Россия молодая. Книга 2
Шрифт:
Сели рядом. Сильвестр Петрович с тонкой улыбкой взглянул на вспотевшего своего ученика. Тот мягко улыбнулся в ответ.
В светильне потрескивал жир, от печки тянуло теплом, со стены в углу медленно, каплями скатывалась вода. В сенях переговаривались караульщики.
Тихими стопами шла весенняя ночь.
Рябов, посапывая, словно от непомерной тяжести труда, мелко вырисовывал буквы. Большие руки его не справлялись с листком бумаги, она мялась, рвалась, разведенная сажа часто заливала написанное. Кормщик ругался шепотом, по-морскому, как в шторм.
– Ладно на сегодня! – сказал
Кормщик выписал еще буковку, поднялся, залпом выпил корец воды. Через несколько дней он знал уже много букв, справляться с делом стало легче – перо он не стискивал в пальцах, разведенную сажу не проливал, воды пил меньше...
– Нынче будет у нас грамматика! – произнес Сильвестр Петрович и спросил: – Что есть грамматика?
Рябов смотрел не моргая, с удивлением.
– Грамматика есть известное художество благое, и глаголати и писати обучающее. Каковы есть части грамматики? Насти грамматики есть...
Сильвестр Петрович поднял палец:
– Повторяй: орфографиа.
– Орфографиа! – с трудом повторил кормщик.
– Этимологиа.
– Этимологиа...
– Синтазис.
– Синтазис...
– Просудиа.
Кормщик молчал, глаза его смеялись.
– Ну! – сказал Иевлев. – Что ж ты? Просудиа...
– А ну ее к шутам, – сказал Рябов, – просудию. Чего мне с ней делать-то?
Опять писали буквы, слова; наконец кормщик нарисовал свое имя – Иван Рябов. Иевлев велел прочесть. Рябов прочитал и удивился.
– Просудиа! – ворчал он, вырисовывая буковки. – Оно тебе не просудиа. Который князь али боярин, тому и просудиа сгодится, а нам и без нее тошно. Рябов Иван – то добро, а просудиа нам, Сильвестр Петрович, ни к чему...
Иевлев не спорил. Дойдет дело и до просудии, и до последующих глаголов, и до залогов. До всего со временем.
В эту ночь Сильвестр Петрович долго не спал – думал: флот, моряки, штурманы, шхиперы... Как обучить их непонятным этим просудиам? Почему не по-русски, не просто рассказано то, что надобно знать тысячам людей?
И в сумерках сырой каморы виделось ему лицо кормщика, насмешливый блеск зеленых глаз, слышались сказанные давеча слова: «Который князь али боярин, тому и просудиа сгодится, а нам и без нее тошно!»
Он улыбнулся, засыпая: «Кому – сон, кому – явь, кому – клад, кому – шиш!» Вот как говорят они, а тут – просудиа...
Утром, спозаранок Сильвестр Петрович взял в руки перо, нарисовал земной шар, полюсы, градусную сетку, заговорил как можно проще. Рябов слушал внимательно, кивал; было видно, что он все понимает и что ему интересно.
– Сей круг нарицается некватор али равнитель! – говорил Иевлев. – Вишь, где он проходит? И разделяет собою весь шар земной на два полшария...
После обеда опять засели за географию. Сильвестр Петрович медленно объяснял, как запомнил по учебнику:
– Состояние земель, если кто прилежно хочет разуметь, то подобает ему знать градусы али степени по долготе и широте. Широту, Иван Савватеевич, считаем мы до высоты полюса али оси мира, от равнителя к северу и к югу по девяносто градусов. Долготу считаем от меридиана, проходящего чрез гору на острове Тенерифском, к востоку, разделяя круг земной на триста шестьдесят
– Ловко! – сказал Рябов.
И, высунув кончик языка, сам стал чертить градусную сетку.
Вечером, куря трубки, рассуждали о шведах, как они придут во второй раз. Рябов долго слушал не перебивая, потом спросил:
– А флот свой, господин капитан-командор, мы долго будем прятать? По осени, как шел я на съезжую к вам, посмотрел. Ничего корабли, как надо. И пушки стоят. Выйти им навстречу, да и свалиться по-настоящему?
Сильвестр Петрович ответил вопросом:
– Совладаем ли?
– Народишку бы нашему поболее веры дали, так еще и не то с ним творить можно! Я-то знаю... Верно говорят: что плохому – по уши, удалому – по колено...
Иевлев горько улыбнулся:
– Рассуждаем, а сами в узилище. Много нас спросят, как до дела дойдет...
Легли спать поздно и долго не засыпали. Иевлев, лежа на спине, тихим голосом рассказывал старые были о великом пути из варяг в греки, о водном пути между Черным и Балтийским морями. Рябов слушал, глядя в черный низкий потолок. В сумерках медленной чередой проходили перед взором кормщика Аскольд и Дир, испуганный византийский император Михаил, послы императора Василия, с богатыми дарами вышедшие навстречу русским, Олеговы дружины, плывущие морем, щит на вратах Царьграда...
– Ты погоди! – вдруг сказал Рябов. – Оно где ж, твое Балтийское море?
Сильвестр Петрович поднялся, нагнувшись над столом, нарисовал карту – Черное и Балтийское моря. Кормщик горячо дышал ему в затылок.
– И в Италию наши суда хаживали! – говорил Иевлев. – Вишь – вот им путь был. Теперь слушай про Святослава. У него и болгарские были воины, и венгерские...
После Святослава и его походов опять вернулись на Балтику. Сильвестр Петрович рассказывал о Великом Новгороде и его кораблях, о том, как новгородские дружины в древние времена плавали по Ладожскому озеру, по Финскому заливу и Балтийскому морю, как ходили в Швецию, в Данию, как имели свой Гостиный двор на острове Готланде в городе Визби, как шведы лет шестьсот назад напали на русские корабли в Балтийском море, как датский король Свен IV захватил в плен под стенами Шлезвига караван русских судов и все русские товары роздал в жалованье своему войску...
– Оно как же выходит? – спросил Рябов, тыча пальцем в рисунок на столе. – Выходит, что и Нева наша?
– А чья, как не наша? – горячо ответил Иевлев. – Ты гляди, как новгородцы хаживали. Вон их дорога-то. Они и берегли Неву пуще глаза. А те все на устье пялились – как бы закрыть его нам. Кто только сюда воровать не ходил, господи боже мой, – не пересказать. Лет с полтыщи король шведский Сверкер и епископ его Ескиль на шестидесяти кораблях пошли в Балтийское море – разбойничать; три новгородские судна их разбили. Эрих шведский Ладогу осадил, народ сам дома выжег и в крепости заперся с посадником Нежатою. Побили шведов. В лето 1240 года папа Григорий воззвал к крестовому походу на Русь, и шведы пошли в Неву множеством кораблей. Князь Александр Ярославович Невский так их разгромил, что они два корабля одних только знатнейших персон убитыми назад повезли...