Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II
Шрифт:
Перед кончиной Анны Иоанновны фельдмаршал вместе с другими поддержал идею назначить регентом Бирона, хотя и являлся его последовательным противником. Сын фельдмаршала вспоминал:
Отец мой находился тогда в таком щекотливом положении, в каком только честный человек когда-либо очутиться может… Кто взвесит тогдашние обстоятельства, тот не поставит моему родителю в вину его поступка и не назовет его несоответствующим с здравым рассудком.
Тот же здравый рассудок заставил Миниха через некоторое время стать заговорщиком. Он понимал, что политика
Мужественно он принял и опалу. Председательствовал на суде князь Никита Трубецкой, который во время крымской кампании заведовал подвозом провианта войскам и многократно подводил своей нераспорядительностью и воровством русскую армию. Когда Трубецкой попытался обвинить Миниха, тот с горечью заметил ему: «Пред судом Всевышнего мое оправдание будет лучше принято, чем перед вашим судом! Я в одном только внутренне себя укоряю – зачем не повесил тебя, когда ты занимал должность генерал-кригскомиссара во время турецкой войны и был обличен в похищении казенного достояния. Вот этого я себе не прощу до самой смерти».
После этих слов Елизавета, слушавшая допрос, сидя за ширмой, приказала остановить расследование против Миниха и отправить его в крепость.
Среди всех осужденных на казнь один Миних сохранил, как свидетельствует история, мужество и бодрость. Всходя на эшафот, он был тщательно выбрит, элегантно одет, на плечах смертника красовался фельдмаршальский красный плащ. Узнав, что смертная казнь заменена ссылкой, немец встретил новость без всяких видимых признаков радости и так же бодро спустился с эшафота, как на него и взошел.
Всю двадцатилетнюю ссылку фельдмаршал провел с достоинством, много работал, неустанно предлагал императрице различные инженерные проекты. Елизавету, не любившую серьезных дел, все эти проекты, присланные из Сибири, только раздражали. В конце концов она запретила ссыльному писать. Фельдмаршал не унывал: у него оставалась бумага, и он продолжал творить. Миних не мог не работать.
Из ссылки он вернулся восьмидесятилетним стариком, когда на престол вступил Петр III. Как-то на одном из приемов Петр, решив пошутить, нарочно свел вместе Миниха и Бирона, налил им шампанского, предложил помириться, а сам под каким-то предлогом удалился. По рассказам очевидцев, два старых противника долго стояли на месте, держа в руках бокалы, мрачно поглядывая на дверь, куда вышел император, потом, презрительно смерив друг друга взглядом и не сказав ни слова, разошлись.
Петра III немец не любил, но честно служил ему. Опытный заговорщик, в частности, предупреждал императора об опасности, грозившей ему со стороны жены, а когда переворот начался, был единственным из окружения Петра, кто не потерял голову. Миних советовал Петру укрыться в Кронштадте, а когда из-за медлительности и трусости императора это стало уже невозможным, предложил ему немедленно плыть в Ревель, а затем в Померанию к русским войскам. Растерявшийся
Когда старик предстал перед новой императрицей, она его спросила: «Вы хотели против меня сражаться?» Фельдмаршал ответил как есть: «Я хотел жизнью своей пожертвовать за государя, который возвратил мне свободу».
Умная Екатерина не только оценила поступок Миниха по достоинству, но и позволила ему в течение трех месяцев являться к ней в трауре по убитому Петру III. Более того, Екатерина назначила неутомимого старика главнокомандующим балтийскими портами и его детищем – Ладожским каналом.
До самой смерти Миних представлял на рассмотрение императрицы многочисленные идеи и планы. В отличие от Елизаветы Екатерина все их внимательно изучала. Однажды он ей написал:
Посвятите мне в день один час или даже меньше часа и назовите это время часом фельдмаршала Миниха. Это доставит вам средства обессмертить свое имя.
Императрица исполнила его желание.
В канун 85-летия старик наконец попросил об отставке. Государыня отказала, заявив, что второго Миниха у нее нет. Тогда в отставку подала сама жизнь – фельдмаршал скончался 16 октября 1767 года.
Миних честно служил России и сумел доказать, что не каждый немец – Бирон. Или Остерман.
Часть пятая
Европейский взгляд с азиатским прищуром. Екатерина Великая
В доказательство величия Екатерины II обычно вспоминают громкие победы русского оружия, новые территориальные приобретения Российской империи, объемистый свод различных екатерининских законодательных актов и непременно тесную дружбу императрицы с Вольтером. В подтексте подразумевается, вероятно, что с кем попало знаменитый француз дружбу не водил.
Общий вывод – век Петра был веком «не света, а рассвета», истинный свет в Россию пришел лишь с Екатериной. «Петр удивил Европу своими победами, Екатерина приучила ее к нашим победам», – торжественно писал историк Карамзин. Наконец, именно Екатерина II в своем знаменитом «Наказе» – проекте нового уложения, шестым его пунктом, точно и ясно, отвергая все сомнения на этот счет, вполне официально определила: «Россия есть европейская держава».
У противников Екатерины II своя собственная, давно проторенная колея. Их аргументы: незаконность воцарения, коррупция и безнравственность при дворе, страсть к саморекламе, расширение границ крепостного права, преследование (на закате царствования) инакомыслящих и немалый государственный долг, оставленный правительницей в наследство потомкам.
Перечисленные выше доводы двух сторон не являются все же исчерпывающими и грешат категоричностью.
Известный французский историк Жозеф Ренан как-то заметил, что «серьезная история не должна придавать слишком большого значения нравам государей, если эти нравы не имели большого влияния на общий ход дел». Поскольку ни один из многочисленных фаворитов Екатерины так и не стал Бироном и все важнейшие политические нити государыня держала в своих руках, то какой смысл сосредотачиваться на императорской спальне?