Ромашка на баобабе
Шрифт:
ПРИБЫТИЕ
Первое впечатление, впрочем, было отнюдь не радостным. Незадолго до моей командировки родной «Аэрофлот» закрыл прямой рейс Москва-Дакар, летавший туда раз в неделю. Я успел лишь застать офис нашей авиакомпании и познакомиться с её представителем, который ещё года полтора сидел там, завершая дела и распродавая собственность. Поэтому добирались с пересадкой в Париже, Риме, Лиссабоне или Брюсселе. Мне взяли билет через Париж.
С тоской посмотрел я с высоты на столь дорогую сердцу французскую столицу, где весьма насыщенно и бурно провёл несколько месяцев стажировки в Университете Париж Х Нантерр. Туда же мы с женой лишь несколько месяцев назад летали в свадебное путешествие. Во время посадки самолёт аккуратно, как бы дразня меня, облетел город с севера. В иллюминатор были видны Монмартр с Сакре-Кёр,
Впереди ожидал рейс на Дакар, весёлый, шумный, чёрный, «ароматный». В аэропорту «Шарль де Голль» под африканские направления выделен отдельный угол, куда стекается весьма колоритная толпа с большим количеством ручной клади.
Экономкласс для неподготовленного «тубаба» (белого человека) при многочасовом перелёте – то ещё испытание. Самолёт был битком. Я оказался одним из немногих европейцев на борту и к концу полёта слегка ошалел от царившего в салоне гама, бегающих детей, падавших на меня баулов, непривычных запахов и специфического амбрэ, исходившего от некоторых соседей по салону. Стюардессы-француженки, видя мои страдания и украдкой смахивая слезу, несколько раз сердобольно в инициативном порядке подливали красное вино в мой бокал, проявляя удивительную щедрость, на которую в «Эр Франс» на обычном рейсе рассчитывать не приходилось.
В аэропорту сенегальской столицы меня встречали двое коллег: будущий сосед по кабинету, физик-ядерщик по образованию Миша и старший товарищ, опытный африканист, имевший за плечами «ходку» в Гвинею, Андрей. В то время в Москве посольство Сенегала отсутствовало, поэтому новым сотрудникам визы в паспорт не проставлялись. При этом на границе необходимо было предъявить оригинал разрешающего въезд письма из МИД страны с жирной красной печатью в виде национального символа – баобаба.
С учетом малого количества развлечений прилёт «свежего» человека с «большой земли» всегда становился событием. Новичка надо было вычислить на выходе из самолёта и успеть перехватить до момента пограничного контроля. Обычно мы устраивали «аттракцион», выходя на поле и пытаясь определить «нашего» ещё на трапе, при спуске на грешную сенегальскую землю. Надо сказать, что в толпе, в темноте (рейс из Парижа прибывал поздно вечером) сделать это было нелегко, поэтому задача была увлекательной. Тем более в те времена смартфонов и соцсетей ещё не было, а с копии паспорта, пересылаемой из Центра по факсу, на нас вместо фотографии обычно смотрел чёрный квадрат. В моём случае всё было несколько проще, т.к. с Андреем мы успели познакомиться в Москве.
Но вот я выхожу из самолёта в ночном Дакаре. Первое ощущение – как будто тебя со всего размаха ударили по лицу мокрой горячей подушкой. Сначала думаешь, что это потоки воздуха от работающих авиационных двигателей. Ан нет, это липкая влажность и тягучий жар моего нового места службы. Добро пожаловать в Африку!
Андрея и Мишу я увидел издалека. Они стояли на поле и играли в тот самый «аттракцион». В этот момент я ещё не догадывался, скольких людей мне самому предстоит встречать и провожать в Дакарском аэропорту за время командировки, что это поле станет родным, что я полюблю вид стоящих на краю аэродрома холмов Маммель, напоминающих женскую грудь, буду с удовольствием вдыхать запах авиационного керосина, пить местное пиво в аэропортовой забегаловке. Это всё было в будущем. А пока меня подхватили коллеги, мы ловко миновали толпу на паспортном контроле, попутно проштамповав все бумаги, забрали мой скромный багаж и довольно быстро погрузились в порядком раздол-банный «Форд Эскорт», который станет моим первым служебным автомобилем.
«Тебя надо покормить, – тоном, не терпящим возражений, заявил «бывалый» Андрей, – Сейчас поедем в один из лучших ресторанов города, где любит бывать сам посол». Я робко попытался возразить, что с дороги и, вероятно, не слишком прилично одет для столь ответственного похода, но от меня отмахнулись.
И вот мы уже мчим от аэропорта по тёмным улицам. Время от времени дорогу перебегают белые кроссовки, обладателей которых в ночи категорически не видно. Я тщетно пытался вглядеться в пейзаж за окном, но кроме редких горящих окошек разглядеть толком ничего не удалось. Тем временем автомобиль ловко подруливает к какой-то хибаре, на которой светится неоновая надпись «Arc-en-ciel» («Радуга»), мы гурьбой заваливаемся внутрь помещения, сильно смахивающего на придорожную «тошниловку», плюхаемся за видавший виды столик. «Вот! – торжественно объявляет Андрей, – То самое место, про которое мы тебе говорили! Шикарно! Всем здесь очень нравится!» Я тоскливо осмотрелся ещё раз. Грязь, мухи, лениво работающие вентиляторы, плохо прокрашенные стены. Сюда любит приезжать посол… Боже, куда я попал?!
Окончательно меня добила квартира, куда меня после ресторана, где мы что-то съели и выпили по паре пива, доставили коллеги. На одной из основных улиц старого Дакара, бульваре Республики, на котором располагаются Президентский дворец, главный католический собор, чуть ли не единственный в стране театр и Музей вооруженных сил Сенегала, стоят две небольшие, весьма скромные, когда-то белоснежные двухэтажные виллы в колониальном стиле постройки 1940-х годов. В одной из них располагается резиденция советника-посланника российской дипмиссии, а во второй – консульский отдел и над ним три маленьких квартирки. Здания старые и видавшие виды, с щелями в палец толщиной везде, мебель убитая, коричневатая африканская пыль толстым слоем повсюду, а из шкафов выбегают огромные тараканы-кукарачи.
Сел я среди всей этой «красоты», с трудом выцепив взглядом более-менее чистый угол дивана, и весьма сильно закручинился, наконец-то сполна ощутив глубину своего отрыва от цивилизации, привычной жизни, семьи. Правильно ли я поступил, согласившись на эту авантюру?
Так начиналась моя работа в Сенегале.
Здание Посольства России в Сенегале
МЕСЬЕ ДАКАР
Местные чётко мониторили жизнь российского посольства и отслеживали появление каждого нового обитателя. Наше здание находится в центре довольно бойкого квартала, каждый обитатель которого, включая бездомных собак и кошек, нас «срисовывал» при первом же появлении за воротами.
Вокруг хватало занимательных личностей, формировавших наше окружение. Охранял нас сенегальский ЧОП в виде нескольких стариков различной степени дряхлости, которые работали лет по тридцать и от которых не имелось совершенно никакой возможности избавиться. У нас работал донельзя наглый, ленивый и разбалованный сенегальский водитель Махтар. Трудился добродушный, вечно улыбающийся и довольно стеснительный садовник по имени Мамаду, не очень умело, но добросовестно выполнявший функции разнорабочего. На углу разместился мальчишка-зеленщик, продававший нам овощи и фрукты. Он очень переживал, что у него жесткие африканские волосы, поэтому зимой и летом ходил в плотной вязаной шапочке в надежде таким образом размягчить шевелюру. Посольских обитателей знали ближайший торговец арахисом, владелец продуктовой лавки, сапожник на углу, хозяин маленькой столовки, где мы иногда столовались, управляющая маленькой кондитерской, ливанцы из магазина женского белья, мавританец–поставщик туарегских украшений, чистильщики обуви, охранники всех окрестных домов, квартальные нищие и побирушки, «несуны» – мелкие торговцы всякой сезонной всячиной с рук, маршруты которых проходили мимо посольства, и т.д.
Первое испытание, через которое всегда проходили новички на первую-вторую неделю пребывания, – «подход друга», который увязывался за тобой, совал в руки какой-нибудь сувенир (естественно от чистого сердца и совершенно бескорыстно, т.е. даром), часто в этой роли выступала якобы золотая подвеска в виде баобаба, потом долго шёл нога в ногу, пытаясь говорить обо всём на свете. Если объект внимания имел неосто-рожность обозначить знание французского языка, то отвязаться вообще было крайне непросто. В конце пути «друг» настоятельно требовал ответный подарок, лучше деньгами. Мол, в Сенегале такая традиция – радовать друзей подарками.
Второе испытание – выдержать, что как минимум первые месяца три тебя в твоём районе будут называть не иначе как «месье Дакар» (женщин – «мадам Дакар») (по-русски в обоих вариантах «свежий лох») и вечно пытаться надуть и обсчитать. Этим титулом, на самом деле, награждали всех незнакомых иностранцев, подсоз-нательно помещая их в категорию потенциальных жертв «развода». Набравшись опыта, понял, что если тебя так обозвали, то стоит резко возмутиться, а ещё лучше – гордо заявить в ответ «Je suis senegalais!» («Я – сенегалец!»). С одной стороны местных это забавляло, с другой – они сразу понимали, что перед ними не абы кто, а «бывалый» тубаб.