Россия будущего: Альтушка по талону каждому гражданину

Крыс Виктор

— Советую, Кеш, чтобы девушку тебе выбирал бобер, — язвительно ответила ему Тамара.

А я уже поднимался по каменным ступеням, дверь была не закрыта и я прошел по гостиной в кухню.

Лилия что-то доставала из невероятно вкусно пахнущей духовки, находясь ко мне спиной.

Мусор предательски хрустнул под моими ногами.

Лилия мгновенно развернулась ко мне, в ее руках был мой автомат Калашников, ее пальцы моментально сняли с предохранителя автомат и альтушка целилась мне точно сердце.

— Ну привет, — несмело проговорил я, улыбаясь. —

Я вернулся.

У Лили из рук выпал автомат, она посерела и на ее глазах навернулись слезы, а калаш ударился прикладом и произошел выстрел. Пуля же, хоть и дура, полетела в лампочку, погрузив кухню во тьму. И там, во тьме кромешной, я потонул в крепких объятиях и покрылся поцелуями.

Я был счастлив. И ответил тем же, но еще более крепкими объятиями и более смелыми и страстными поцелуями.

И пусть не было между нами пока крепких чувств, и пусть все это самообман. Плевать.

Иногда достаточно того, что кто-то где-то тебя ждет. Этого достаточно, чтобы любить или чувствовать себя любимым. А остальное… Я фартовый, как-нибудь справлюсь.

Глава 11

Иногда мир по доброму, искренне улыбается нам, тьма же пожирает нас изнутри, оставляя после себя лишь пустую оболочку. Эта тьма отступает, но отступает она неохотно, обещая вернуться, а в это время мир нам улыбается.

И окружающий Мир внезапно наполняется яркими красками, серая обыденность отступает и ты вдруг понимаешь, что тоже хочешь улыбаться, хоть и забыл, как это делать. Да так крепко, что мышцы аж болят от непривычки. И как же, сука, страшно все это потерять. И если кто-то попытается это отнять — я готов убивать. Только попробуйте отнять у меня улыбку!

Свой дом, своя девушка, свой друг, своя страна, что еще для счастья надо?

Правильно, ничего. Мне не нужно более ничего, не нужно мне быть героем, миллиардером, начальником и пусть мир вокруг меня чужой. Пусть он меня ненавидит и называет мутантом! Но я хочу быть счастливым в нем. И мне казалось, что я вот-вот коснусь этого и буду счастлив. Навсегда.

Но жить спокойно я не могу, я невиданный доселе богомерзкий мутант, особо ценный эспер, которому везет то ли по веленью божьему, то ли из-за того, что мой мозг просчитывает всё наперед. И пусть я этого не осознаю, но я все делаю идеально по заранее продуманной стратегии.

Глупо надеяться на спокойную жизнь с такими-то способностями, лишь в тюрьме я был в спокойствии, прекрасно зная, что будет на следующий день.

Мое счастье просто напросто невозможно, мне не грозит умереть от старости, не грозит быть счастливым с любимой.

Я месяц в этом мире, я убивал и меня пытались убить, моей жопой торговали. Моё счастье невозможно, но я его так желал сейчас.

И за это я был готов пойти на многое, и на богом забытой лесной поляне я сражался с землей за свое счастье. За то, чтобы меня оставили в покое! Я хочу свободы!

Яркое солнце в Подмосковье жарило как будто в последний раз и пыталось прикончить лично меня,

запекая мою спину и голову до состояния тотальной прожарки, а я все копал и копал, а по носу лилась летняя капель.

Лопата вгрызалась в землю, углубляя яму с каждым разом все глубже и глубже.

Затихли вокруг птицы, не видно было вокруг ни человека, ни птицы, ни зверя, а я все копал в непроходимом лесу могилу. И вот тень от могильной ямы прикрыла меня от солнца. Могильная яма была не для меня. И она должна быть достаточной глубины, чтобы тело не нашли.

Прохладная земля неплохо остужала мое тело, но не мою голову, и вот уже я выкопал могилу по грудь. Выдохнув, я зло посмотрел вокруг.

— Мало! — прорычал я в лесной тишине. — Нужно глубже.

Со злости я вгрызался в землю очень быстро, да и в лесу по удаче оказалась податливая рыхлая земля. Рядом с могилой, прислоненная к дереву, приходила в себя оглушенная лопатой та, что скоро поместится заживо в выкопанную мной могилу.

— Бобер, тебе не кажется, что ты перебарщиваешь? — просипела Тамара. — И как ты меня победил и оглушил лопатой? Меня прямой выстрел фугасом с танка рядом не должен глушить!

— А я говорил тебе, что я свободен и на работу не пойду, а будешь настаивать я тебя закопаю? Говорил же? Ну вот, я тебя закопаю, — тихо проговорил я, выпрыгивая из могилы и смотря на связанную Тамару.

— Говорил, — хмыкнула Тамара, напрягая руки, металлический тросик, которым она была связана, захрустел, но выдержал. — Развязывай уже, пошутили и хватит.

— Не развяжу, — хмуро проговорил я. — А победить меня, пока моя удача со мной, невозможно даже тебе. Я непобедим, Тома, ты сама поскользнулась и ударилась об мою лопату.

— Так это же надо использовать! Бобер, ты хоронишь свой талант в землю! — проговорила Тамара, связанная тросом. — Мы таких делов наворотим, все будет, и Россия и Китай и Индия. Будешь нашим лучшим агентом, ты нужен родине!

— Удача не вечна, Тамара, не вечна! Я утром пролил на себя кофе! Обжег причинное место. Я не хочу ни убивать, ни умирать, я не хочу сгнить в тюрьме в Африке когда моя удача кончится. Я хочу умереть в объятиях Лилии, а не в твоих объятиях в какой-нибудь богом забытой дыре на краю мира! Ты это можешь понять!? — закричал я на Тамару. — Я свободен, отвали! Я вчера вышел из тюрьмы, а ты с утра заладила,Бобер, пора на задание. Я сказал, прикопаю? Вот я живьем тебя и закопаю, сука!

Позади меня хрустнула ветка и я замер.

— Вторая лопата есть? — донесся до меня голос Иннокентия.

— О да, мой дорогой друг, — улыбнулся я, кинув ему лопату — Ты как всегда всё понял сам.

Дело быстро делается, если, особенно, вдвоем работать, все решается. Десяток минут и мы уже притоптали могилу и пошли домой.

Все-таки лето в России прекрасно, наш заросший травой и деревьями дом был невероятно огромным и прекрасным, пусть он и немного разрушен, но все же идеален.