Россия никогда не сдавалась. Мифы войны и мира
Шрифт:
– Например?
– Довольно много интересного пишется о Церкви во время войны, о Зарубежной церкви, об эмиграции. Это любопытно. В то же время, когда о борьбе белоэмигрантского движения с фашизмом пишется чуть ли не в пять раз больше, чем про Сталинградскую битву – это коробит. Тогда книга должна называться не «История России», а «История белоэмигрантского движения в период войны».
Когда подвиг Александра Матросова расписывается детально, но основной акцент делается не на том, что это было проявление массового героизма, а на том, что это был башкир-детдомовец и сын алкоголика – осадочек остается.
– Должны
– Любая трактовка имеет право присутствовать. Вопрос только в том, как к ней относится официальная наука, и как – государство. Если бы подобного рода книги получали гриф учебного пособия для школы, это попадало бы под классический термин 30-х годов «вредительство». Как точка зрения ученого «История России. XX век» имеет право на существование, но там есть ряд, лично на мой взгляд, грубых идеологических ошибок. Таких как, например, термин «советско-нацистская война».
– Вы сами не хотели написать учебник по истории?
– Учебник? Нет, у меня нет достаточного количества знаний по всем направлениям. Но войти в авторский коллектив, который будет наблюдать за учебником с точки зрения государственной идеологии – почему бы и нет. В написании учебника вопрос не в том, какие факты будут указаны, а как они будут интерпретироваться. Как с призванием Рюрика – никто не знает правды. Вроде Рюрик прервал династию Кия, но была ли вообще эта династия? А копья вокруг его мифического призвания ломаются триста лет.
– Вы за цензуру?
– Цензура нужна. Но только не «до», а «после». И не политическая, а нравственно-духовная. Требуется нечто вроде цензурно-общественного совета, в который включены представители от Президента, от Госдумы, от сообщества моральных авторитетов…
– По аналогии с Высшим аудиовизуальным Советом во Франции?
– Такой совет мог бы отсматривать какие-то вещи и говорить: «Мы считаем появление „Дома-2“ противоречащим принципам жизни в нашей стране». И это предписание отправлялось бы на телеканал. Если канал его игнорирует, то, по требованию Совета, предписание отправляется в соответствующее министерство, которое решает – может ли канал, который такими вещами занимается, иметь лицензию на вещание. Три-четыре показательных порки – и у нас бы такая самоцензура включилась у продюсеров, что они сами начали думать – пускать ли эти сиськи-попки и все остальное на экраны.
Листал недавно книгу для детей – шведский общественный институт проспонсировал – книжка о какашках. Для младшего школьного возраста. Вот это что такое? Но что от них ещё ждать – у них «голубых» в церкви венчают.
У нас свои нормы, свои правила, у них – свои. Один мой приятель эмигрировал в Америку – сейчас же трагедия – идет новая скрытая волна эмиграции – и с придыханием рассказывает, как там хорошо… Но признает, что самое главное там – не заболеть и не попасть в какую-то переделку с юристами. Потому что если ты кого-то зеркалом машины задел (не сбил), то человек падает, ложится на дорогу, и заявляет: «Я умираю». И если ты не застрахован, то ты до конца жизни его будешь содержать.
Он арендует квартиру и рассказывает: «У меня договор аренды 10 страниц. Там прописано, что я не имею права к себе приводить людей ночью, что имею право только две пары обуви оставлять внизу и что я должен за каждую стирку 1,5 доллара оставлять.
Вы называете это здоровым обществом? Я называю это кончеными «правовыми» извращенцами. Человеческие отношения извращены, не говоря уже о том, что у них в заявлениях на паспорт теперь пишут родитель номер один и родитель номер два. Это не политкорректность, это гибель человечества.
– Как сегодня сохранять и передавать память о войне молодежи?
– Нужно просто издавать хорошие книги, снимать фильмы, показывать эти фильмы по телевидению. Возьмем фильм «Спасти рядового Райана» и наш «Брестская крепость». В «Рядовом Райане» – там есть true story на 15 минут экранного времени, а все остальное – масштабная фантазия, спецэффекты. Действительно снято эпохально, и создается ощущение, что вся война была там. У нас же даже в хорошем фильме – «Брестской крепости», после которой люди в кинозале плачут, постеснялись сказать всю правду про героизм ее защитников.
В наши дни военные фильмы – это и есть военно-патриотическое воспитание. Раньше ветераны приходили на встречи в школы – сейчас это уже невозможно.
Надо развивать военно-патриотические клубы, скаутское движение, делать это модным. Чем не занятие для отставных офицеров, которых в армии сокращают? Суворовские училища, от которых Минобороны сейчас открещивается, – наоборот надо клонировать. И они должны иметь максимальную государственную поддержку.
Суворовское училище это:
– порядок
– дисциплина
– здоровый образ жизни
– никаких наркотиков
– образование лучше школьного
Туда по блату детей устраивают олигархи. При том, что вся система финансирования училищ сейчас в корне неправильная…
150 депутатов из ЕР написали письмо президенту. К сожалению, глас наш услышан не был. Но еще не поздно это сокращение остановить.
Беседовала Анна Данилова
Куда исчезли 100 тысяч пленных красноармейцев? [11]
11
«Комсомольская правда», 10 ноября 2014 г.; http://www.kp.ru/daily/26305.5/3183560/
Председатель Российского военно-исторического общества, доктор исторических наук Владимир Мединский – об одной из громких историй XX века
Есть страшные фото концлагерей без обтянутых кожей скелетов-узников, без гостеприимных лозунгов «Труд освобождает» и без застенчиво торчащих из-за нетопленых человеко-конюшен труб крематориев. Их, эти фото, легко найти в интернете. Приятный лесок над какими-то рытвинами. Цементный заводик. Мусорная свалка на городской окраине. А под ними – слоями – тысячи и тысячи русских людей. Например, запросите в поисковике «Ту холь». Это в сердце Польши. И это – не относится ко страшным временам Второй мировой. Это сделали польские власти с нашими соотечественниками в начале 20-50-х годов прошлого века.