Рой
Шрифт:
Я нахмурился.
– Зеркало?..
– Нет, не зеркало, – сказала Мае. Она отодвинулась от окна и повернулась ко мне. Ее изображение на серебристой поверхности не изменилось. Лицо Мае по-прежнему смотрело внутрь машины. Потом, спустя несколько мгновений, изображение задрожало, растворилось, и вместо лица там появился затылок Мае.
– Что это значит? – спросила Мае.
– У меня есть очень хорошая идея, но…
Рой, который висел над капотом, преобразился точно так же, но только в его серебристой поверхности отражались мы с Мае вдвоем, на переднем сиденье машины. Мы казались очень испуганными. И опять изображение слегка размылось. А я окончательно убедился, что
– Плохо дело… – сказал Чарли.
– Знаю, – согласился я. – Они изобретают новшества.
– Как по-твоему, это было заложено в предварительных стандартах?
– В основе своей – да. Насколько я понимаю, это имитация.
Мае покачала головой, не понимая, о чем мы говорим.
– В программу закладываются определенные стандартные стратегии, чтобы помочь ей в достижении цели. Эти стратегии моделируют поведение настоящих хищников. Например, одна такая стратегия – замереть и не двигаться, поджидая добычу в засаде. Другая стратегия – бродить по случайной траектории, пока не попадется добыча, а потом – преследовать ее. Третья стратегия – замаскироваться, притвориться частью естественной окружающей среды, чтобы стать незаметным. А четвертая стратегия – подражать поведению добычи, имитировать ее.
Мае спросила:
– Ты думаешь, это имитация?
– Да, по-моему, это одна из форм имитации.
– То есть они пытаются выглядеть, как мы?
– Да.
– Это обусловленное поведение? Оно появилось самопроизвольно?
– Да, – сказал я.
– Плохо дело… – мрачно повторил Чарли. – Плохо, плохо…
Я начал злиться. Потому что это зеркальное отображение означало, что я не знаю настоящей структуры этих наночастиц. Мне сказали, что у них есть пьезоэлементы, которые отражают свет. Поэтому я не удивлялся, когда рои время от времени поблескивали серебром в солнечных лучах. Для таких случайных проблесков не требовалось сложной системы ориентации частиц в пространстве. Собственно, подобные случайные отблески были вполне ожидаемым явлением – точно так же, как на загруженной машинами транспортной магистрали периодически возникают пробки, а потом снова рассасываются. Образование пробки начинается со случайного изменения скорости одной-двух машин, но эффект волнообразно распространяется вдоль всего участка дороги. То же самое справедливо и для роев. Случайный эффект распространяется волной по всему рою. Именно так все и выглядело.
Но зеркальное отображение объектов – совсем другое дело. Рои создавали цветные изображения, причем довольно стабильные. Настолько сложное поведение было невозможно для простой наночастицы. Я сильно сомневался, что можно получить полный спектр цветов из одной только зеркальной пластинки. Нет, теоретически это возможно – если серебряную пластинку наклонять под точно выверенными углами для получения призматических цветов. Но для этого требуется невероятно сложная и точная система управления движением.
Более логично, что для получения цветных изображений наночастицы используют другой метод. Это еще раз подтверждало, что мне не сказали всей правды о частицах. Рики снова мне солгал. Поэтому я очень разозлился.
Я уже знал, что с ним что-то не в порядке, и, если честно, винить нужно было меня, а не его. Даже после трагедии на складе до меня не дошло, что рои эволюционируют гораздо быстрее, чем мы предполагали, и мы просто не способны поспеть за темпом их эволюции. Я должен был понять, с чем мы столкнулись уже тогда, когда рой продемонстрировал новую стратегию – растекся по полу и образовал
– Джек… – Мае тронула меня за плечо и показала на машину Чарли.
Лицо у нее было очень мрачное.
Рой, который кружился возле задних фонарей машины Чарли, превратился в черную ленту, поднялся высоко в воздух, а потом исчез – просочился сквозь щель в месте соединения красного пластика с металлом кузова.
Я сказал в микрофон:
– Слышишь, Чарли… Кажется, они придумали, как пробраться внутрь.
– Да, я вижу. Потрясающе!
Чарли зачем-то перебрался на заднее сиденье машины. Наночастицы уже начали просачиваться в салон, образуя серую туманную дымку, которая быстро чернела. Чарли закашлялся. Я не видел, что он там делает – Чарли пригнулся ниже окна. Снова стало слышно, как он кашляет.
– Чарли…
Он не ответил. Но я слышал его ругательства.
– Чарли, ты, наверное, лучше выйди.
– Срать я хотел на этих говнюков!
Потом послышался странный звук, который я не смог сразу опознать. Я повернулся к Мае. Она прижимала наушник к уху, прислушиваясь. Звук напоминал странный ритмичный скрежет или шипение. Мае посмотрела на меня и вопросительно подняла брови.
– Чарли?
– Я… опрыскиваю этих маленьких дряней. Посмотрим, как им понравится, когда я их слегка подмочу.
Мае спросила:
– Ты разбрызгиваешь изотоп?
Чарли не ответил. Но в следующее мгновение он снова показался в окне с бутылью из-под «Виндекса», из которой он щедро опрыскивал салон во всех направлениях. Жидкость растекалась по оконным стеклам и лилась вниз. В салоне машины становилось все темнее и темнее, по мере того, как внутрь проникало все большее количество наночастиц. Вскоре Чарли совсем не стало видно. На мгновение показалась его рука, скользнула по стеклу и снова скрылась в черноте. Чарли непрерывно кашлял. Кашель был сухой и сиплый.
– Чарли, выбирайся наружу, – сказал я.
– Да пошло оно все… На кой черт?
Бобби Лембек передал по рации:
– Ветер десять узлов. Давай, Чарли.
Десять узлов – не так уж много, но все же лучше, чем ничего.
– Чарли, ты слышишь?
Из черноты раздался его голос:
– Да, ладно… Я ищу… не могу найти… чертову дверную ручку, не могу нащупать… Где эта сраная ручка, в этой чертовой… – Его слова прервал приступ кашля.
Я слышал в наушнике, как в лаборатории быстро переговариваются. Рики сказал:
– Он в «Тойоте». Где ручки на дверях в «Тойоте»?
– Я не знаю, это не моя машина, – ответил Бобби Лембек.
– А чья тогда? Твоя, Винс?
Винс:
– Нет-нет. Это машина того парня, у которого что-то с глазами.
– Какого парня?
– Инженера. Который все время моргает.
– Дэвида Брукса?
– Ну да, его.
Рики сказал:
– Ребята! Мы думаем, это машина Дэвида.
Я ответил:
– Ну, и какой нам с этого…
Я не договорил, потому что Мае показала на что-то сзади, на заднее сиденье машины. Из щели в месте соединения сиденья со спинкой в салон просачивались наночастицы, похожие на черный дым.