Роман века
Шрифт:
Через мгновение лодка зарылась носом в песок.
– Подтяни байдарку, - приказал вождь викингов, выволакивая свесившегося через руку врага.
– Посмотри, что там есть. Справишься? Вот тебе фонарик.
От волнения я погрузилась в воду по колено, опять набрав полные тапочки воды. Не знаю каким образом, но смола оказалась у меня на рукаве и на подкладке плаща, я чувствовала, как приклеиваюсь к ней. Нервы я разрядила на байдарке, которая все равно почти развалилась, обращаться с ней можно было как угодно. Вытащив на песок, мне удалось перевернуть ее вверх ногами. Внутри хлюпала вода. Присветив фонариком я заглянула под нос и увидела там какой-то пакетик. Я попробовала его достать.
Это был непромокаемый пластиковый мешочек. Я рвала его как дикий зверь, почуявший внутри мясо. Мяса не было, зато там были какие-то бумаги, две металлических коробочки тесно забитые фотопленками, пара мужских ботинок, зубная щетка, бритва и кожаный туго набитый мешочек, по сравнению со всем остальным, очень тяжелый. Я заглянула в мешочек, и увидела сверху коробку спичек, самую обыкновенную, за сорок грошей. Я еще больше разозлилась, потому что спички показались мне просто ни к месту. Скрипя зубами я схватила их и открыла, придерживая подбородком фонарик, так, чтобы он светил на коробку.
И остолбенела. Неожиданный блеск чуть не ослепил меня. В коробочке лежали и блестели ровно уложенные, прикрытые кусочком лигнина, бриллианты, каких я раньше не видела, даже на витринах западных ювелиров. Не задумываясь над тем, что делаю, я вытряхнула их на ладонь и пересчитала. Их было ровно двадцать шесть...
Все еще не в состоянии думать, я вдруг почувствовала усталость и перестала торопиться. Затолкав бриллианты обратно в коробочку, я заглянула в мешок, взяла в руку фонарик, который до сих пор находился между подбородком и плечом, подбородок у меня уже онемел, а плечо навеки заклинило. Я посветила, из мешка вырвался блеск не уступающий бриллиантам, я некоторое время рассматривала это богатство, брошенное туда с варварским пренебрежением, вставила коробочку на прежнее место, затянула ремешок на мешке и оглянулась на Марека. Он как раз поднялся, оставив бывшего утопленника опертым на нос лодки.
– Нашла что-нибудь?
– поинтересовался он.
– Разные вещи и драгоценности, - устало ответила я, усаживаясь на мокрый песок, после воды, смолы и рыбьих внутренностей мне уже было безразлично, а ноги онемели.
– Я и сама бы с этим сбежала. И еще бриллианты Басеньки Мачеяк, которые я украла. Люди идут, сейчас что-то будет.
– Ничего не будет, - беззаботно и довольно ответил он.
– Упакуй все обратно, как было. Я уже все узнал, теперь они могут все забрать...
Бегущие люди и моторки добрались до нас одновременно и на спокойном до сих пор пляже воцарились Содом и Гоморра. Сразу за моторкой приплыли два катера. Рыбаки, милиция и пограничники создали то, что показалось нам отражением дантовского ада. Мне показалось, что каждый преследует собственные интересы, всем необходимо что-то свое, все требуют друг у друга информации и объяснений, причем все, по недоразумению, требуют их одновременно. Я ждала момента, когда меня закуют в кандалы, разлучат с Мареком и отволокут в казематы, и надеялась только на то, что это произойдет до того, как разъяренные рыбаки успеют разорвать нас на мелкие кусочки. Слов, которые произносились, никогда ни в каких публикациях не воспроизводят. Некоторое время казалось, что пограничники и милиция никак не достигнут согласия по вопросу выловленного из воды человека, каждая из служб с удивительным упорством доказывала свои права на него. Возникла перспектива разрывания на куски всех всеми, причем, принимая во внимание собак, в данном случае победили бы
Общий переполох наконец затих. К моему удивлению между организациями возникло загадочное внезапное взаимопонимание. Пограничники ушли, на поле боя осталась милиция, среди проявлений изысканной вежливости катера столкнули на воду, и вся флотилия направилась к рыбацкой пристани. Там до меня донеслись сакраментальные слова:
– Пройдемте, пожалуйста, с нами...
Я внезапно очнулась из состояния тупого ошеломления, смиренность как рукой сняло.
– О нет!!!
– энергично вскрикнула я.
– Ничего подобного! Это вы пройдемте со мной! И будьте добры меня подтолкнуть, судя по тому, что я вижу, мой аккумулятор разрядился до нуля!...
– Все, с меня хватит!
– категорически заявила я через два дня вечером.
– Я терпеливо сижу в стороне от всех событий, езжу туда, куда нужно, позволяю кормить себя отходами информации, а время идет. Больше я этого не вынесу! Прими к сведению, что я требую объяснений и, по-моему, сейчас самый подходящий момент.
Мне потребовалось два дня, чтобы избавиться от переживаний, закончившихся вытаскиванием машины задом с дорожных работ. Передо мной опять сидел цвет цивилизации, я не могла поверить, что это тот же человек, который две ночи назад возился с утопленником. Точно также к нему не подходило проживание в брошенной собачьей будке на пляже... Тем не менее, было и то и другое, как раз это он и должен был мне объяснить.
– Я думал, ты уже сама догадалась, - ответил он с невинным удивлением.
– Ты же все время участвовала в событиях...
Участвовала!.. Если это называется участием... Мое участие в эпилоге действия заключалось в посещении вместе с Мареком различных мест, куда, на первый взгляд, он наносил дружеские визиты лицам в гражданском, общаясь с ними при помощи сокращений, намеков, символов, жестов и взглядов. Для меня единственным результатом было чудесное размножение неразгаданных тайн.
Я присматривалась к нему критически, с нескрываемым недовольством.
– Но сначала, - зловеще сказала я, - ответь мне на один основополагающий вопрос.
– А именно?
– А именно, кто ты собственно такой, любовь моя?
Он удивился так, будто я спросила его, зачем он разводит жирафов.
– Я?
– Нет, персидский шах...
– Ничего особенного. Абсолютно обычный человек. В основном журналист.
Я подумала, что не справлюсь с ним, на него никаких сил не хватает...
– Ну, хорошо, - покорно согласилась я.
– Пусть будет так. Но в таком случае, откуда ты знал то, что знал?
– Ничего я не знал. До всего пришлось доходить самому.
– Слушай, если я не сойду с тобой с ума, это будет чудо. Говори со мной как человек, а не как неизвестно что. Что это было, все это, и откуда оно взялось?! Хватит с меня догадок, я хочу наконец узнать!
– Что ты хочешь узнать?
– Все! Я сама не знаю, с чего начать! Что ты, ради бога, вытворял с этой дивой, на кой черт ты позволил за собой ухаживать?! Что означало это идиотское представление?!
Он некоторое время молчал с выражение обеспокоенности.
– Я должен был ее осмотреть, - в конце-концов признался он демонстрируя нечто вроде раскаяния.
– Как это, осмотреть... Настолько подробно?!
– Вот именно... Я подозревал, что она это она, и должен был убедиться. Если это была она, у нее должен был быть очень характерный знак - родинка в форме полумесяца.
Я чуть не задохнулась.
– Можно узнать где?
– со зловещей сладостью спросила я.
– Ничего особенного, на бедре. Ну, почти на бедре. Летом, на пляже, не было бы никаких проблем, но я не мог ждать до лета.