Росомаха
Шрифт:
Вы улучшили своё умение: — "Владение холодным оружием" — тип "Топоры" Ваш уровень: — Первый средний.
Владение мечом: — Пятый средний.
Владение копьём: — Первый высший.
Владение щитом: — Первый средний.
Вы обладаете улучшенным оружием — копьё "нагината" — вероятность пробития любых доспехов, кроме зачарованных на крепость — 75 %.
Ночь прошла спокойно и я под утро, заснул устроившись в кустах на дне повстречавшейся мне ложбинки. Так я и шёл, ведомый опять призрачным
Питался я пойманной дичью, разжигая тайные костры на дне оврагов, воду брал из ручьёв, которые попадались мне там же, в оврагах и прожил так, почти неделю, пока не вышел на границу степи и полупустыни.
Здесь уже не было снега и было ощутимо теплее, где-то градусов 10 — если по Цельсию. Полупустыня была покрыта редкой травой и напоминала земную, с той разницей, что здесь был и песок и глина и участки каменистой почвы и я пробирался по ним с особенной осторожностью.
По моим расчётам, мне надо было сделать три дневных переходов, чтобы добраться к своей цели и встретиться с отрядом Е,Сока, или добраться до портала, если бы он был ещё там и только после этого, я мог вернуться обратно.
Никаких следов Е,Сока, видно не было. В его отряде оставался 21 зверолюд и сколько оставалось их сейчас, я естественно не знал. Думаю, гораздо меньше, но проблема, всё равно по-другому не решалась.
И я, подумав, двинулся дальше, остановившись на ночь, на вершине холма и спал, что называется вполглаза, выставив чуткие уши наружу и будучи готовым в любой момент отразить внезапное нападение, любого врага.
С этой целью, я спал всегда в кожаных доспехах и со щитом в лапе, чтобы успеть им закрыться. За долгие дни путешествия, я научился реагировать на любой звук и движение.
Моя реакция убыстрилась, а сила возросла, мышцы, ещё более окрепли, и стали как будто бы из железа, а мозг, больше не поддавался паническим эмоциям и трезво оценивал как шансы на победу, так и возможности разных приёмов и действий.
Ночь прошла и я подкрепившись пустынным зверьком двинулся дальше, — навстречу своей судьбе.
День ничего мне не принёс, кроме однообразного пейзажа полупустыни с редкими вкраплениями каменистых пустошей и одиноких деревьев.
Остановившись на привал под одним из таких, я с сомнением оглядел кривые палки веток и перекрученный знойным ветром ствол. Мысль сделать ещё несколько дротиков несколько поувяла, но глаза боятся, а руки делают.
И я, своей нагинатой, основательно пообрубал понравившиеся мне ветки, после чего стал их зачищать и прилаживать к ним ядовитые шипы. Много не получилось, всего шесть штук, и то изрядно кривых. Ну да, для ближнего боя сойдёт.
А вскоре мне представилась возможность их использовать. Я шёл, как обычно совершая дневной переход, когда на горизонте замаячил холм. Подойдя ближе, посреди каменистой проплешины, стояла большая скала, неведомо каким образом перенесённая сюда.
Нутром чувствуя подвох, я не стал приближаться к ней, а стал обходить по большой дуге, но сначала я увидел на её вершине рептилий с кожаными перепонками вместо крыльев, а потом, услышал невыносимый гвалт, который они издали увидев меня.
Было их немного особей семь, но все крупные и ненамного меньше меня. Раскрывая свои зубастые пасти, они подпрыгивали от нетерпения, отталкиваясь от скалы мощными, покрытыми крупной чешуёй лапами.
На их головах находилось по два больших и острых шипа, стоящих рядом параллельно друг другу. Выждав время, они спикировали вниз, надеясь напасть на меня сзади и летели одна за другой.
Обернувшись, я выхватил саблю и закрывшись щитом стал отражать их нападение. Первая получила сабельный удар наискось и лишилась одного из крыльев, вторая головы, третья — вывалила всё содержимое своего брюха и рухнула на камни пронзительно визжа и ужасно смердя своими внутренностями.
Остальные отвернули, а меня чуть не вывернуло наизнанку от запаха. Этим воспользовалась первая и подскочив ко мне резво прыгнула ногами вперёд. Её кривые когти вцепились в край щита и помогая себе одним крылом, она стала сдёргивать его у меня с лапы.
Четыре её коллеги, тут же среагировали и бросились снова вниз. Щит, она всё-таки смогла сдёрнуть с лапы, но тут же получила от меня по голове саблей и потеряла её.
Не успев подобрать щит, я бросил бесполезную сейчас саблю и перехватил из-за спины нагинату. Следующая рептилия, а за ней ещё две были рассечены ею, как сало — острым ножом. Каждая получила, две свои неравные половинки, но не смогла их срастить.
Последняя, развернувшись в воздухе, попыталась смыться, но брошенное мною копьё, поймала её в воздухе и с этой ненужной ей частью, она рухнула на землю и забилась в конвульсиях.
Поднимая саблю, чтобы добить наглых летающих, или скорее планирующих рептилий, я увидел, как из под скалы вылез следующий участник "марлезонского" балета, завсегдатай похожего типа полупустынь, входящий в многочисленный отряд членистоногих, а именно: — огромный арахнид.
Меня пробило на нервный мешок, — "тебя то, братан, мне и не хватало до общей кучи, чтобы приключения были незабываемыми и так живности хватает, ещё и ты вылез, весь такой красивый", — мысль мелькнула и исчезла, вместе с эмоцией, которая её и вызвала.
К горлу подкатил комок, а моё сердце, сжалось от страха. Паук, был очень огромным, его длинные волосатые лапы, отстояли от тела метра на два, а передние две, были оснащены длинными когтями, которые матово поблёскивали и были чисто чёрного цвета.
Само тело паука, было размером с крупную рысь и он явно хотел поесть, причём не вонючих рептилий, а вкусной росомахой.
Сабля в моей лапе, явно ничем не могла мне помочь, нагината валялась в десяти метрах, с насаженной на ней рептилией, которая ещё даже шевелилась.
Из оружия у меня оставались только дротики и магия. Ими я и воспользовался, сначала от души зарядив в неё молнию, а потом, не дожидаясь, когда она очнётся, метнул в неё по очереди, все свои кривые дротики, кроме одного самого удачного, который занял место недостающего пятого в моём колчане.
У паука был свой яд, но яд Грааха, оказался сильнее и не успев очнуться, он оказавшись нашпигован дротиками, как люля-кебаб, тут же задёргался уже не от разряда, а от интоксикации, сопровождаемой ужасной болью.