Роса и свиток
Шрифт:
Сабля сверкающим лучом прошила метель, и Хельга почувствовала, как металл входит в грудь чуть ниже правой ключицы.
— Принц не поехал в сулифаты, — услышала она и, покачнувшись, рухнула на колени в снег. — Он в столице.
И стало темно.
Глава 5. Лед и мрамор
Перед отправкой в Туннель Саша получил пакет Милосердия, в который, помимо виброножа, фильтра для воды и недельного запаса синтетического продовольствия, находился еще и АПХ-24, аппаратная полевая хирургия — прибор, способный быстро залечить перелом или зашить рану. Со временем без подзарядки он почти вышел из строя, но для того, чтобы заштопать раны Хельги,
Если что, он назовет свой прибор ковчегом с мощами святого Елета Исцелителя. И врать особо не придется.
Насмерть перепуганные академиты хотели было везти Хельгу в лекарский комплекс при инквизиции, но Шани запретил и, устроив раненую девушку прямо на полу собственного кабинета, принялся за дело. Прибор нервно попискивал, сообщая о том, что количество его сил на исходе, но работа была почти завершена, и Хельга глубоко вздохнула и шевельнулась, приходя в сознание. Нажав на точку выключения, Шани убрал прибор в карман, намереваясь потом утопить его где-нибудь в болоте, и похлопал Хельгу по щекам.
— Хельгин, проснись.
Девушка вздрогнула и, открыв глаза, несколько мгновений смотрела на него тихим непонимающим взглядом, а потом встрепенулась и воскликнула:
— Наставник, принц в столице! Он никуда не уехал…
Она осеклась и посмотрела на свою расстегнутую рубашку и обнаженное плечо, словно не могла взять в толк, куда подевались свежие раны.
— Ведь Симуш меня заколол, — растерянно прошептала она. Шани невозмутимо пожал плечами и осторожно поддернул рукав на плечо Хельги.
— Ну теперь-то все в порядке, — произнес он хладнокровно. — Так что там с принцем?
Выслушав тревожный сбивчивый рассказ, Шани ощутил такую сильную и тяжелую волну гнева, что сжал кулаки настолько крепко, что ногти впились в ладони. Расслабился, раззява, поверил, что Луш так легко откажется от своих замыслов! Охрана давно переведена в обычный режим несения службы, а инквизиционный корпус отозван из дворца за ненадобностью. Шани захотелось побиться головой обо что-то твердое.
— Что нам теперь делать? — испуганно спросила Хельга. Шани прошел к арсенальному шкафу и стал выбирать оружие. Конечно, штатным инквизиторским пистолям далеко до настоящих боевых, но у Шани имелся небольшой личный запас вооружения, не предусмотренного традиционными положениями. Ну ничего, еще посмотрим, кто посмеется последним. А Симуш-то какой ловкач. И нашим, и вашим. Если гонец умрет, не передав декану инквизиции нужную информацию, то получится, что Симуш вроде бы и не предал принца. А если послание доберется до адресата, то Симуш отдал очень хороший поклон возможному новому владыке. Со всех сторон молодец. Просто умница.
Шани чувствовал, что вряд ли удержит желание прострелить этому умнице глаз при первой же встрече.
— Тебе — идти домой и отлеживаться, — бросил он, закрепив на поясе ленту с запасными патронами. — А я еду во дворец. Похоже, там сегодня будет горячо.
С этими словами он повернул рычаг в стене, и здание инквизиции отозвалось тяжелым низким гулом — сигнал Красной тревоги, высшая степень опасности. Повинуясь ему, сотрудники инквизиционного боевого корпуса вскакивали со своих мест и направлялись во внутренний двор здания. Когда Шани открыл дверь и вышел на улицу, корпус уже ждал его в полном составе — энергичный, вооруженный до зубов и готовый выполнить любой поставленный перед ними приказ — пусть даже ценой собственной жизни. Хельга, смотревшая из окна кабинета декана, увидела, как Шани вскинул руку:
— Красная тревога! — крикнул
Спустя несколько мгновений двор опустел, и ничто не говорило о том, что совсем недавно там были люди. Метель засыпала истоптанный снег, а Шани, которого легкий закрытый возок стремительно понес к дворцу, приводил в боевую готовность свои пистоли и думал о том, что нынешний вечер — мрачный, знобкий, снежный, когда добрые горожане лишний раз носу на улицу не высунут, а часовые дремлют на своих постах — лучше всего подходит для покушения, замаскированного под очередной несчастный случай.
Значит, принц не поехал в сулифаты? А кто же возглавляет поход? Впрочем, это не суть важно: военачальник не обязан каждый божий день красоваться перед войском. Вполне достаточно будет государственных штандартов над его экипажем и штабной палаткой…
— Главное успеть, — промолвил Шани вслух. — А там разберемся.
Окна дворца приветливо смотрели сквозь метельный сумрак золотистыми теплыми глазами. Шани вышел возле изящных входных ворот и некоторое время стоял молча, глядя на то, как его люди бесшумно и уверенно занимают свои посты. Охранец, выскочивший было из караульной бело-голубой будки, чтобы разобраться с тем, кто самочинствует в самом сердце страны, узнал декана инквизиции и почтительно козырнул ему.
— Желаю здравствовать, ваша неусыпность! Какого рода помощь требуется?
— Передайте мой личный приказ о переводе всех охранных сил в усиленный режим караульной службы, — приказал Шани, подумав, что однажды дворцовый комендант голову с него снимет за самоуправство на чужой ведомственной территории. — Есть все основания полагать, что основная персона в опасности.
Караульный ахнул и обвел лицо кругом.
— Разрешите выполнять?
И, передав эстафету сменщику, он бодро побежал сквозь метель ко входу во дворец. Подняв капюшон плаща, отороченный серым мехом, Шани поспешил той же дорогой, мысленно прикидывая план действий в нынешней ситуации. Знать бы еще, какой именно несчастный случай принц заготовил для отца, но Шани представления не имеет о том, кого можно порасспросить на этот счет.
Кто-то выступил из снежной мятущейся пелены и взял его за рукав. Шани всмотрелся и узнал Керита, старшего сотрудника своего корпуса. Керит быстро козырнул и доложил:
— Основной персоны нет во дворце. Предположительно на прогулке.
Шани замер, чувствуя, что земля снова уходит из-под ног.
— Найдите его, — произнес он и, резко свернув в сторону, побежал в сторону парка. Проклятье, с чего вдруг государю захотелось прогуляться именно в такую погоду! Вот уж точно человек отправился на поиски приключений. А Луш сделает свое дело и уйдет незамеченным — поди отследи хоть что-нибудь в этих окаянных сумерках и этой проклятой метели! — а затем, отсидевшись пару седмиц, появится в столице, чтобы снять траур по отцу и принять власть.
Шани ощутил полное и беспросветное отчаяние, что положило руки на плечи и сказало: не уйдешь.
Дворцовый парк был старый, с огромными высокими деревьями и целым лабиринтом из дорожек, лестниц, живой изгороди и искусственных прудов. Здесь и днем можно было запросто заблудиться, что уж говорить о вечере. Сумерки, мастерски орудуя жемчужно-серой кистью и меняя степень насыщенности в единственной выданной краске, превратили парк в мрачное готическое полотно, кое-где подсвеченное редкими огнями фонарей. Густой влажный воздух, казалось, застревал в легких; Шани некоторое время стоял, пытаясь отдышаться и думая о том, где же искать государя, а затем побежал в сторону беседок в восточном стиле. Если прогулка утомит Миклуша, то там он вполне может остановиться и передохнуть.