Роман с седовласым ловеласом
Шрифт:
Её взгляд снова ловит мой взгляд, и на секунду, держу пари, мы оба чувствуем одно и то же — неописуемое тепло, трепет в животе, покалывающее удовольствие, почти ноющее.
— В любом случае, — говорю я, немного поправляя джинсы, чтобы скрыть увеличивающуюся выпуклость. — Хочешь спуститься в курятник? Я могу немного испачкать тебе руки и поручить тебе несколько легких обязанностей по скотоводству.
Она усмехается и плотнее наматывает одеяло на плечи, делает ещё один глоток шоколада, затем снова поворачивается к Бисквиту, который уткнулся носом в снег в поисках зелени.
—
Я смотрю на неё и откашливаюсь, мой член снова дёргается от её кокетливой реакции. Возможно, это часть её процесса. Возможно, мне не стоит вдаваться в подробности. Может, мне стоит отсмеяться над шуткой и ничего не сказать. Все эти варианты кажутся вполне приемлемыми, но у меня другие планы.
— Ты не ослышалась. Мы очень испачкаемся.
Глава шесть
Кловер
Чем ближе мы подходим к подножию хребта, тем меньше ветер, хотя на улице всё ещё прохладно. Мне следовало взять с собой более тёплое пальто или купить его, когда вчера вечером ходила по магазинам. Возможно, я также приобрела бы немного здравого смысла, потому что сейчас единственное, на чём сосредоточен мой мозг — это Атлас.
Я имею в виду, кто может винить меня? Он большой, сильный, умный, и у него сердце десяти мужчин. Кроме того, он, кажется, понимает моё неловкое чувство юмора, и это здорово. Обычно я принижаю себя перед людьми, но с ним… кажется, я могу быть самой собой.
Спуститься вниз по горе ещё более невероятно, чем подниматься вверх. Таким образом, я вижу всё ранчо, раскинутое передо мной, как картина. Я понятия не имею, сколько акров нас окружает, но кажется, что земля простирается настолько далеко, насколько хватает глаз. Высокие заснеженные вершины поднимаются и опускаются вдали, а перед ними вырисовываются частоколы. Кое-где на земле лежит немного снега, но меньше, чем было у домика.
Я еду на Бисквите к сараю и спрыгиваю вниз, помогая ему вернуться в стойло, как будто делала это тысячу раз. Я не уверена, откуда знаю, что делать, просто это приходит ко мне так же, как и слова. Прямо сейчас езда на лошадях и кормление кур кажется моей следующей сменой карьеры, учитывая, что я собираюсь заполнить стопку пустых страниц для своего издателя.
— Ты уверена, что хочешь это сделать? — Атлас спрыгивает с лошади, его большое тело снова опускается на землю рядом со мной. — Эти цыплята могут быть занозой в заднице. Они как маленькие динозавры, жаждущие крови, особенно во время кормления.
— Ты обещал мне, что я испачкаюсь, — говорю я с сарказмом в тоне. — Так испачкай меня.
Интересно, думаем ли мы оба об одном и том же, когда говорим это, или он имеет в виду исключительно цыплят?
Он улыбается и ведёт меня к большому курятнику, расположенному к западу от сарая. Внутри, я думаю, около двухсот кур, которые клевали голую землю, как будто они искали еду, и несколько коз, время от времени появлявшихся в одном и том же месте.
— Ты не говорил мне, что будут ещё и козы. Я люблю коз, — говорю я, с волнением быстрее приближаясь к
На нём джинсы и белая футболка с расстёгнутой фланелевой тканью сверху, из-под рукава выглядывает немного татуировок, а его серебристые волосы зачесаны назад. Он суровый и настоящий, и я не могу удержаться от мысли, как бы он выглядел, если бы слоев было меньше.
— Тогда тебе действительно понравится, — отвечает он, как будто это предупреждение.
Я киваю, открываю ворота и проскальзываю внутрь, где на меня одновременно набрасывается сотня или больше миниатюрных пернатых динозавров. Козы, кажется, остаются на другой стороне. Оказывается, это немного пугает.
— Просто брось еду на землю, — кричит Атлас, вставая рядом со мной. — Они убегут от тебя.
Приятно просто видеть его здесь. Я опускаю руку в ведро, зачерпываю пригоршню и отбрасываю корм как можно дальше, но цыплятам, похоже, всё равно. Они всё ещё идут на меня и на ведро со всей силой.
— Атлас, — говорю я срывающимся голосом, — мне нужна твоя помощь!
Я отступаю дальше, пытаясь спастись от крошечных убийц, кудахчущих у моих ног, но моя нога зацепляется за пень, и я спотыкаюсь назад, подворачивая лодыжку.
Атлас тянется ко мне и поднимает, словно я мешок с перьями, а не мешок с картошкой, которым я явно являюсь.
— Кловер! — он берёт меня на руки и выносит из загона обратно в сарай, усаживая на переднее сиденье своего грузовика.
Как он меня поднял? Боже, я, должно быть, такая тяжёлая.
— Ты в порядке? — он проводит рукой по моему плечу. — Ты не сломала её, да?
Я оглядываюсь назад на цыплят, идущих по полю, которые теперь пожирают еду из ведра, и на коз, которые тоже дерутся за свою.
— Мне не следовало впускать тебя туда, ты…
— Со мной всё будет в порядке. Просто немного потрепалась. Я хотела испачкаться, помни…
— Ты и правда грязная, — рычит он, направляя мои ноги в грузовик, чтобы помочь мне забраться. — Теперь я отведу тебя внутрь, чтобы вымыть. — Он закрывает дверь грузовика и поворачивается к водительскому месту, его большое тело скользит рядом со мной.
— Со мной всё в порядке, — говорю я, не ненавидя то, как он берёт на себя ответственность. Он напоминает мне персонажа одной из моих книг, только в реальной жизни, и гораздо сексуальнее.
— Ты права, — произносит он, заводя грузовик. — С тобой всё будет в порядке, как только я отведу тебя внутрь.
Я могла бы продолжать препираться с ним, но не вижу в этом смысла. Я сомневаюсь, что он смягчится, и моя лодыжка немного пульсирует. Я, наверное, могла бы использовать немного ибупрофена и немного льда. Кроме того, его запах опьяняет. Это что-то среднее между люцерной, сосной и тяжелым трудом, и мне нужно больше. Мне нужно, чтобы он потерся об меня, оставил след на моей коже.