Роркх-2

Бо Вова

Но и черта опытного руководителя тоже чувствовалась. Гаро быстро понял, что к чему. И начал разговор с Роркха. Как трофеи продаются, куда очки потратите, как впечатления от второй волны? Похвалил наш отряд за хорошую игру в обороне, немного прошелся по косякам, но там мелочи. Веста без Веста он не обсуждал, но намекнул, что парень как-то по-глупому получил ранение, за что ему еще прилетит. Ребята же быстро пришли в норму, вспомнив, кто они и зачем здесь. Мы поболтали так минут сорок, постепенно переходя к делам текущим. Сегодня все отдыхают, утром подъем в семь, регистрация в гильдии и тренировка. Потом уже все остальное. При этом меня это не касается. Я уже в гильдии, а к тренировкам пока не допущен.

Разошлись мы уже ближе к ночи. Я проводил ребят до их комнат. Сегодня они спят на гостевом этаже, так как отдел кадров уже не работал. А значит и доступ наверх им никто не выдаст. Но ничего страшного, в гостевых вполне комфортно. Я же там целый месяц жил.

Вернувшись в комнату, прикинул какие дела оставались на сегодня. Роркх подождет, но вот капсулу стоит подготовить заранее. Я проверил настройки и провел последние калибровки. Убедившись, что все готово, вернулся в комнату. Потер плечо, вроде не болит. Значит можно и потренироваться. Сделал легкую разминку и встал в позу орла. На планшете врублен секундомер. Но не успел я и минуты так простоять, как в дверь постучали.

— Вернулся-таки. Как встреча? Как Неми?

— Встреча как встреча. Неми как Неми. Мог бы и сам спуститься поздороваться. Ты ведь тоже с ними играл в партиях. Не чужой.

— Нет, нельзя. Новичков встречает только их капитан. И вводит в курс дела. Никаких левых людей.

— Ноги убери с кровати, сколько можно, Маус?

— Опа, ты чего делаешь? Орла? И как получается? Помню, меня Гаро чуть из гильдии не попер за это.

— Мы были на волосок от счастья.

Я взял планшет и перезапустил секундомер. Встал в позу, разведя руки в стороны. Пока что мой рекорд четыре сорок пять. Надо хотя бы за пять минут перевалить. Потому что двое суток из отведенной недели уже истекли. Надо брать хотя бы по минуте в день сверху имеющегося. Тогда, к концу недели я смогу продержаться десять.

Примерно с такими мыслями я и брался за тренировки каждый раз. Стараясь продержаться немного дольше, чем вчера. И не больше положенного, дабы не перенапрячь мышцы. Но руки все равно нещадно болели. И сколько бы я ни пробовал, уже на третьей минуте из глаз сыпались искры.

Вот и сейчас точно так же. Таймер только перевалил за вторую минуту, а я уже зажмурился, стараясь пересилить боль. Главное, не опускать руки. Маус продолжал что-то трещать, развалившись на кровати, но я не вслушивался. Его веселый голос безмерно раздражал. Когда прошла вечность, и я смог разлепить глаза, планшет показал две с половиной минуты. Импова мать. Это только половина, а я уже не могу. Надо просто продержаться как можно дольше. Я это уже проходил. Дальше станет чуть-чуть полегче, когда тело привыкнет к боли.

А Маус переключился на прошедшую ночь, заливая про упругость и длинноногость. Он принялся что-то спрашивать у меня. Кажется про Соню. Я отвечал односложно, сквозь зубы. Очень хотелось себе суперспособность отключать слух. Сейчас бы пригодилось. Боль делала меня раздражительным и злым. Напоминала о Роркхе. Именно старые партии, в которых я постоянно умирал. А еще Долговязого. Лицемерный лживый ублюдок, что постоянно пытался каждую монету отжать.

Мысли кружились в хороводе, перескакивая с одной на другую, а Маус все не затыкался. Я просил его помолчать хоть минутку, но он лишь смеялся и подкалывал меня. А потом продолжал говорить своим размеренным голосом. Нес какую-то ахинею, которую я понимал через слово. Мол, было бы здорово, если бы люди могли пускать корни, как деревья. И с их помощью вытягивать силу из земли. Или распускать листья на руках и фотосинтезировать. И тогда можно было бы перестать питаться, а брать энергию прямо от солнца. Он говорил и говорил своим странным ритмичным голосом. Я уже давно закрыл глаза, поэтому картинки нарисовались сами собой. Вот я стою в поле с вросшими в землю ногами. А из рук торчат ветки с листиками. И я весь такой зеленый. Я даже улыбнулся такой нелепости.

И даже не заметил, как в комнате наступила тишина. Я медленно открыл глаза и чуть не отшатнулся. Маус стоял прямо передо мной, улыбаясь одной из этих своих каверзных улыбок. Сейчас скажет какую-нибудь мерзость. Но нет. Вместо этого он высоко поднял руки и хлопнул меня по плечам. Я упал на колени от пронзившей все тело боли. На глазах выступили слезы. Я пытался растереть плечи, но любое прикосновение казалось иглами, протыкающими мышцы.

— Ты чего творишь, кретин недоделанный? — проорал я, не в силах подняться.

— Любуюсь твоими страданиями. Считай это моей маленькой платой. С остальным сам разберешься, — сказал парень, направляясь к двери. — И потом не говори, что я ничего для тебя не сделал.

— Да чего ты сделал?

Но он уже ушел. Я встал, немного поведя плечами. Хотелось броситься вдогонку и навалять идиоту. Но мой взгляд зацепился за планшет. Я снова сел прямо на пол. Как подкошенный. Секундомер продолжал отмерять секунды, перевалив уже за пятнадцать минут. Я посмотрел на часы, но те тоже говорили, что прошло прилично времени. Это как так вообще? Я посмотрел на свои руки неверующим взглядом. Прислушался к ощущениям в теле. Больно. Все ноет. Но не сильно. Как и после любой другой попытки. Поводил руками, посгибал в суставах. Больно, но двигать можно. Ничего не отнялось и не онемело. Да как так-то?

Утро было крайне необычным. Меня никто не разбудил стуком в дверь. Никто не вломился в мой номер без спроса. Даже в Обсервер не писали. Я встал сам в девять, спокойно принял душ и привел себя в порядок. Очень хотелось кофе, но помня слова капитана, ограничился водой. Нашел кимоно, что мне выдали и пошел в зал. В этот раз народу было куда больше. Многие разминались или просто болтали, сбившись в группы. В раздевалке тоже не протолкнуться. Если судить по цвету поясов, то здесь только новички и ребята с первой волны. Те, которые совсем зеленые. Но это субъективное мнение неопытного взгляда.

Гаро может и удивился моему присутствию, но вида не подал. Потом опять разминка, пробежка, растяжка. Я надеялся, что в этот раз пойдет легче, но вообще ни разу. Я все так же думал, что меня разорвет в некоторых местах на растяжке. А затем несколько человек отвели в сторону. Включая меня.

Пока остальные снова начали бегать, но уже с мешками на плечах, мы все встали в позу орла. Гаро расставил новичков на большой дистанции друг от друга. Помимо меня и Рино здесь было еще двое парней. Неми с нами не было, она занимается у другого тренера по иной программе. И это не гендерное разделение, в нашем зале довольно много девчонок.

Я стоял спокойно, пока Гаро ходил вокруг новичков. Он что-то говорил им, обходя по кругу, держа руки за спиной. Из-за расстояния я не мог слышать даже то, что он говорил Рино. А мы стояли ближе всего друг к другу. Интересно, он каждому говорит одно и то же?

— Арч. Удивлен, что ты здесь. Я же ясно дал понять, что ты не будешь допущен к тренировкам.

— Пока я не простою десять минут.

— А ты простоишь?

— Ну, пять минут-то точно.

— Пять, это не десять.

— Между пятью и пятнадцатью нет никакой разницы, — вернул я капитану его же слова.