Шрифт:
Уважаемая редакция!
Пишу это письмо вам, поскольку с так называемыми научными журналами мне не по пути, все они требуют денег за публикации, а стоимость одной статьи, если вы не знали, – от десяти до пятидесяти тысяч рублей в зависимости от статуса журнала. Вы, насколько я понимаю, с авторов ничего не требуете и даже наоборот – платите им гонорар. И ваши принципы мне нравятся. Тем более что моя гипотеза настолько важна для Человечества, что я обязан донести ее любым способом. Хотя бы и через интернет-журнал любителей научной фантастики. Надеюсь, что мой неразборчивый почерк не станет для этого непреодолимым препятствием. Шутка.
А теперь о серьезном. Моя гипотеза рождена в длительных раздумьях об искусственном интеллекте и о том, почему же наша Цивилизация, которая
Я не знаю, превзойдут ли нас умом и сообразительностью машины, которые мы когда-нибудь создадим, но когда я размышляю о будущем, то хожу по сегодняшним улицам и вижу вокруг огромное количество людей, занятых самым примитивным трудом, для которого не требуется не только компьютер, но и простейший китайский калькулятор Casio. Каждый день мне встречаются на пути распространители рекламных буклетов, дворники, уборщики автобусных остановок, продавцы сигарет, пирожков и жареных на гриле кур, пожилые женщины, которые несут добровольную вахту возле синих кабинок уличных туалетов, всевозможные охранники офисов и кассиры супермаркетов. Весь набор функций кассира Елены из дискаунтера «Копеечка» сводится к нескольким простейшим операциям. Она ежедневно машет ценниками со штрих-кодом перед сканером, нажимает несколько клавиш кассового терминала и произносит дежурную фразу: «Здравствуйте! Пакет нужен? У вас есть наша дисконтная карта? Спасибо за покупку». Сколько нейронных связей задействует кассир Елена за трудовой день? В лучшем случае пару десятков. И как быть с оставшимися миллиардами? А ведь ее мозг, как и мозг официантки Виктории из сети столовых «Вилка-Ложка», практически ничем не отличается по своей структуре от мозга великих физиков, награжденных Нобелевской премией.
Увы, наше общественное устройство таково, что умственные способности большинства людей попросту не востребованы. Так было и десять тысяч лет назад, и тысячу лет назад. В этом смысле мы остаемся такими же дикарями, как и наши предки, населявшие деревья в Африке. Во все исторические периоды, во всех общественно-экономических формациях за всех думает небольшая группа людей – интеллектуальная элита. И эта небольшая группа ради сиюминутной выгоды не готова жертвовать собственными ресурсами, развивая способности остальных. В итоге миллиарды вынуждены заниматься примитивным трудом, а свои невостребованные интеллектуальные возможности отвлекать на бессмысленные формы досуга. Для этого даже экономическое оправдание придумано. Мол, современная экономика – это экономика досуга. Но если мы действительно жаждем социального прогресса, а не простейшего прироста технологий, то просто обязаны оставить все попытки создания искусственного интеллекта ввиду их неактуальности и объединить все имеющие ресурсы с единственной целью – создание технологии, позволяющей задействовать миллиарды невостребованных интеллектов. Фундаментально мы готовы к решению такой масштабной социальной задачи. Осталось сделать всего один прорыв…
Наверное, мои рассуждения могут кому-то показаться странными. Но история помнит массу примеров, когда совершенно бредовая идея, которую научное сообщество даже всерьез не хотело воспринимать, спустя десятилетия или даже столетия становилась общепризнанной теорией, авторов которой благодарные потомки признавали гениями. Один из ярких примеров – жизнь Людвига Больцмана, патриарха статистической физики. Еще в 1880 году он предположил, что в какой-нибудь далекой галактике в результате случайной флуктуации в процессе рождения Вселенной из случайных атомов в результате цепи случайных событий мог сформироваться Случайный Мозг, то есть космический объект, осознающий свое существование. Вероятность возникновения Случайного Мозга ничтожно мала, и Людвиг Больцман это прекрасно понимал. Но он рассуждал так: а какова, собственно, вероятность другой флуктуации, в результате которой миллиарды сознающих свое существование мозгов соберутся на одной планете и каждый из них сможет полноценно существовать по нескольку десятков лет? Вероятность, согласитесь, намного меньше. Но Человечество на Земле тем не менее существует. А поскольку Вселенная по определению бесконечна, значит, можно допустить и вероятность возникновения Случайного Мозга в условиях одной далекой галактики.
Современники этой идеей Больцмана не заразились. Как, впрочем, и многими другими. В тогдашнем физическом сообществе Больцмана встречали не слишком радушно. В итоге Больцман впал в депрессию и покончил с собой в гостиничном номере в итальянском городе Дуино, повесившись на оконном шнуре. А спустя сто лет даже его самая парадоксальная идея о Случайном Мозге стала общепризнанной, и сегодняшние продвинутые физики термином «больцмановский мозг» именуют любой гипотетический объект, возникающий в результате квантовых флуктуаций в какой-либо системе и способный осознавать свое существование. Спохватились и квантовые физики, которые с недавних пор стали продвигать Случайный Мозг в качестве идеального наблюдателя, конкретизирующего Вселенную, в которой все частицы находились в квантовом состоянии «размазанности» между двумя альтернативными вероятностями.
Намного опередила время и идея черных дыр, которая впервые пришла в голову английскому физику и геологу Джону Мичеллу в 1783 году. Мичелл отучился в Кембридже, был профессором геологии, первым определил, что землетрясения распространяются волнами, предсказал существование двойных звезд и изобрел механизм для измерения массы Земли, который после его смерти использовал Генри Кавендиш. В письме этому самому Кавендишу, посланном Мичеллом в 1783 году и опубликованном спустя год, была изложена, кстати, и теория черных дыр. В письме Мичелл приводил расчет, из которого следовало, что светило с плотностью Солнца и массой в пятьсот солнечных будет обладать такой гравитацией, что частицы света (в то время была распространена корпускулярная теория, согласно которой свет состоял из частиц) попросту вернутся обратно на поверхность светила, и в силу этого обстоятельства мы будем воспринимать такое светило как невидимое.
Идея Мичелла в физическом сообществе некоторое время обсуждалась, в 1796 году знаменитый астроном и математик Пьер Симон Лаплас даже упомянул расчеты Мичелла в своем фундаментальном труде «Изложение системы мира». Но гипотеза Мичелла о невидимых звездах не нашла широкой поддержки и постепенно забылась. До тех пор, пока Альберт Эйнштейн не сформулировал свою Общую теорию относительности, а Карл Шварцшильд не решил в 1915 году уравнения Эйнштейна для сферически-симметричной черной дыры без вращения и без электрического заряда. Из этого решения как раз и следовало, что вокруг черной дыры имеется сфера, за которую, вследствие огромной гравитации, не может вылететь даже свет. А Мичелл, который первым выдвинул это предположение, физику забросил. В сорок три года он переехал в глухую йоркширскую деревушку Торнхилл и еще двадцать шесть лет служил там священником.
Теперь немного обо мне. По образу жизни я философ. По специальности – прораб. Тружусь в компании «Индустриальные системы». В смысле, руковожу строительством на вверенном мне участке. Через девять месяцев и шесть дней мне исполнится тридцать шесть лет. Женат. Дочери скоро тринадцать. Вместе с женой мы заканчивали инженерно-строительный факультет Сыктывкарского политехнического института и вместе уехали по распределению в город Кинешму. Сейчас живем в Омске. Жена уже давно переучилась на бухгалтера и работает в нашей компании маркетологом. Омск меня вполне устраивает. Здесь обещают построить аэропорт и метро из четырех станций, которое сразу будет внесено в Книгу рекордов Гиннеса как самое короткое метро в мире. И еще в Омске хорошо думается. Этим я, собственно, и занимаюсь. Тренирую свой мозг. И дома, и на работе.
Конец ознакомительного фрагмента.