Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй
Шрифт:
Напротив Бендер-Аббаса «лежит необитаемый ныне остров Ормуз, на котором во времена господства в районе Персидского залива португальцев стоял город того же имени, славившийся богатством жителей. Развалины португальской крепости и цистерн для сбора дождевых вод и доселе хорошо сохранились». В наше время прибрежные жители добывают на этом острове соль (21).
Город Бендер-Бушир построен на выступающей в море косе. Дома, как и в Бендер-Аббасе, «снабжены башнями-вентиляторами». Английский политический резидент в Бушире, полковник Росс, занимающий этот пост в течение 16 лет, «считается лучшим знатоком Персидского побережья и вообще Южной Персии. Его мнение, как говорят, имеет большой вес в англо-индийских правительственных сферах». По слухам, «ни одно назначение персидских чиновников» в районе, входящем в сферу компетентности возглавляемой Россом резидентуры, «не обходится без его влияния».
Пользуясь канонеркой, находящейся в распоряжении резидентуры, полковник Росс «весьма часто предпринимает поездки по Заливу». В сезон ловли жемчуга непременно посещает Бахрейн, где «разбирает жалобы и претензии между местными жителями и арендаторами их судов»; нередко наведывается в Джаск и Маскат (22).
Координаторами и проводниками российской «политики дела» в зоне Персидского залива выступили открытые в 1901 г. новые дипломатические посты в Басре и Бендер-Бушире. Решение об учреждении консульства в Басре Государственный совет Российской империи принял 16 января 1901 г. Приказом по Министерству иностранных дел от 19.03.1901 г. консулом туда был назначен Александр Алексеевич Адамов (1870–?). Штат консульства состоял из двух человек: консула и секретаря (23).
В инструкции, полученной от российского посла в Константинополе (31.08.1901) И. Зиновьева, первому русскому консулу в Басре предписывалось: внимательно наблюдать за ходом событий в Басрийском вилайете, «образующем юго-восточную окраину азиатских владений» султана Османской империи, где «сосредоточены многочисленные… и весьма существенные интересы Турции».
Указывалось на необходимость отслеживать действия Англии, которая, «обеспечив себе преобладающее положение в бассейне Персидского залива», стремилась, видимо, «еще больше расширить там область своего влияния». Англия, подчеркивал И. А. Зиновьев, пользовалась «всяким случаем, дабы вмешиваться в местные споры и размолвки», старалась «привлечь на свою сторону шейхов, … стоявших в зависимости от Турции».
Особое внимание А. Адамову надлежало уделять тому, говорилось в инструкции, чтобы «способствовать расширению русской торговли в крае». Находясь «на большом водном пути, образуемом реками Тигром и Евфратом, – писал И. А. Зиновьев, – Бассорский порт служит одним из самых оживленных коммерческих рынков в этой части Азии. Торговля здесь … до известной степени монополизирована Англией. Но в последние годы и другие державы, в том числе и Россия, стремятся открыть в бассейне Персидского залива рынки для сбыта своих произведений». Англичане, обеспокоенные активизировавшейся деятельностью России, «твердо решили сделать все, чтобы помешать успеху наших коммерческих предприятий. И обстоятельство это обязывает Вас оказывать представителям русских торговых фирм самое широкое содействие».
«В сношениях Ваших с агентами английского правительства, – отмечалось в инструкции, – … в случае их запросов относительно наших видов в Персидском заливе, Вы имеете разъяснить им, что … развитие внутренней промышленности обязывает нас, также как и другие государства, заботиться о приискании новых рынков для сбыта товаров».
Находясь в Басре, в крупном центре коммерческой и политической жизни края, инструктировал И. Зиновьев консула А. Адамова, «Вам надлежит присматривать, в силу имеющихся у Вас возможностей, за положением дел в Кувейте, шейх которого просил “обратить на него внимание”». Нужно внимательно наблюдать и за тем, что происходит в других шейхствах Арабского побережья Персидского залива, а также в «лежащем при слиянии Каруна с Шатт-эль-Арабом подвластном Персии княжестве Мохаммера», одном из ведущих рынков региональной торговли (24).
В последнее время, указывал посол, правительство Российской империи «предприняло несколько действий … с целью водворения русского влияния в Персидском заливе». Так, в 1900 г. «командиру мореходной канонерской лодки “Гиляк” предписано было обойти главные порты означенного залива с тем, чтобы показать побережным населениям наш флаг и поколебать глубоко укоренившееся среди них убеждение, будто залив этот доступен для одних только английских военных судов. Должно надеяться, что и в будущем военные корабли наши будут … показываться в Персидском заливе, дабы поддержать произведенное “Гиляком” впечатление». «Радушный прием, оказанный нашему военному судну как в Бассоре, так и в Кувейте, несмотря на … происки английских агентов, дает право заключить, – замечает И. Зиновьев, что цель наша была до известной степени достигнута».
Затем, в начале 1901 г., продолжает посол, правительство «впервые послало в Персидский залив торговое судно, пароход “Корнилов”, на котором отправились представители нескольких выдающихся русских фирм с образцами наших произведений» (25).
Активизацию торговой деятельности в зоне Персидского залива, целесообразно было бы, по мнению И. А. Зиновьева, на что он обращал особое внимание А. Адамова, сочетать с исключительно осторожными шагами там России в политическом отношении, чтобы таким образом иметь возможность «смягчить раздражение» Англии.
При настоящем положении дел, «не имея прочной опоры в бассейне Персидского залива, – подчеркивал посол, – мы вынуждены воздерживаться от деятельного участия в политической жизни этого края. Наш главный интерес заключается в поддержании status quo, каковой устраняет возможность неожиданных и крупных осложнений, которыми не преминула бы воспользоваться Англия для осуществления своих честолюбивых замыслов…» (26).
Подобные предостережения имели под собой реальные основания. Англичане, которые к тому времени прочно укрепились уже в Прибрежной Аравии, довольно ревниво оберегали шейхов сблизившихся с ними племен и правителей княжеств, вставших под их протекторат, от влияния на них других держав (27).
Консульство в Басре открылось 17 октября 1901 г. Действовало до 18 октября 1914 г. По просьбе Франции, США и Греции осуществляло защиту интересов французских (1907 г.) и американских (1912 г.) граждан, и греческих подданных (1914 г.).
В соответствии с телеграммой министра иностранных дел от 12.01.1912 г. российскому императорскому консулу в Басре, коллежскому советнику Сергею Владимировичу Тухолке, поручалось «временное охранение американских интересов в Бассоре вследствие смерти местного американского консульского агента». С просьбой об этом к С. В. Тухолке обращался американский консул в Багдаде, а к российскому послу в Константинополе – его американский коллега (декабрь 1911 г.).
Информируя МИД о данном обращении, С. В. Тухолка писал, что охрана американских интересов во вверенном уму консульском округе будет связана в основном с «американскими миссионерами», которые «могут быть полезны консульству» для получения нужных сведений. И потому «желательно было бы согласиться», и положительно отреагировать на просьбу американцев (28).
Российское консульство в Басре наблюдало за положением дел в Южной Месопотамии, Кувейте, Катаре, на Бахрейне, а также в Северной Аравии (в Неджде). Консулами, сменяя друг друга, были А. А. Адамов (1901–1905), К. В. Иванов (1906–1909), С. В. Тухолка (1910–1913), С. П. Олферьев (1913–1914).