Романовы. История великой династии
Шрифт:
Императрица Елизавета Петровна выбрала юную принцессу в невесты своему племяннику, руководствуясь прежде всего такими соображениями: «Была бы протестантской религии (это, в отличие от католичества, как считалось, облегчало переход в православие. – Е.П.) и хотя она из знатного, но столь малого рода, дабы ни связи, ни свита принцессы не возбуждали особенного внимания или зависти здешнего народа».
Существует и иная версия происхождения Екатерины. Высказывались предположения, что её настоящим отцом был Иван Иванович Бецкой (1703–1795), внебрачный сын князя Ивана Юрьевича Трубецкого. Бецкой находился на дипломатической службе, при Екатерине занимал высокое положение, возглавлял Академию художеств, много сделал для организации воспитания детей и юношества. Существует предание, будто, входя в комнату Бецкого, Екатерина целовала ему руку. Иван Иванович мог сидеть в присутствии государыни, когда другие стояли. Якобы во время одного из кровопусканий
Фике получила весьма недурное образование. Она прекрасно знала немецкий и французский языки, могла изъясняться на итальянском и понимала английский. С детства много читала. К музыке таланта не проявила из-за отсутствия музыкального слуха, много позже Екатерина признавалась, что музыка для неё – не более чем шум. Сама свои способности оценивала скромно. В разговоре с французским посланником в России графом Л.-Ф. де Сегюром как-то призналась: «Я беспрестанно делаю ошибки против языка и правописания, <…> у меня иногда претупая голова, потому что никому не удалось заставить меня сочинить 6 стихов. Без шуток я думаю, несмотря на ваши похвалы, что если бы я была частной женщиной во Франции, то ваши милые парижские дамы не нашли бы меня довольно любезною для того, чтобы ужинать с ними». Но зато с детства в ней были заложены те примечательные качества, которые помогли ей потом стать великой императрицей.
1 января 1744 года Иоганна-Елизавета получила приглашение вместе с дочерью приехать в Россию. Их въезд на территорию великой империи произошёл 26 января в Риге. Почётным эскортом, посланным Елизаветой, командовал ставший впоследствии литературно знаменитым барон К.-Ф.-И. фон Мюнхгаузен. 3 февраля гостьи прибыли в Петербург, но императрица находилась в Москве, поэтому им тоже пришлось ехать в старую столицу. С первого взгляда Фике очаровала Елизавету.
Великий князь Пётр Фёдорович и великая княгиня Екатерина Алексеевна. Гравюра 1755 г.
Принцесса поставила перед собой три задачи: понравиться великому князю Петру, императрице и русскому народу. Последнюю она выполнила блестяще. Настойчиво учила русский язык, и, хотя до конца жизни говорила с едва уловимым акцентом, он стал для неё родным. 28 июня 1744 года приняла православие с именем Екатерина Алексеевна в Московском Успенском соборе, а на следующий день была обручена с Петром. Екатерина любила русские обычаи и традиции, искренне исповедовала православную веру, часто выходила «в народ». Как она сама писала, «и в торжественных собраниях, и на простых сходбищах и вечеринках я подходила к старушкам, садилась подле них, спрашивала об их здоровье… терпеливо слушала бесконечные их рассказы… сама спрашивала их совета в разных делах и потом искренне их благодарила. Я узнала, как зовут их мосек, болонок, попугаев, дур; знала, когда которая из этих барынь именинница. В этот день являлся к ней мой камердинер, поздравлял её от моего имени и подносил цветы и плоды из ораниенбаумских оранжерей. Не прошло двух лет, как самая жаркая хвала моему уму и сердцу послышалась со всех сторон и разлилась по всей России. Этим простым и невинным образом составила я себе громкую славу, и, когда зашла речь о занятии русского престола, очутилось на моей стороне значительное большинство».
Конечно, не только в старушках крылся секрет её популярности, просто она могла найти общий язык с каждым. Она упорно хотела превратиться в русскую великую княгиню, и ей это удалось. В нашей истории мало найдётся таких патриоток, как Екатерина. Она не жалела для своей новой родины сил, а о немецких родственниках даже не вспоминала, называя Петра Великого своим «дедом».
Настоящий же внук великого императора был ей неинтересен – слишком отличались их вкусы, пристрастия и принципы. Долгое время брак оставался формальным, и только в 1754 году Екатерина родила сына Павла. Его тотчас отлучили от родителей. Лишившись ребёнка, а потом и окончательно отдалившегося от неё мужа, Екатерина оказалась предоставлена самой себе. Она очень много занималась самообразованием. «У меня были хорошие учителя: несчастье с уединением», – говорила она. Прочитывала целые библиотеки, особенно полюбила французских энциклопедистов. Уже когда царствовала, переписывалась с Вольтером и Дидро, которые считали её своей ученицей и расточали ей бесчисленные похвалы. Вольтер назвал Екатерину «самой блестящей звездой Севера». Но это было потом, а пока она только приобщалась к сверкавшим высотам европейской мысли.
Не следует, однако, думать, что радости жизни проходили мимо неё. Екатерина любила охоту, верховую езду, празднества, танцы и маскарады. Появились и первые ухажёры, но о личной жизни Екатерины чуть позже.
Жизнь при дворе многому научила великую княгиню: терпению, скрытности, умению владеть собой и подавлять чувства. Всё это очень помогло ей на императорском троне. У этой скромной и милой девушки были сильно развиты эгоизм и честолюбие. В письме английскому посланнику Ч. Уильямсу от 12 августа 1756 года она так сформулировала свой девиз тех лет: «Я буду царствовать или погибну».
В декабре 1761 года Елизавета умерла. Екатерина не отходила от гроба императрицы и заливалась слезами. Сложно сказать, насколько её печаль была искренней, но её поведение в глазах подданных в лучшую сторону отличалось от поведения Петра. Неосторожная политика нового самодержца в конечном итоге привела его к краху, и, опираясь на гвардию, Екатерина практически мгновенно убрала своего мужа с престола. Большую роль в этом перевороте сыграли братья Орловы, и прежде всего Григорий – фаворит новой государыни. 22 сентября 1762 года Екатерина II венчалась на царство в Успенском соборе Московского Кремля. Началось её 34-летнее правление.
Названная историей Великой (сама она официально принять титулы «Великая» и «Мать Отечества» отказалась), Екатерина стоит в ряду наиболее ярких российских правителей – рядом с Петром I. Она и считала себя продолжательницей его дел. Вспомним хотя бы знаменитый памятник в Петербурге – «Медный всадник». На его постаменте надпись «Petro Primo Catharina Secunda» («Петру Первому – Екатерина Вторая»), и дело не в том, что была когда-то Екатерина Первая, а в том, что Екатерина – Вторая, потому что Пётр – Первый. Или вспомним известный портрет работы Ф.С. Рокотова, где Екатерина стоит перед бюстом Петра, на котором написано «Начатое совершает». Её преклонение перед «дедом» порой доходило до анекдотичности: она даже пыталась освоить токарный станок. Но, говоря без шуток, она действительно сделала для России так много, что в XVIII веке может сравниться только с Петром. Екатерина добилась выхода России к Чёрному морю и удержалась на Балтике. Екатерина усовершенствовала петровское «регулярное государство», его административный аппарат, проведя ряд очень важных реформ. Екатерина сделала Россию ещё более великой державой, по словам А.П. Сумарокова, «Пётр дал нам бытие, Екатерина – душу». Но действовали они по-разному. Пётр избрал революционный путь, он был жесток и часто прибегал к угрозам, Екатерина выбрала медленную эволюцию, была мягка и воздействовала убеждением. Пётр вызывал страх, а Екатерина симпатию. «Пётр прорубил окно в Европу – Екатерина на месте окна устроила широко раскрытые двери, в которые входило в Россию всё передовое, разумное, мудрое, что было в Западной Европе», – верно подметил знаменитый генерал Пётр Николаевич Краснов.
Она возвела искусство общения на недосягаемую высоту. Умела нравиться, располагать к себе людей и склонять их на свою сторону. Всегда была вежлива, внимательна к окружающим и призывала к этому других: «Изучайте людей, старайтесь пользоваться ими, не вверяясь им без разбора; отыскивайте истинное достоинство, хотя бы оно было на краю света: по большей части оно скромно и прячется где-нибудь в отдалении. Доблесть не выказывается из толпы, не стремится вперёд, не жадничает и не твердит о себе».
Екатерина II у тела Елизаветы Петровны 25 декабря 1761 г. Гравюра 1760-х гг.
Императрица окружила себя поистине замечательными соратниками. Она умела не только найти достойного человека, но и поставить его на то место, где он лучше всего мог бы проявить свои способности и принести больше пользы. У Петра тоже было немало «птенцов», но все они в основном на голову ниже своего государя. Недаром «Медный всадник» так «одинок». А вот скульптор Михаил Микешин прекрасно уловил самую суть екатерининской политики: на его памятнике императрица стоит чуть выше (просто в силу своего положения) девяти своих блистательных «орлов». И вправду, что же такое Екатерина? Это Суворов и Потёмкин, Румянцев и Чичагов, Дашкова и Бецкой, Безбородко и Панин, Ушаков и Спиридов, Державин и Фонвизин, Рокотов и Левицкий и многие, многие другие. «По моему мнению, – писала Екатерина своему постоянному корреспонденту барону Ф.-М. Гримму, – во всяком государстве найдутся люди, и искать их нечего; нужно только употребить в дело тех, кто под рукою… неурожая на людей не бывает, их всегда многое множество». И далее: «Я никогда не искала и всегда находила под рукой людей, которые служили мне, и по большей части служили хорошо. Сверх того, по временам я люблю свежие головы, которые очень полезны рядом с головами, более умудрёнными; всё зависит именно от умения направить людей». «Графу Орлову должна я частию блеска моего царствования, ибо он присоветовал послать флот в Архипелаг. Князю Потёмкину обязана я приобретением Тавриды и рассеянием татарских орд, столь беспокоивших пределы империи… Фельдмаршалу Румянцеву должна я победами; <…> Михельсону я обязана поимкою Пугачёва…» – говорила она.