Роман с соседом по комнате
Шрифт:
— Что?
Это было последнее, что я ожидала услышать от нее.
— Он сказал нам, что мы не поддерживаем тебя в твоих желаниях, — добавил папа. — Что мы не видим, что ты делаешь в Нью-Йорке. Как усердно работаешь. И насколько это важно для тебя. Он сказал, что нам следует прислушаться к тебе.
Я не знала, что сказать.
— Твой брат на самом деле гордится тобой, — сказала мама, и я услышала слезы в ее голосе. — И он сказал, что нам надо доверять тебе. Ты знаешь, что делаешь.
— Джош — хороший брат, — выдавила из себя я, чувствуя усталость.
—
— Спасибо, папа, — прошептала я.
— Мы просто переживаем за тебя. Но твой брат прав. Нам нужно доверять тебе. Потому что ты всегда была той, что знала, чего хочет. Маленькая девочка, которая шла за этим, несмотря на то, насколько невыполнимым это казалось.
Прошло много времени с тех пор, как я чувствовала себя как та маленькая девочка. Той, что чувствовала уверенность идти за тем, чего хотела. Потому что я потеряла из вида желаемое. Я считала значимой идею работать на Бродвее — и я позволила ей стать важнее дружбы. И любви.
Потому что это то, чего я хотела. И это было передо мной на протяжении несколько месяцев, а я не видела, потому что смотрела мимо. Я чувствовала себя дурой. Но к счастью, дурой, для которой еще не все потеряно.
— Мама. Папа, я очень люблю вас, но мне надо идти, — сказала я им, мое сердце было переполнено. Кажется, они, в конце концов, поняли меня. А я поняла себя.
— Ни пуха, ни пера, милая, — пожелал папа.
У меня в горле образовался комок.
— Спасибо.
— И позаботься о своем брате, — быстро добавила мама, прежде чем я успела повесить трубку.
— Подождите, что?
— Он переезжает в Нью-Йорк. Он не сказал тебе? Он говорит, это твоя идея.
Папа замолчал.
— Это тебе на пользу. То, что ему нужно.
Я мысленно улыбнулась.
— Я только была толчком. Все остальное придется делать ему самому.
Но я не сомневалась, что он сделает.
Попрощавшись в последний раз, я схватила вещи и направилась к метро. Я скрестила пальцы, чтобы мне досталось место, потому что мне нужно было написать письмо, в котором я вежливо откажусь от предложения работы, которая возможно привела бы меня на Бродвей. Потому что у меня уже была работа моей мечты.
Актерский состав стоял на сцене, пока занавес опускался. Каждой актрисе был подарен букет цветов, затем подошли Джоанна и Риган и присоединились к ним. Обе женщины стояли там, Риган одновременно улыбалась и плакала, а Джоана выглядела в высшей степени счастливой. У них были полные руки роз, Джоанна подняла руку, и в комнате воцарилось молчание, аплодисменты стихли.
— Огромное спасибо, — сказала она. — Мы так гордимся этой постановкой — самой первой и определенно не последней, которую вы увидите на этой сцене. Я хочу воспользоваться возможностью и поблагодарить актерский состав и нашего невероятного режиссера, — Джоанна повернулась к Риган. — Ты действительно единственный человек в мире, который смог придумать и воплотить все это.
Риган рассмеялась и вскрикнула, так как Джоанна обняла
— Большое спасибо, Джоанна. Твоя вера в меня с самого начала позволила этому представлению быть настолько странным, насколько это только было возможно.
Публика рассмеялась, и Джоанна игриво закатила глаза. Риган перевела дыхание и продолжила.
— Большинство из находящихся здесь сегодня знают, что эта постановка — плод любви для всех стоящих тут людей. Но вы, скорее всего, не знаете обо всей той работе, что была проделана за сценой. Наша изумительная команда, наши дизайнеры, наш театральный персонал, все те, кто следил, чтобы все прошло гладко.
Потом глаза Риган встретились с моими — каким-то образом отыскав меня в темноте.
— Но есть один человек, который заслуживает отдельной признательности. Когда мы с Джоанной наняли ее, то говорили, что я — душа, Джоанна — мозг, а она — мускулы. Но думаю, все согласятся, что наша замечательная помощница режиссера, Элли, на самом деле сердце постановки — и всего театра.
Я потеряла дар речи. Риган махнула мне со сцены.
— Элли, идем сюда.
Светооператор подтолкнула меня локтем, и я встала, дрожа. Пока я шла к сцене, все люди вокруг меня начали хлопать. Когда я дошла до Риган, она протянула мне букет цветов и крепко стиснула в объятьях.
— Я так рада за тебя, — накрыв микрофон свободной рукой, сказала она мне. Ей удалось выдавить жалкую улыбку. — Заполучить тебя даже на одну постановку было честью для нас.
Я уставилась на нее.
— Тебе известно о другой работе?
Она кивнула.
— И я понимаю. Ты отличный помощник режиссера. Ты достойна великой постановки и великой команды.
— Я рада, что ты так считаешь. Потому что я никуда не собираюсь. Я уже нашла свою команду.
Риган взвизгнула, а потом обняла меня так крепко, что мне стало тяжело дышать.
— Она остается! — завопила она.
Джоанна потерло ухо.
— Рада слышать, — сказала она, улыбнувшись по-настоящему. — Поговорим о твоем контракте потом.
Я с ухмылкой кивнула. Однажды став продюсером, будешь им всегда. Боже, я люблю это место.
После того, как театр опустел и большая часть актерского состава отправилась праздновать в ближайший бар, я делала последний обход. Завтра мы будем убирать декорации, начнем заново с чистого листа. И я не могла дождаться.
Собрав цветы, я отправилась в лобби и обнаружила, что не одна. Засунув руки в карманы, там стоял Шейн.
Мое сердце екнуло.
Направившись ко мне, он сказал:
— Привет.
Я поправила цветы, вдруг начав чувствовать невероятную неловкость.
— Привет, — ответила я.
— Отличное шоу, — сказал он, остановившись передо мной. Он был достаточно близко для того, чтобы коснуться меня. Но он не сделал этого. Как и я.
— Ты видел шоу?
У меня во рту пересохло, и я была уверена, что он чувствует биение моего сердца, раздающегося в тишине лобби.