Российское, Долгое Затмение

Рощин-Щавинский Виктор Степанович

Они..., человек и лесной зверь, стояли у невидимого барьера, как на самой настоящей дуэли.

Может быть, когда-то, очень давно, так же стояли у барьера, за которым была смерть, Пушкин и Дантес, Лермонтов и Мартынов! Один из дуэлянтов был человеком, другой был диким зверем в человеческом обличие, готовым на убийство, для того, что бы насладиться кровавым пиршеством на его могиле.

Максим, конечно же, не знал, что медведь, действительно, что-то понял своей медвежьей головой. А именно, что ни при каких обстоятельствах, он в живых не останется.

Даже если он на последнем издыхании искалечит или даже убьёт Максима, то всё равно своей добычей он воспользоваться не сможет. Просто не успеет, поскольку к этому времени, он сам наверняка сдохнет....

И "топтыгин" сделал свой выбор. Кто его знает, но он, наверное, всё же подумал о том, что лучше быть голодным, но живым, чем мёртвым, и тоже всё равно голодным.

Он еще раз, очень внимательно посмотрел на Максима, как бы изучая и запоминая его на будущее. Затем медленно, вроде как, еще раздумывая, опустился на передние лапы и так же медленно, как бы нехотя и через силу, помимо своей железной, медвежьей воли, стал удаляться вглубь тайги. Он ни разу даже не оглянулся. Видимо не считал нужным. И вскоре, этот незадачливый мишка, исчез совсем, в лесной, таёжной чащи.

Максим, так же медленно опустил свой карабин. Он сейчас казался Максиму тяжёлым, как станковый пулемёт.

Дуэль между зверем и человеком, была окончена. Мирным путём, без крови и убийства.

После всего этого, Максим освободился от лыж, доставивших ему немало неприятных минут, и сел прямо на снег, где стоял всё это время.

Он почувствовал, как по его спине, обильным потоком, течёт липкий, холодный пот....

= = =

ГЛАВА - 55.

"ОКАЗЫВАЕТСЯ ЖИЗНЬ- то..., - Штука ХОРОШАЯ...! "

Максим продолжал сидеть на снегу и старался ни о чём таком серьёзном не думать.

Он, в настоящий момент, просто тихонько, про себя, радовался этой жизни. Лесу вокруг него, небу над головой и даже злополучным лыжам, которые валялись рядом с ним. Сейчас абсолютно всё радовало его глаз, и на всё Максим смотрел совсем по-другому, совсем не так, как это было до встречи с медведем.

И на то, как он теперь считал, были очень веские основания.

Он сейчас живой, он невредимый и он дышит полной грудью.

Максим, только теперь понял, что в этой встрече с медведем, если бы произошло непосредственное столкновение между ними, у него не было никаких шансов остаться в живых. То обстоятельство, что он бы точно ухлопал мишку, Максима нисколько не успокаивало и не устраивало, а тем более уж не радовало. При всём при этом, с большой долей вероятности, он бы, неминуемо погиб сам. Даже если бы медведь его не убил, как говорится до конца, а только изрядно искалечил, то и в этом случае остаться в живых было бы для него тоже большой проблемой. Гуцман просто бы не дотащил его до города. А если бы и дотащил, то, вряд ли живого.

Очень даже возможно, что именно медведь первым понял, что из их возможной схватки, никто живым не выйдет, и именно поэтому, не стал доводить внезапно возникшее противостояние до кровавой развязки, до его трагичного завершения! Кто его знает!? Звери, наверное, и особенно в критический момент жизни, тоже иногда способны мыслить.

Ну, не струсил же медведь, в самом-то деле...? Это шатун, голодный и злой, как стая диких и неукротимых собак. Что его могло остановить...? Да ничего! И уж вовсе никакой там не страх, а только лишь смерть, или чёткое и ясное звериное понимание и ощущение того, что эта самая смерть, как "дамоклов меч...", неотвратимо нависла над ним самим.

Так или иначе, но Максим был рад тому, что остался жив, и он, как-то совсем по новому радовался этому обстоятельству.

– Эй, Максим..., ты чего расселся тут и прохлаждаешься, как на южном курорте...!?
– неожиданно для Максима, раздался несколько раздражённый голос Гуцмана.

Максим, даже не услышал, как Пётр Яковлевич подошел к нему - Ты знаешь, что из-за тебя мы упустили лося...? Что за дела дорогой...?! Что за отношение к делу...?! На тебя это не похоже...!

Максим ничего не ответил....

Гуцман огляделся вокруг, увидел следы медведя, и как опытный охотник понял всё, что здесь произошло.

– А почему ты не стрелял...?!
– уже более спокойнее спросил Пётр Яковлевич - Хотя да, тут всё ясно, расстоя-я-ние...
– протянул он в задумчивости - Если бы ты промахнулся, то тебе была бы крышка. Стрелять было бы не оправданным и глупым риском с твоей стороны. Большой шатун был...?

– Хрен его знает, рост его не измерял, но голову вверх, пришлось задирать.

– Максим, ты понимаешь, что тебе здорово повезло...?!

– У-у-у...! Ты знаешь дружище..., как хорошо я это сейчас понимаю...!

– А как всё-таки он ушел, по какой такой причине? Ведь его сейчас практически ничем нельзя остановить!

– Этот Мишка, наверное не из дураков был...!? Хотя я сам не знаю и ничего не могу понять, что произошло...?! Вот так, стояли мы мирно друг против друга, внимательно, с уважением и где-то даже с любовью смотрели друг дружке в глаза, а потом он опустился на четвереньки, на прощанье вежливо кивнул мне башкой, щёлкнул своими когтями и ушел восвояси....

– Ты после такого ещё способен шутить...?

– Это я так дружище, для форсу..., от пережитого мною страха.

– Это уж, наверное, точно, в такой ситуации испугаться не мудрено! Ну, что будем делать то дальше...? Пойдём за лосем, или как...? Он недалеко ушёл. Догоним его запросто....

– Ты представляешь друг мой Петруччио...!? Охотничий запал у меня, куда-то к чёрту вдруг пропал.

– Ты, как поэт заговорил, в рифму....

– Поэт ни поэт, а сейчас действительно хочется, лечь прямо на снег и просто смотреть в голубое небо. Красиво там...! И при этом ни о чём не думать. Поверь мне старина...!