Россия на энимэл фарм
Шрифт:
Через пару месяцев внук пришел в гости к деду.
– Дед, опять новое задание. Мы сейчас изучаем повесть Джорджа Оруэлла «Скотный двор». Учительница сказала, чтобы я попросил тебя, как человека, прожившего много лет при советской власти, прокомментировать эту повесть со своим собственным мнением. Как бы ты понимал некоторые отрывки из повести.
– А чего это вы изучаете такие повести?
– Мы изучаем жизнь в странах с коммунистическим режимом. А эта повесть наиболее правдиво описывает ситуацию в тех странах. В классе ребята говорили, что это про Россию.
– Хорошо, нет проблем. Правда, я не читал этой повести. По всей видимости, она относится к антисоветской литературе.
– А что
– Это такая литература, которая была запрещена для чтения советским гражданам. Коммунисты считали, что такая литература разрушает советский образ жизни и мышление советских людей.
– Я, примерно, представляю. Это как порнографическая литература. Ее могут читать только специально подготовленные люди старшего возраста.
– Можно и так сказать. Кроме того, за чтение такой литературы полагалось строгое наказание – вплоть до тюремного заключения по политической статье. Я думаю, что в интернете найду русский перевод и прочитаю.
Дед Петя на следующий день нашел в интернете рукопись с русским переводом и интенсивно, за несколько дней, ее прочитал.
После прочтения дед испытал шок. Скорее всего не шок, а ощущение того, что оказался вымазан в говне. Когда-то в молодости он подрабатывал на каникулах в совхозе и помогал местному ветеринару делать прививки от какой-то болезни животным. Так один бычок его так боднул, что Петр упал в навоз, который был почти по колено на скотном дворе. Тогда он поднялся, весь измазанный в хорошем навозе, под дружный хохот своих товарищей. Тогда было действительно весело. Сейчас же он немного растерялся. Как рассказать, и что представлять и, самое главное, – как.
– Таким образом, согласно этой повести, мы, все бывшие советские люди, всю жизнь прожили на скотном дворе. Мы, плохо говорящие по-английски, бывшие советские свиньи и овцы, спешим каждое утро на работу в наши американские компании, проходя мимо прекрасно говорящих по-английски американских безработных и нищих, – дед стал усиленно чесать свой затылок. Ранее он не думал, что вот так вот он окажется опять в сложной ситуации.
– Это мы, бывшие советские инженеры, получили образование на скотном дворе. Каждое утро мы садимся в Мерседесы, Лексусы, Тойоты и прочие автомобили и мчимся по скоростным хайвэям на работу ковать американское счастье.
«Как это все представить», – подумал Петр. «С одной стороны, надо родину-мать и народ показать с героической стороны, представить страну как страну мечтателей и ученых, а с другой стороны – надо выкрутиться из той негативной информации, которой тут много. Нельзя же в сознание внука ввести понятие неполноценности нации. Для чего я тут и нахожусь. Есть же в науке понятия преобразования негативных явлений в положительные. В Интернете было представлено краткое пояснение к этой повести на многих языках. В нем боров Наполеон олицетворял Сталина, боров Майор – Ленина и Карла Маркса, боров Сноуболл – Троцкого, собаки – чекисты, агенты советских спецслужб, а остальной рабочий скот – советских трудящихся и меня, в том числе».
– Никита, я прочитал рукопись. Давай с тобой переговорим на эту тему. По всей видимости, разговор будет долгим – не на один вечер. Приезжай к нам, бабушка приготовит что-нибудь вкусное, – позвонил он внуку.
Вечером следующего дня Никита приехал, как всегда голодный. Он любил есть русские пельмени. После плотного ужина дед и внук пошли в комнату для гостей. Ранее в этой комнате жила теща, но, прожив 90 лет, она перешла в иной мир. Они уселись за столом.
– Что я могу сказать. Я прочитал и у меня повесть вызывает двойственные противоречивые чувства. Несомненно, здесь показана
«Сложность беседы заключается в том, что внук прекрасно говорит на английском и французском языках, поскольку учится в специализированной школе», – подумал дед Петр. На русском внук мог изъясняться на бытовом уровне. Когда писал по-русски, в каждом слове делал по несколько ошибок. Мог читать русские тексты по слогам, и то – сильно уставал.
Деду пришлось вспомнить историю родины-матери, чтобы представить в более респектабельном виде и показать героическую историю. В принципе, для деда это был повод заинтересовать внука российской историей и показать себя нужным.
Перед ним сидел русскоговорящий американский подросток, которому нужно было выполнить домашнее задание.
Сложность такого обсуждения еще заключалась в том, что если бы внук жил в России, то он бы неосознанно вовлекался в историю родины через бытовые беседы, просмотр разных исторических фильмов и прочие источники информации. Даже памятники и названия улиц позволяли бы увлечь в историю или служить поводом для познавательных бесед. Здесь же, в США, не было ни памятников советским вождям, ни различных революционных названий, типа: площадь Октябрьской революции, или Диктатуры Пролетариата, или Ленина.
Пока дед Петя это говорил, он чувствовал, что его внутренний дух и голос начинает разделяться на две составляющие – американскую и советскую. Хуже того – он это почувствовал так, словно в нем сидят два деда. Один – верный и преданный последней присяге на верность США, а второй – остаточный, советский.
«Вот они, странности жизни», – подумал дед. «Я в своей жизни принимал присягу только два раза. Первый раз – когда начинал служить в Советской армии и готовился биться насмерть с миром капитализма и защищать Советский Союз и коммунистические идеалы. Второй раз я принимал присягу на верность США в зале заседаний окружного суда города Нью-Йорк. Поскольку я всю жизнь руководствовался уставом внутренней и караульной службы вооруженных сил СССР. Кстати, очень мудрая книга. То в ней указано, что выполняется последнее приказание. А последнее приказание было: верно служить Соединенным штатам Америки. Тем более, что Советский Союз исчез вместе с моей присягой. Кроме того, по возрасту я уже не могу служить. В крайнем случае, в тылу могу что-то подсобить. На кухне, например, как рабочий по камбузу. Поэтому возникает некая двойственность меня сегодняшнего и того, прожившего много лет в другом пространстве. И опять, тот меня настиг в США».
Тот последний был не согласен с некоторыми положениями повести. Эта стопка бумаг растаптывала часть его прошлой жизни, которую он никак не мог перечеркнуть и, тем более, показать это внуку. Он должен был корректно объяснить все, что там было представлено. Кроме того, надо было учесть, что внук все-таки американец русского происхождения. Следовательно, в нем генетически должны быть сохранены основные исторические ценности нации, которые ему позволят в дальнейшем активно жить в этом мире. Не может же дворовая девка империализма – генетика – ошибаться здесь, в самом логове мира капитала. Кроме того, надо же говорить о политкорректности. Все-таки только здесь, в США, проживает несколько миллионов русских и выходцев из России и Советского союза. И что все остальные граждане западной цивилизации втайне думают о нас всех после прочтения этой увлекательной повести?