Романтическая ночь перед убийством
Шрифт:
– Я сейчас, только один звонок сделаю, вы не возражаете? – спросила Лариса Николаевна, сняла очки в золотистой оправе и положила их рядом с собой на стол. Значит, эти у нее для чтения, поняла я, минусовые.
Лариса Николаевна подняла трубку телефона, стоявшего на столе, и набрала номер.
– Олег Георгиевич, это Лариса Николаевна звонит, здравствуйте… Вы когда выходите из отпуска?.. Завтра? Очень хорошо… Да нет, ничего, просто меня завтра на кафедре не будет… Я пока не могу сказать, случилось или нет, но вы имейте в виду, что начатое мной… вы помните, да? Так вот, заканчивать это, возможно, придется вам… Да, я почти все сделала, списки подготовила, но здесь еще полно бумажной работы… Да, секретарь выходит послезавтра, она в курсе всего, я ей звонила… Да,
Женщина положила трубку и посидела молча некоторое время, опустив голову. Потом, словно очнувшись, она подняла на меня взгляд и решительно сказала:
– Ну, что, идем?
– Куда? – не поняла я.
– Как куда? В милицию. Вы ведь меня арестуете?
– Я? Я не могу вас арестовать, я всего лишь частный сыщик. А что, вы хотите пойти признаться?
– Да, хочу.
Решительная женщина! Собирается делать признание, даже сумку, похоже, уже собрала, вон, в углу стоит. Значит, она готова к тому, что ее посадят вместо мужа. Бывшего мужа.
– Лариса Николаевна, а может, вы расскажете сначала мне, как было дело? Только – правду. А то от вранья я уже устала.
Она посмотрела на меня с недоумением:
– В каком смысле? Кто вам… лгал?
Ах, какие мы интеллигентные и аристократичные! «Лгал».
– Да все – Дмитрий Алексеевич, Тамара, Инна – ну, там вообще особый случай! Кристина ваша… и вы в том числе.
– Я?! – Лариса Николаевна даже воздухом захлебнулась в порыве благородного негодования. – Когда это я вам лгала?!
– Вчера. Когда сказали, что это вы убили Антона.
– А… Но… это действительно я.
– Нет, не вы. Вы его не убивали. Но вы знаете, кто это сделал.
Она разом поникла. Плечи ее опустились, она вздохнула и искоса посмотрела на меня:
– Как вы догадались?
– Когда вы попытались выгородить свою дочь, взяв ее вину на себя. Ну, кого еще может выгораживать мать, рискуя сесть в тюрьму, и очень надолго?! Только своего ребенка.
– Но вы не можете этого знать!
– У меня есть показания свидетеля. А потом – я умею сопоставлять факты, я работаю интеллектуальным методом: собираю сведения, а потом их анализирую. И делаю выводы. Так что расскажите-ка лучше, как все было на самом деле. А правду, поверьте, я и без вас знаю.
– Да, наверное, будет лучше, если я все расскажу.
Лариса Николаевна встала, подошла к шкафу, открыла его, взяла свою сумочку, вынула из нее сигареты и зажигалку.
– Можно тогда и мне? – спросила я, доставая свою пачку.
– Конечно, курите, – она закрыла дверь на ключ, а окно, до того чуть приоткрытое, распахнула настежь. Свежий воздух ворвался в комнату и заколыхал занавеску. Из стола она достала пепельницу и поставила ее на стол. Мы обе закурили.
– Вообще-то, зав. кафедрой ругается, когда тут курят, но пока его нет… а до завтра, я надеюсь, все выветрится… Так вот. Кристина начала встречаться с ним почти два года тому назад… Честно говоря, мне он сразу понравился: простой парень, добрый, патологически честный, порядочный… Она привела его ко мне – познакомиться, и это именно он настоял на этом. Сказал, что так надо – поставить родителей в известность, ну, и чтобы не волновались. Это в наше-то время! Я была сражена такой суперпорядочностью и… его уважением – по отношению ко мне. Я была рада, что дочь встретила такого парня. Надежного, как скала… Но через некоторое время Кристина прибежала ко мне вся в слезах. Она сказала, что отец узнал об их отношениях и не разрешает им встречаться, просто запретил, категорически! Я была в шоке! Почему? Да он должен был быть на седьмом небе от счастья, что у нашей дочери такой парень! Но Дмитрий, как видно, рассуждал по-другому. Когда я спросила Кристину, чем он мотивирует свой запрет, она ответила, что Тиша, мол, деревенский, образования у него нет и все такое. Он, мол, в нашей городской сумасшедшей жизни не сможет устроиться как следует… Тогда Тиша поступил в институт, на заочный, разумеется. Ну, тут уж я немного ему помогла, если честно. Я-то была за них! Даже ездила к Дмитрию, поговорить, чтобы он не мешал ребятам встречаться. А Дмитрий мне сказал, что у него есть на примете один молодой человек в Москве, бизнесмен, и он познакомит его с дочерью, но немного погодя, а пока Кристине вообще рано крутить любовь, ей надо сперва закончить институт… Ну, в общем, мы ни о чем так и не договорились. И я стала помогать Кристине и Тише встречаться тайно.
Лариса Николаевна достала из сумочки пузырек с какими-то таблетками, высыпала несколько штук на ладонь и положила их в рот. Потом налила в стакан воды и судорожно сделала несколько глотков.
– Если бы я знала!.. Бедная Кристина! Такое и для взрослого человека – огромный стресс, а она ведь совсем ребенок, да еще и беременна… На чем я остановилась?
– Вы сказали, что стали помогать молодым людям встречаться тайно…
– А, да… Тайно. Они часто приходили ко мне. Я дала им ключ от своей квартиры, мы с мужем весь день на работе… Ребята там и виделись. Но однажды Дмитрий об этом узнал… Он отругал Кристину, запер ее дома и пригрозил, что, если она еще раз отправится на свидание с Тишей, он найдет способ наказать их обоих. Они какое-то время только перезванивались. Но вы же понимаете, долго так продолжаться не могло… Они опять стали изредка бывать вместе, осторожно, соблюдая конспирацию и предпринимая всевозможные ухищрения. А в тот день Дмитрий уехал в Москву на поезде. И Кристина с Тишей решили поехать за город, в лес…
– Простите, Лариса Николаевна, что перебиваю… Вы о ком мне рассказываете?
– Как о ком? О Кристине и Тише. Они поехали в лес, на прогулку. Хотели весь день пробыть вместе, им так редко это удавалось! Но самое ужасное – у Тиши был, оказывается, пистолет, это мне потом Кристина рассказала…
– Так, стоп! Я не поняла, какой такой Тиша – в лесу ведь нашли убитого Антона?..
– Ну да, Антона, так я вам о нем и говорю…
– А почему в таком случае вы Антона Тишей называете?
– А я что, не сказала вам? Ой, извините, видно, от расстройства у меня что-то с головой случилось… Это Кристина так придумала, для конспирации: Антон – Антоша – Тоша, а чтобы отец не догадался, Тошу она переделала в Тишу. У нее и в телефоне так записано, и его она так называла, когда звонила ему, чтобы отец, если вдруг подслушает, не понял, с кем она говорит. Я тоже незаметно для себя стала его так называть. Так что мы уже привыкли.
Вот черт! Хм, Тиша, Тихон, Тимофей… А это – Антон на самом деле, кто бы мог подумать! Ну, конспираторы!
– А Антон вашу дочь, должно быть, Тиной называл, потому что это сокращенное от Кристины? «Крис» он отбросил, получилось коротко и мило – Тина.
– Да. Но чаще он называл ее Котенком.
– Ладно. Так что же там, в лесу, произошло?
– Так вот, оказывается, Антон привез из армии пистолет, настоящий, боевой. Как он его там раздобыл – неизвестно. Я об оружии ничего не знала, честное слово, иначе просто отобрала бы и сдала его, куда следует! Тоже мне, нашли игрушку! Ну, Кристине-то двадцать всего, глупая еще, а этот! Армию прошел, должен понимать… Да что там! Если честно, он тоже еще пацан пацаном, хоть ему и двадцать четыре уже… было.
Да, значит, они оба приехали ко мне, Антон оставил у меня свою дорожную сумку. Она и сейчас там стоит, я не знаю, что мне теперь с ней делать… Вот. И они поехали в лес. Антон сказал, что знает одну хорошую полянку в лесу, подальше от людских глаз. Ребята все бегали по этой полянке, резвились… Потом Тоша показал Кристине пистолет: смотри, мол, что у меня есть! Должно быть, он хотел перед девчонкой крутым себя показать. Предложил пострелять. Они там банки какие-то нашли, стали по ним палить. Антон учил Кристину, сам-то он хорошо стрелял. А она выстрелила раз – промахнулась, второй – опять промахнулась. Когда остался один патрон, Антон и говорит – все, мол, хватит, один остался, я сам пальну в какую-нибудь ворону. И хотел забрать у нее оружие. А та вдруг уперлась, понравилось ей, видите ли, стрелять! И не отдает пистолет. Вот… Завязалась у них… борьба – не борьба, ну, так, в шутку, возня, одним словом. Один отбирает, другая сопротивляется… хохочет…