Роман со вкусом капучино

Антонова Анна Евгеньевна

– Аля.

– Аня? – не расслышал Саша.

– Нет, не Аня, – рассердилась она на его непонятливость. – Аля. Александра!

– А, понял, – не смутился тот. – Александра. Мы с тобой, получается, тезки, – засмеялся он. – А почему тогда не Саша?

– Мне так больше нравится, – с достоинством пояснила она. – Саша – мужское имя.

– А ты прикольная, – одобрительно заметил студент, и Аля закусила губу – опять! Второй день подряд парни ей говорят одно и то же! Как бы уже перестать быть прикольной, а стать просто привлекательной девушкой?

Конечно,

демонстрировать новому знакомому свое неудовольствие она не решилась, но заметку в голове сделала. Надо как следует поработать над образом!

– А мы куда? – поинтересовалась она.

– Эээ… – задумался Саша, оглядев Арбат. – Ты в квартире Пушкина была?

Аля незаметно вздохнула – никакой фантазии! А еще в театральном учится… Впрочем, не в театр же идти среди бела дня.

– Нет, не была.

– Тогда пошли, – энергично кивнул он.

«Значит, это судьба, – нервно хихикнула про себя Аля. – Все же придется просветиться и повысить культурный уровень».

В будний летний день в музее почти никого не было, и они бродили по комнатам чуть ли не в полном одиночестве.

– Любишь Пушкина? – завел светский разговор Саша.

– Люблю, – вежливо отозвалась Аля.

– А что именно? – не отставал он.

– Монолог Татьяны Онегину. «Я плачу, если вашей Тани вы не узнали до сих пор, то знайте: колкость вашей брани, холодный строгий разговор, когда в моей лишь было власти, я предпочла б обидной страсти…» и далее по тексту.

– Неплохо, – одобрил Саша. – Ты не это на прослушивании читала?

Аля поморщилась – упоминание прослушивания ей не понравилось – и коротко ответила:

– Нет.

– А что? – не отставал он.

– Да так… – замялась она.

– Не стесняйся, – снисходительно заметил студент. – Я же помочь хочу. Может, посоветую чего…

– А мне не надо, – неожиданно нахально ответила Аля. – Я вообще-то поступать и не собиралась, на спор пришла. Я только десятый класс закончила.

– Так ты маленькая совсем, – разочарованно протянул он.

– Представь себе, – перестала стесняться Аля. – А ты уже большой?

– О да, – картинно вздохнул парень. – Я стар. Я суперстар. Мне двадцать пять.

Аля неприятно удивилась. Действительно – суперстар. А с виду и не скажешь. Она-то думала, он примерно ее ровесник, от силы года на два-три старше, а он, оказывается, на целых десять! Она даже растерялась – совсем перестала представлять, как вести себя с таким взрослым парнем.

Саша, кажется, почувствовал смену ее настроения и дружелюбно заговорил:

– Нам преподаватель по литературе рассказывал: дескать, Пушкин так тонко понял душу русской женщины – Татьяна не бросила мужа и не сбежала с Онегиным, как страстная испанка, а «я другому отдана и буду век ему верна». И спрашивает: правда, девушки?

– А они что?

– А наши девчонки сказали: нет, ни фига не правда, – усмехнулся Саша. – Любовь важнее всего.

– Ну сбежала бы она с ним, и что? – задумалась Аля. – Все бы ее осудили, из высшего света выгнали – разводов в те времена не признавали.

Они бы стали скитаться и вскоре от такой хорошей жизни разлюбили друг друга…

– Да ты философ, – удивился Саша.

– Что, не ожидал? – усмехнулась Аля.

Рассуждать о любви и литературе – по отдельности или вместе взятых – она могла бесконечно, но редко находились желающие ее слушать. Она и помалкивала, чтобы не распугать потенциальных поклонников. И вот ее понесло – что вчера, что сегодня. А все потому, что эти молодые люди были ей безразличны, и она намеренно отменила внутреннюю цензуру, говоря все, что приходит в голову. Отпугнет их – ну и ладно, невелика беда. Обычно все отпугивались…

Но, Саша, видимо, был не из таких.

– Удивительно подобные рассуждения от девоч… девушки слышать, – вовремя поправился он.

– А ты думал – малолетка дура дурой? – подколола Аля.

– Нет, ты очень забавная, – уважительно удивился Саша, и сейчас это ее даже не обидело.

– А что ваш препод сказал про Анну Каренину, которая как раз сделала то, на что не решилась Татьяна? – решила поразить его глубиной знаний Аля. – Она что, ненастоящая русская женщина? Или Толстой неправильно понял ее душу?

– Ого, ты «Анну Каренину» читала, – присвистнул он.

– А ты нет?

– Я, каюсь, нет, – засмеялся Саша. – Только в кратком пересказе.

– А еще в театральном учишься, – осудила Аля.

– Ну извиняй, – развел руками он. – Буду там играть, обязательно прочитаю.

«Кого?» – чуть не спросила Аля, но вовремя удержалась.

– А я еще часто думаю, – вместо этого сказала она. – В разных книжках и фильмах влюбленным вечно что-то мешает быть вместе – война там какая-нибудь, родители, светские условности, деньги… Но ведь в реальности все не так! В реальности людям мешают быть вместе только они сами… И неизвестно, что бы стало с этими влюбленными, если бы не было никаких препятствий. Может, их только трудности и объединяли?

Саша только что не зевал, и Аля обрадовалась – вот так вот! Пусть знает, кого на свидания звать. А то, наверное, подумал: абитуриентка, легкая добыча…

И тут у нее очень кстати зазвонил телефон. Аля взглянула на дисплей – Дима. Ну что ж, теперь можно ему и ответить. Она коротко извинилась, отошла в сторонку и нажала на «прием».

Дима, похоже, уже не ждал ответа и набирал номер просто так – в трубке царило молчание.

– Алло, – нетерпеливо повторила Аля.

– Аль? – неуверенно спросили на том конце провода.

Она хмыкнула – видимо, Дима решил, что ошибся номером, – но вслух терпеливо ответила:

– Да, я слушаю.

– Привет! – наконец опомнился он.

– Привет, – поддержала содержательную беседу она.

– Я извиниться хотел, – наконец собрался с мыслями Дима. – За вчерашнее.

– Ну извиняйся, – совсем развеселилась Аля.

На фоне странноватого студента Саши Дима показался ей таким милым и родным, что все обиды мигом забылись.

– Я… Ну… Извини, в общем, – путано пробормотал он.