Романтик. Село Хомутинино: нравы и люди
Шрифт:
Все суетились, но делать определенно ничего не хотелось. Хотелось разбить кому-нибудь морду. Или заорать на весь белый: «Одумайтесь, люди, вы что творите!» Или безобразно напиться…
А ведь как было прежде у казаков.
За грех считали отказать в просьбе просящего и в подаянии – нищему (считалось – лучше всю жизнь давать, чем просить).
К жадному человеку остерегались обращаться с просьбой, а при проявлении скаредности в момент исполнения желания отказывались от услуги, памятуя, что это не послужит добру.
Предпочитали казаки за правило обходиться тем, что есть, а не тем, чем бы хотелось, но не быть в долгу. Долг, говорили, хуже неволи, и старались незамедлительно освободиться от него.
За долг считали и проявленную к ним доброту, бескорыстную помощь и уважение. За это казак должен был рассчитаться тем же.
Таково было. А стало хуже. Времена пришли такие… либеральные – всем пофигу, все крутые…
Необратимые изменения в советском обществе коснулись всех его слоев. На глазах менялись системы ценностей и взаимоотношений. Наступала гангстерская эпоха. Причем, для страны смена эпох произошла обвально-стремительно, а для каждого её жителя по-бытовому незаметно и постепенно: шаг за шагом, уступка за уступкой, потеря за потерей… Любимая присказка была тогда – кто не успел, тот опоздал!
Заявляю как свидетель и участник тех событий – психологически это было весьма тяжко: перековка старых идеалов на новые.
Однако справедливости ради надо сказать, что в бывших казачьих станицах жители ещё сохраняют традиции.
К примеру, пьяниц в станицах до сих пор не переносят и презирают. А раньше умершего от алкоголя хоронили отдельно – рядом с самоубийцами, и вместо креста в могилу вбивали осиновый кол.
Самым отвратительным пороком в человеке считали обман не только делом, но и словом. Казак, не сдержавший данного им обещания или забывший о нем, лишался в обществе доверия. Бытовала в станицах поговорка: «Изверился человек в рубле, не поверят и в игле». Старо, как мир, и банально – по-современному. Но у казаков законы суровые – со всеми, как говорится, вытекающими из проступка последствиями.
Детям до совершеннолетия не разрешалось быть за столом во время гуляния, приема гостей и вообще в присутствии посторонних. И не просто запрещалось сидеть за столом, но и находиться в комнате, где идет застолье или разговор старших.
Кстати, о пьянстве… В старообрядческих казачьих семьях (а были и такие) существовал строгий запрет на курение и выпивку.
И ещё кое-что…
В некоторых станицах в случае несогласия родителей невесты на выдачу за неугодного им жениха бытовал обычай умыкание девицы. Конечно же, это осуждалось и встречалось крайне редко, но случалось… Казаки народ лихой!
А вот за опороченье девицы, если урегулирование конфликта не заканчивалось созданием семьи, виновника ожидала месть её родных, нередко приводящая к кровопролитию.
Таковы неписанные законы казачества.
И вот на общую беду в государстве к власти приходит правительство, которое грабит собственный народ – проводит шоковую терапию, отбирая у стариков сбережения, а у молодых будущее. Общество стремительно делится на богатых и обездоленных.
Первыми стали те, у кого были возможности и не было совести. Они присасывались как пиявки к ещё существующим государственным предприятиям и перепродавали их продукцию по спекулятивным ценам. Или меняли её на что-то другое. В моду вошли слова «бартер» и «бартерьеро» (организатор обмена). В условиях разваливающегося советского механизма ценообразования и несформировавшегося нового это давало сверхприбыли. И сложно понять, что законно, а что нет в новых экономических условиях.
А газеты трубили, мороча народ:
– раньше, при коммунистах, было, мол, очень плохо;
– а теперь пришла свобода, и всем стало гораздо лучше;
– все существующие трудности – временные и скоро пройдут;
– нельзя жить в плену старых догм;
– вперед надо смотреть: впереди райская жизнь!
Некоторые смотрели – одни воровали, другие крышывали. Деньги текли ручейками, сливаясь в потоки. Покровительство коррумпированных властей дорого стоит, но прибыль дает немалую. Пути воров и властей пересекаются постоянно. Иначе и быть не может в коррумпированном государстве.
А как же народ простой? Жил сам по себе – в нищете и заботах о хлебе насущном.
– Привет.
– Салют.
– Как живешь?
О, дебильный вопрос! Много раз каждый из нас слышал и задавал его.
– Как живу? Здорово, лучше не придумаешь: с женой расстались, квартиры лишился, работы нет…
– Рад за тебя! Надо бы встретиться, посидеть за рюмкой чая.
– Обязательно посидим… А ты-то как?
– Да так же… Зарплату задерживают: инфляция – на хлеб не хватает. Лучше, короче, не бывает! Ну, пока…
То, что их объединяло, делало обсуждаемую встречу просто неуместной.
И все чаще на наших улицах стали появляться крутые кавказцы на иномарках, чувствующие себя и глядящие на окружающих хозяевами жизни. Даже менты (возможно, подкупленные) пасовали перед ними. А казаки в станицах нет – дали понять бывшим водителям ишаков, где их настоящее место.
И отметили это, как их деды…
Ведь казаки во все времена любили и любят застолья, когда самому можно принарядиться и с женою нарядной заявиться званным в гости или по поводу. Пообщаться, выпить, песни попеть, повеселиться, поплясать…
За столом у казаков горилку не разливали, а подносили на разносе и, если уж кто перехватил «лишка», то его просто обносили, а то и отправляли спать. Не принято было неволить: хочешь – пей, не хочешь – не пей. Но рюмку обязан поднять и пригубить. Бытовала пословица: «Подносить можно, неволить нельзя». И пели о том же: «Милый пей вино как воду, только ум не пропивай…»
В обиходе казачьей жизни было много и других особенностей, порожденных условиями их жизни. Нередко далекие от нравов казачьих люди удивлялись: «Вы, как дикие степняки, даже в праздник застольный никогда под ручку с женой не пройдетесь – сам впереди, она где-то сзади с детьми… Даже своих детей никогда на руки не возьмете». Но это не дикость, а уважение к тем женщинам, что лишились своих кормильцев. Ведь служба казацкая тяжела, и потери в станицах бывают большими. Так счастье одной семьи неразумно выпячивать перед горем других. Скромность в обществе была обязательной традицией в станице.
Были у казаков в обычае и мужские гуляния отдельно от женщин, как и женские без мужчин. А когда собирались вместе на свадьбы, крестины, именины, религиозные праздники и прочее, то женщины садились по одну сторону стола, а мужчины – по другую. Это определялось тем, что под воздействием хмельного казак по отношению к чужой жене мог допустить какие-то вольности. А обиженные станичники, скорые на расправу, пускали в ход оружие…
Характерно: в былые времена у казаков в свадебных торжествах могли участвовать только женатые и замужние. Для холостой молодежи отдельно проводились вечеринки: «мальчишники» – в доме жениха, и «девичники» – в доме невесты. Это было заботой о нравственности молодежи – ибо на свадьбах в забавах и поздравлениях допускались определенные вольности.