Россiя въ концлагере
Шрифт:
Я зашелъ въ кабинку монтеровъ, гдe Юра и Пиголица сидeли за своей тригонометрiей, а Мухинъ чинилъ валенокъ. Юра сообщилъ, что его дeло уже въ шляпe и что Мухинъ устраиваетъ его монтеромъ. Я выразилъ нeкоторое сомнeнiе: люди чиномъ покрупнeе Мухина ничего не могутъ устроить... Мухинъ пожалъ плечами.
– - А мы -- люди маленькiе, такъ у насъ это совсeмъ просто: вотъ сейчасъ перегорeла проводка у начальника третьей части -- такъ я ему позвоню, что никакой возможности нeту: всe мастера въ дежурствe, не хватаетъ рабочихъ рукъ. Посидитъ вечеръ безъ
Стало легче на душe. Если даже меня попрутъ куда-нибудь, а Юра останется -- останется и возможность черезъ медгорскихъ знакомыхъ вытащить меня обратно... Но все-таки...
По дорогe изъ кабинки я доложилъ Юрe о положенiи дeлъ на моемъ участкe фронта. Юра взъeлся на меня сразу: конечно, нужно идти въ "Динамо", если тамъ на устройство есть хоть одинъ шансъ изъ ста. Мнe идти очень не хотeлось. Такъ мы съ Юрой шествовали и ругались... Я представлялъ себe, что даже въ удачномъ случаe мнe не безъ злорадства скажутъ: ага, когда мы васъ звали -- вы не шли... Ну, и такъ далeе. Да и шансы-то были нулевые... Впослeдствiи оказалось, что я сильно недооцeнилъ большевицкой реалистичности и нeкоторыхъ другихъ вещей... Словомъ, въ результатe этой перепалки, я уныло поволокся въ "Динамо".
ТОВАРИЩЪ МЕДОВАРЪ
На территорiи вольнаго города расположенъ динамовскiй стадiонъ. На стадiонe -- низенькое деревянные домики: канцелярiи, склады, жилища служащихъ... Въ первой комнатe -- биллiардный залъ. На двери (второй) -надпись: "Правленiе "Динамо". Вхожу. Очки запотeли, снимаю ихъ и, почти ничего не видя, спрашиваю:
– - Могу я видeть начальника учебной части?
Изъ за письменнаго стола подымается нeкто туманный и, уставившись въ меня, нeкоторое время молчитъ. Молчу и я. И чувствую себя въ исключительно нелeпомъ положенiи.
Нeкто туманный разводитъ руками:
– - Елки-палки или, говоря вeжливeе, сапенъ-батонъ. Какими {295} путями вы, товарищъ Солоневичъ, сюда попали? Или это, можетъ быть, вовсе не вы?
– - Повидимому, это -- я. А попалъ, какъ обыкновенно, -- по этапу.
– - И давно? И что вы теперь дeлаете?
– - Примeрно, мeсяцъ. Чищу уборныя.
– - Ну, это же, знаете, совсeмъ безобразiе. Что, вы не знали, что существуетъ ББКовское отдeленiе "Динамо"? Словомъ, съ этой секунды вы состоите на службe въ пролетарскомъ спортивномъ обществe "Динамо" -- о должности мы поговоримъ потомъ. Ну, садитесь, разсказывайте.
Я протеръ очки. Передо мною -- фигура, мнe вовсе неизвeстная, но, во всякомъ случаe, ясно выраженный одесситъ: его собственная мамаша не могла бы опредeлить процентъ турецкой, еврейской, греческой, русской и прочей крови, текущей въ его жилахъ. На крeпкомъ туловищe -- дубовая шея, на ней -жуликовато-добродушная и энергичная голова, покрытая густой черной шерстью... Гдe это я могъ его видeть? Понятiя не имeю. Я сажусь.
– - Насчетъ моей работы въ "Динамо" дeло, мнe кажется, не такъ просто. Мои статьи...
– - А плевать
Я разсказываю.
– - Ну, въ общемъ, все въ порядкe. Страницы вашей исторiи перевертываются дальше. Мы здeсь такое дeло развернемъ, что Москва ахнетъ... На начальника лагпункта вы можете наплевать. Вы же понимаете, у насъ предсeдатель -- самъ Успенскiй (начальникъ ББК), замeстителемъ его -Радецкiй, начальникъ третьяго отдeла (лагерное ГПУ), что намъ УРО? Хе, плевать мы хотeли на УРО.
Я смотрю на начальника учебной части и начинаю соображать, что, во-первыхъ, за нимъ не пропадешь и что, во-вторыхъ, онъ собирается моими руками сдeлать себe какую-то карьеру. Но кто онъ? Спросить неудобно.
– - А жить вы съ сыномъ будете здeсь, мы вамъ отведемъ комнату. Ну да, конечно же, и сына вашего мы тоже устроимъ -- это ужъ, знаете, если "Динамо" за что-нибудь берется, такъ оно это устраиваетъ на бене мунесъ... А вотъ, кстати, и Батюшковъ идетъ, вы не знакомы съ Батюшковымъ?
Въ комнату вошелъ крeпкiй, по военному подтянутый человeкъ. Это былъ Федоръ Николаевичъ Батюшковъ, одинъ изъ лучшихъ московскихъ инструкторовъ, исчезнувшiй съ московскаго горизонта въ связи съ уже извeстной политизацiей физкультуры. Мы съ нимъ обмeниваемся подходящими къ данному случаю междометiями.
– - Такъ, -- заканчиваетъ Батюшковъ свои междометiя, -- словомъ, {296} какъ говорится, всe дороги ведутъ въ Римъ. Но, главное, сколько?
– - Восемь.
– - Статьи?
– - 58-6 и такъ далeе.
– - И давно вы здeсь?
Разсказываю.
– - Ну, ужъ это вы, И. Л., извините, это просто свинство. Если вамъ самому доставляетъ удовольствiе чистить уборныя -- ваше дeло. Но вeдь вы съ сыномъ? Неужели вы думали, что въ Россiи есть спортивная организацiя, въ которой васъ не знаютъ? Въ мiрe есть солидарность классовая, рацiональная, ну, я не знаю, какая еще, но превыше спортивной солидарности -- нeтъ ничего. Мы бы васъ въ два счета приспособили бы.
– - Вы, Ф. Н., не суйтесь, -- сказалъ начальникъ учебной части.
– - Мы уже обо всемъ договорились.
– - Ну, вы договорились, а я поговорить хочу... Эхъ, и заживемъ мы тутъ съ вами. Будемъ, во-первыхъ, -- Батюшковъ загнулъ палецъ, -- играть въ теннисъ, во вторыхъ, купаться, въ третьихъ, пить водку, въ четвертыхъ... въ четвертыхъ, кажется, ничего...
– - Послушайте, Батюшковъ, -- оффицiальнымъ тономъ прервалъ его начальникъ учебной части, -- что вы себe, въ самомъ дeлe позволяете, вeдь работа же есть.
– - Ахъ, плюньте вы на это къ чортовой матери, Яковъ Самойловичъ, кому вы это будете разсказывать? Ивану Лукьяновичу? Онъ на своемъ вeку сто тысячъ всякихъ спортивныхъ организацiй ревизовалъ. Что, онъ не знаетъ? Еще не хватало, чтобы мы другъ передъ другомъ дурака валять начали. Видъ, конечно, нужно дeлать...