Ромашка-1

А Зю

– А она, тоже, умница. Вцепилась в него, - «Он хороший, он чуткий, только ему пить нельзя». Великая русская чушь!

– Ну, у нас эта великая русская чушь зовется любовью.

Я не согласен.

– Ой, да прямо!

– У тебя есть какое-то другое объяснение?

Конечно, есть - бабское упрямство. Вбила себе в башку – любовь, любовь и чуть ли не на рельсы готова лечь. Почему, отчего и сама не знает. Но Дорохину обижать не хочется. Отворачиваюсь:

– Я… Не знаю. Я пока над этим не думала.

– Маш.

Поворачиваю голову и натыкаюсь на взгляд Андрея:

– Что?

– Э-э-э… Ты сама, когда-нибудь любила?

– В смысле?

Смотрю на него и не

знаю, как ответить. То, что Машка меня любила – уверен и я ее наверно тоже. Во всяком случае, меня к ней влечет. Но это на текущий момент, не будешь же рассказывать о своих любовных победах в прошлом, тем более, что к Филатовой они не имеют никакого отношения.

– А разве у любви есть какие-то смыслы? Ну, если ты не хочешь отвечать, можешь не отвечать.

– Да нет, ну, почему же….

Отвожу взгляд в сторону. А ты Пригожин еще и романтик... Может сегодня ночь откровений? Может быть, именно сейчас, именно он меня и поймет?

– Знаешь, у меня вообще такое впечатление, что я начинаю пересматривать свою жизнь заново, свои чувства, свои принципы.

Не знаю, чего хочу услышать. Ответных признаний? Смотрю ему в глаза, но в них, только новые вопросы:

– То есть?

Наваждение спадает, и я отворачиваюсь.

– Ну, я не могу тебе объяснить, ты не поймешь, это слишком внутреннее…. Скажем так, пока у меня на это было мало времени.

– А разве на это надо время?

Одни вопросы. Зря я это все начал. Вопросов я и сам могу задать тысячу. Поправляю волосы, выигрывая время, и снова бросаю взгляд на Сергея:

– Ну, как выяснилось надо.

– Когда выяснилось?

Мне эта игра в вопросы и ответы уже неинтересна. Пытаюсь закончить разговор:

– Я же тебе говорю. Ну, я не могу тебе сказать, это слишком внутреннее умозаключение.

Пригожин вздыхает:

– Маш, я ничего не хочу сказать, хорошая ты или плохая. Просто констатирую факт, что раньше я таких женщин, как ты, еще не встречал.

Это точно. Никто не встречал. Я отворачиваюсь, мне нечего ответить. Пригожин продолжает топтаться рядом.

– Фу-у-ух, вот…, спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

– Пока!

Мы смотрим друг на друга… Смотрим в глаза… Я чувствую его взгляд, я чувствую его запах.. И словно начинаю проваливаться куда-то… Слабость разливается по всему телу, а ноги словно наполняются тяжестью… Я не могу двинуться…, да и не хочу… Просто плыть по течению… Сергей вдруг чуть наклоняется ко мне и тянется губами... Это отрезвляет и заставляет очнуться, сбросить наваждение, отшатнуться – я не гей! Растерянный, я не могу сейчас смотреть Сереге в лицо и отворачиваюсь. Моя реакция для Пригожина оказывается неожиданной и, кажется, расстраивает.

– Что-то не так?

Но мне не до сантиментов – я в панике, мне нужно срочно собраться с мыслями:

– Все, не так!

– В смысле?

Глупо бормочу первое попавшее в голову:

– А… В смысле я пойду, мне пора.

Он все равно быстро наклоняется и целует меня в щеку. Потом стремительно делает шаг назад, собираясь уходить. Окликаю:

– Сергей!

Тот разворачивается, и я, скинув с плеч пиджак, протягиваю его ему.

– А … Да, пока.

Он забирает пиджак из моих рук, машет рукой и уходит не оглядываясь. Смотрю вслед с легкой грустинкой. Ну вот, как и предполагалось, принц все же поцеловал в полночь Золушку, только не превратилась она от этого ни в жабу, ни в мужика, ни в принцессу. Какая-то моя сказка неправильная. Вздыхаю и поднимаюсь по лестнице в подъезд.

И что это было? Я конечно стараюсь соответствовать женскому поведению - это в первую очередь необходимо Филатовой, для ее существования без проблем, когда я вернусь

в свое контуженое туловище. Но не до такой же степени!

***

Дорохиной дома нет, наверно уехала к своему недоделанному кавалеру. Прихватив бокал и недопитую бутылку красного вина, отправляюсь в ванную расслабляться - главное при этом не уснуть и не утонуть. Раздеваюсь, стараясь не смотреть вниз, перелезаю через край ванны и погружаюсь в айсберги пены. Улегшись, беру бокал с вином и делаю большой глоток – хочется побыстрее отвлечься от происходящего кошмара. Смотрю на плавающее в пене туловище и совершенно не могу увязать его с собой, со своим существованием, со своими ощущениями. Словно я в дурном сне… или компьютерной игре… Голова профессора Доуэля... Любопытство пересиливает... Я даже не уверен, мелькает мысль - вот сейчас дам команду руке - и ничего не произойдет…. Но она послушно тащится к туловищу и тыкает пальцем в мягкую проминающуюся плоть… Я трогаю сосок и тут же отдергиваю руку, испуганный новым ощущением… Черт, что я делаю? Лучше воздержаться от таких исследований… То что сегодня произошло на пороге дома шокировало и сильно меня озадачило…. Вот Пригожин тянется ко мне своими губами…. И я вроде бы и не против… Господи, какой ужас! Поднимаю ногу из пены и пристраиваю ее на краю ванны. Какая она непривычно маленькая и гладкая… Нет, нужно выпить еще! Глотаю остатки винища из бокала и погружаюсь с головой под воду… А потом выныриваю… Смотреть на эти чужие изгибы, на эту колышущуюся чуждую плоть, почему-то тоже называемую «грудь» и связывать все это с собой дико и невероятно. Дальше изучать и экспериментировать не хочется… Господи, когда же закончится этот ужасный день?

3-1 Вторник

Рома

Чуткий сон прерывается мыслью – а ведь это мне все приснилось! И поездка на работу в Машкином теле и загул в ресторане с ее подругой Светой и двумя мужиками – Сергеем Пригожиным и Антоном Лизуновым. В реальности же такого быть не может? В крайнем случае, галлюцинации, как последствия автокатастрофы – видимо не слабо шарахнулся башкой. Но открыть глаза не получается, как ни стараюсь. Сознание туманится, путается и уплывает… Последняя мысль получается вялой - презентация, я так ее и не подготовил… И срываюсь в серое вязкое беспамятство.

Маша.

Солнце сквозь щель в занавесках бьет в глаза, заставляя сощуриться и приподнять голову.

На часах полвосьмого и я резко сажусь в кровати. Чуть не проспала! А все из-за дурацких кошмаров после шаманского чая. Осоловелыми глазами обвожу комнату сонным взглядом – такое ощущение, что что-то не так, неправильно и некомфортно. Наконец приходит ощущение зябкости и осознание собственной наготы – кроме трусиков ничего. Спать в таком виде у меня привычки нет, и я уже испуганно смотрю по сторонам, натыкаясь взглядом на черный Ромкин ноутбук на тумбе для белья и ключи от его машины рядом… Ромка! Он здесь, он вернулся! Приехал ночью, и Светка его впустила!

Фантазия уже рисует, как любимый раздевал меня, стараясь не разбудить, как целовал сонную и просил прощения! Соскочив с постели и сорвав халат с крючка, несусь из спальни на кухню, на ходу засовывая руки в рукава и запахивая на себе полы одежды. Увы, там только подруга и она громко приветствует меня:

– Доброе утро страна!

– Доброе…. А где Ромка?

Светка вылезает из-за открытой посудной полки и подходит к столу, сочувственно меня разглядывая:

– О, как все запущено... Ты, похоже, и правда, в ауте по утрам.