Россия и «санитарный кордон»
Шрифт:
Говорят об аналогии с Германией. Во-первых, ситуации плохо сравнимые: немцы как нация проводили политику геноцида по отношению к другим нациям. Было это в СССР со стороны русских? Весь контекст, все было по-другому.
Несмотря на страдания от репрессий тоталитарного режима, которые действительно пришлось испытать литовцам и другим народам (и никто этого не отрицает), все-таки абсолютное большинство населения ГУЛАГа состояло из тех же русских. Ну так и подумайте, каково пострадавшему от той же силы народу выплачивать еще и компенсации другим пострадавшим народам. Ведь это психологически почти невозможно.
Только зачем так глубоко, на человеческом уровне, подходить к проблеме, когда можно, не думая, поставить знак равенства между Германией и Россией (забыв,
Во-вторых, Германия «нашла в себе силы» осудить нацизм и начать выплачивать компенсации, будучи уже одной из богатейших стран мира. Что касается выплат, то она это не сделала ни спустя десять, ни спустя 20 лет после исчезновения нацистского режима. Надо сначала самому встать на ноги, обрести нормальное (не имеющее ничего общего с уязвленным самолюбием) достоинство, чтобы иметь в себе силу великодушно признавать какую-то за собой вину. Быть может, получай сегодня россияне по нескольку тысяч долларов в месяц, и они нашли бы в себе силы великодушно извиняться перед в десятки раз более бедными представителями других государств.
Но (допустим, что Россия готова взять вину за СССР) извиняться за что? Здесь опять же все очень сложно. Да, Литва была независимым государством, но она была не таким государством, каким была Франция или Великобритания. В ней свободой и не пахло, диктатор Сметона совершил переворот, отменил парламент, запретил все партии, политических противников посадил по тюрьмам и правил страной два десятилетия. Конечно, это не повод для ввода чужестранных войск, но все-таки правду надо договаривать до конца. В Литве было много недовольных правлением диктатора, в том числе и те, чьи судьбы (судьбы чьих близких) диктатор сломал, и насколько неискренней со стороны части литовских масс была встреча советских войск в Литве – это нужно бы исследовать с фактами и документальными свидетельствами в руках.
Далее: когда советские войска вошли в Прибалтику, в мире уже бушевал мировой пожар. Да, были советско-германские пакты. Но была и сдача западными демократиями государств Гитлеру, было много чего не очень хорошего. Были хаос, горячность решений, мир стоял у пропасти, и было не до соблюдения территориальной целостности маленьких государств. Это были законы войны, не мира. И Литва должна была быть или под Иосифом Сталиным, или под Адольфом Гитлером, ее участь была предопределена.
Почему в Литве не рассматривают, какое зло хуже – как бы жила Литва в составе рейха и чем бы это для нее кончилось? И кому сейчас принадлежали бы Вильнюс и Клайпеда? В демократическом государстве должна быть свобода мысли, отделенная от политики. Сомнительно, что Гитлер считал литовцев, латышей и эстонцев арийцами. Как сомнительно, что поляки добровольно передали бы Литве Вильнюс, принадлежавший Польше до Второй мировой войны. Все сложно, и не надо упрощать.
Очевидно, консенсус в этом пункте между Прибалтикой и Россией можно было бы найти не в плане разговоров про оправдание или осуждение такого или иного исторического поворота событий, не в плане акцентирования на терминах «оккупация» или «освобождение» (вспомним, как оценивался ввод советских войск в Прибалтику в советских учебниках), а на пути простого человеческого понимания, того, что называют «добрососедством» (и которое в качестве одной из целей декларируется в основных направлениях внешней политики Литвы).
Вы поймите нас, а мы постараемся понять вас. Но для этого нужна добрая воля. Очевидно, в обеих странах есть силы, которые этой доброй воли не имеют, хотят конфронтации и предпочитают работать на уровне идеологических ярлыков.
А историческая правда о советском периоде? Если уж говорить правду, то до конца. Кто-то из литовцев был выслан в Сибирь, пострадал, и это правда, но была и другая правда: кто-то жил припеваючи, говоря на своем языке и живя в своем доме. Речь не только о советской номенклатуре, о «коллаборантах». Большинство литовских пенсионеров сегодня с ностальгией вспоминают былые времена и голосуют за левых, которые ближе к тому прошлому. Первый секретарь ЦК Компартии Литвы Альгирдас Бразаускас и сегодня остается одним из самых популярных политиков Литвы. Весь народ не мог быть коллаборантом. Сегодня литовцы гордятся такими воистину талантливыми и народными поэтами, как Юстинас Марцинкявичюс. Но как жил этот поэт? Может, он бедствовал в подворотне? Может, его книги никто не издавал? Может, он не ценился высоко в Москве? Не получал престижных (и огромных в денежном измерении) премий? Как жили творцы литовской культуры в советские времена и чем была бы Литва сегодня без них? Кому-то что-то не дали написать, кого-то вызвали в КГБ, кто-то сбежал на Запад. Ну так и надо говорить про все, про всю правду, а не выборочно, что выгодно данному политическому курсу. В истории очень редко бывает только черное или только белое. И про КГБ, и про отсутствие свободы в ее западном понимании, и про присутствие свободы в ее духовном понимании (что опять же во многом было связано с ограничениями на внешнюю свободу со стороны режима). Про все надо говорить.
Проблема современной политики состоит в том, что в ней превалирует не видение реальности, а идеологические штампы. Реальной политики по существу очень мало. Потому что реальная политика предполагает объемное видение, когда прежде чем бросать кому-либо вызов в виде закона с требованием возместить ущерб от «оккупации», думают о том, насколько вообще реальны с экономической и психологической точек зрения такие требования. Насколько готов адресат их воспринять (а все свидетельствовало о том, что не готов). Насколько адресат сам благополучен. Насколько это ухудшит отношения и повредит стране в других аспектах. Чтобы рассчитывать на успех, нужно понимание с другой стороны, а чтобы было понимание, нужно искать его у этой стороны, а не заниматься выбрасыванием с дистанции на политический рынок нереальных законов. Потому что завтра идеологический противник, которого мы же сами и создаем, издаст в ответ свой закон о возмещении ущерба ему. Вы видите так, а мы видим так, и никакие возмущения и апелляции к ООН тут не помогут. Нужно сближать видение, вооружившись доброй волей, и на этом пути искать возможности успокоить болевые точки.
Что касается литовской политики в отношении России, пока что в ней в последнее время превалирует определенная жесткость, если не сказать провокативность тона и действий. Тактика сразу ставить другую сторону перед фактом и потом уже давить готовым законом хорошо работала во времена «Саюдиса» (сначала сейм принял решение о выходе из СССР, а затем уже центральная власть должна была считаться с фактом). Но теперь другие времена, и можно ли таким путем создавать те добрососедские отношения, которые в качестве приоритетной цели сегодня Литва декларирует? Заметно невооруженным взглядом, что Россия пребывает для литовских стратегов в образе врага, отсюда и тон. Но не сами ли мы создаем врагов своих (Россия ужесточает и свои позиции, так создается инфернальный круг)?
Виктор Ольжич. КОНЦЕПЦИЯ «АБСОЛЮТНОГО ЗЛА»: РАЗГАДКА ПРОФАШИСТСКОЙ ИДЕОУСТАНОВКИ ПРИБАЛТИКИ
Как известно, захватившая сегодня в Прибалтике господство точка зрения на историю состоит в том, что советские войска всего лишь «оккупировали» Прибалтику и никакого освобождения ей не принесли. Если мы будем критиковать эту историографию, пользуясь методом «от обратного» (нет, войска, наоборот, освободили Прибалтику и никакой аннексии территории не было), то мы всего лишь будем равными с представителями этой теории в старании дать выгодную интерпретацию истории, но не используем более мощное оружие, имеющееся у России, – правду.