, – Ядвига показывает на подходящих к дому друзей поварешкой, – Ветер с залива нагоняет не только наводнение в Ленинграде, но пьянит наших мужей.
Уезжали гости на четырехчасовом поезде.
Какую причину придумал товарищ по службе Льва Родионовича, чтобы отказать Анатолию Поспелову в приеме на работу, я не знаю.
О том же, что Анатолий стал студентом ЛГУ, я узнал лишь в 1968 году.
В самом конце июля, в разгар каникул, я узнал о вводе войск Варшавского договора в Чехословакию. Мы с Анатолием Поспеловым продолжали жить в одном районе, и значит, были приписаны к одному военкомссариату.
Когда я показал отцу повестку в военкомат, он сказал сурово: «Этот Дубчек довел ситуацию в Чехословакии до критической, и я не исключаю ввода наших войск. Остается надеяться, что к этому не привлекут резервистов».