Ромео
Шрифт:
— Вы видели выступление по телевизору вашей бывшей родственницы вчера вечером? — прервал его Аллегро.
— По телевизору? Сара? Какого черта…
— Она передавала сообщение для Ромео из студии «Опасной грани».
Деннисон недоверчиво уставился на Аллегро.
— Бог мой. И вы ей разрешили? После Мелани… — Он рухнул в кресло. Прижал пальцы к вискам, потом уронил руки на колени.
Аллегро обратил внимание на его массивное золотое обручальное кольцо.
Вагнер постарался направить беседу в нужное русло.
— Вы просмотрели компьютерные записи историй
Деннисон вздохнул.
— Я так полагаю, что вас особо интересует история болезни Роберта Перри. Должен признаться, и меня он беспокоит. Сегодня в девять утра он был у меня на приеме. Он в очень неважной форме.
— Что вы имеете в виду? — спросил Вагнер.
Деннисон заколебался.
— Я не вправе разглашать врачебную тайну. Даже то, что я сказал… — Он развел руками. — Это уже выходит за рамки конфиденциальности.
— Возможно, вы лечите убийцу, док, — мрачно сказал Аллегро.
— Психопата, который убил вашу бывшую жену, — добавил Вагнер, и в голосе его прозвучали стальные нотки.
Деннисон подавил вздох.
— Неужели вы думаете, я не сознаю этого? Неужели допускаете, что я мог оставить без внимания его слова, жесты, даже малейшее изменение в его лице?
— И каково ваше заключение?
Деннисон посмотрел на Вагнера.
— Нет сомнений в том, что Перри демонстрирует анормальное, я бы даже сказал, патологическое отношение к Мелани.
— Он вам сказал, что они были любовниками? — спросил Аллегро. Он был очень бледен.
Психиатр отвернулся.
— Пациенты часто фантазируют…
Вагнер развалился в кресле, вытянул вперед ноги, скрестив их у щиколоток.
— Но не всегда ведь это фантазии, верно, док? Известны случаи, когда психиатры… — Он сознательно не стал договаривать. В этом не было необходимости.
Деннисон удостоил его ледяного взгляда.
— Мы с вами говорим об одном из наиболее уважаемых психиатров нашего округа, джентльмены. О, я знаю, в газетах то и дело пишут о недостойных докторах, которые спят со своими пациентами, но, что касается Мелани, тут я могу вас заверить: она никогда бы не нарушила священную профессиональную заповедь. Такое даже представить невозможно. Так что попрошу больше не возвращаться к этому вопросу, джентльмены.
Детективы обменялись многозначительными взглядами. Все шло по накатанному сценарию.
— Так что же было в ее записях по Перри? — Вагнер старался говорить конкретно. — Она не анализировала его фантазии по поводу любовной связи с ней?
— Да будет вам известно, — ледяным тоном произнес Деннисон, — что их нет.
Вагнер заерзал в кресле.
— Чего нет — фантазий?
— Записей.
— Вы хотите сказать, что в ее досье нет записей истории болезни Перри?
Деннисон покачал головой.
— В это трудно поверить, детектив. Мелани была очень аккуратна в ведении своего досье. Ее записи всегда были четкими и подробными. У нее был особый писательский дар. Мелани вообще все делала идеально, за что бы ни взялась. Если в компьютере нет записей по Перри, значит, кто-то их
— Вы думаете, что Перри убил доктора Розен? — спросил Вагнер.
— Я не исключаю такого варианта. У вас, вероятно, есть серьезные основания подозревать его. С другой стороны, он мог залезть в компьютер и раньше, еще до убийства Мелани. Я так понимаю, что его жена подала на развод. Он мог испугаться, что суд затребует историю его болезни. Перри сказал мне, что жена обвиняет его в сексуальных извращениях. — Он сделал короткую паузу. — Конечно, записи мог уничтожить и кто-то другой.
— Кто-то другой? — заинтересовался Вагнер.
— Например, Ромео, детектив. Представьте, что Ромео мог просмотреть ее досье после… убийства, выбрал Перри как наиболее подходящую кандидатуру на роль убийцы и сознательно стер записи о его болезни, таким образом подставив его под удар. Мелани не раз говорила мне о том, что Ромео испытывает истинное удовольствие, когда ему удается направить полицию по ложному следу. — Деннисон еле заметно улыбнулся. — Но я уверен, вы уже сами это поняли.
Повисло холодное молчание.
— А как насчет других ее пациентов? — разрядил тишину вопрос Аллегро.
— Я просмотрел ее текущие записи. Все они свежие. Могу сказать, что ни один из пациентов не вызвал у меня подозрений. Я поднял и прошлогоднее досье. Она держала его в компьютерной памяти. И опять-таки ничего настораживающего. — Взгляд его был устремлен на Аллегро. — Впрочем, у меня нет уверенности в том, что некоторые записи не были стерты так же, как и в случае с Перри.
Аллегро усилием воли заставил себя выдержать пристальный взгляд психиатра. Знал ли Деннисон про Грейс? Консультировалась с ним Мелани по поводу ее заболевания? Может, напрасной оказалась его рискованная попытка выкрасть историю болезни жены?
— Потребуется какое-то время на то, чтобы сверить имена пациентов, сохранившиеся в досье компьютера, с зарегистрированными в журнале назначений. Тогда можно будет узнать, все ли истории болезней на месте, — продолжил Деннисон.
Теперь уже он поочередно смотрел на обоих детективов.
— Дело это хлопотное и, более того, в настоящее время невыполнимое, поскольку у меня на руках только расписание Мелани на текущий месяц. Вчера, получив наконец разрешение, я попытался отыскать в ее кабинете журнал назначений, но безуспешно. Офицер, который сопровождал меня, тоже ничего не знает о его судьбе. Он порекомендовал мне спросить у вас. Ваши люди изъяли этот журнал?
Вагнер посмотрел на Аллегро.
— Ты его видел?
Аллегро покачал головой.
— Нет. Я видел только листок календаря. — Мысленно он проклял тот день, когда его жена обратилась за помощью к Мелани. Если бы Мелани не была ее лечащим врачом, ему не пришлось бы красть журнал назначений, в котором были зафиксированы визиты Грейс, тем самым запутывая следствие. И к тому же, к его великому сожалению, в этом злосчастном журнале был отмечен и его единственный визит к Мелани — в тот день, когда решался вопрос о дальнейшем лечении жены.