Роза для короля. Возмездие

Сомерсет Надежда

– Убить, – сказала Накашима, обойдя его и направляясь в центр города.

Больше всего Накашима поразило не только то, что Гревин призвала на свою сторону морской народ, но и то, что Рада встала на сторону Мэлисенты, попаданки, которая вдруг стала для нее важнее ее сестры. Нет, Накашима никогда не хотела смерти Гревин, лишь хотела ее проучить, наказать и заставить слушаться. Но ее дочери видно имели этот ген и он был совсем не послушание, который просто не давал им этого сделать. Гревин всегда считала себя главной, Рада – спасительницей, младшая помогала младшим и никогда не слушалась старших. И вот ни одной,

ни второй больше нет. То, что обе исчезли в магии и больше не вернутся, в это верилось с трудом, но такова жизнь. Она любила своих дочерей, любила той любовью, которая видна лишь на расстоянии. Сыновей она любила больше. И это она сейчас признала. Выбор между Питером и Гревин, вот ее ахиллесова пята, она выбрала сына и наказала дочь. Хотя в своем поместье Гревин могла делать все, что ей хочется, но не с Питером. Не с ним. И ни с другим ее сыном.

***

Анн и Питер выскочили в узкий переулок и направились в сторону главных ворот столицы, оставался лишь один не зачисленный участок, и там могли быть только враги. Перед ними в окружении десятка мародеров стояли два десятка ремесленников, которые пытались дать отпор вооруженным до зубов солдатам Гревин палками, вилами и просто ругались, понося солдат как только можно.

– Поможем? – поднимая меч, спросил Питер. Возможно, он надеялся на другой ответ, но Анн лишь покачал головой.

– Обязательно, не хочу слушать, как Мэл будет плакать от того, что погибло так много невинных.

– Эта бойня показывает, что нужно не только печь хлеб, нужно еще уметь и себя защищать, – прорычал Питер.

– Да, а то животы отрастили, а мечи ржавеют на полках. Пошли, потом будем их учить выживать.

– Обязательно научим, завтра же начну мобилизацию, – рычал Питер, нападая на близстоящего солдата. – Полчаса и ранена спина, кровь стекает по бедру, но какая радость в глазах стоящих перед ним седовласых мужчин. Кто-то протянул ему полотенце, помогая снять рубашку и перевязать рану, откуда-то взялась вода в чашке. Не важно, главное – это благодарность в их взглядах.

Анн выпрямился, расправил плечи и громко сказал: – Берите мечи и идите в центр, там сейчас генерал Атис собирает отряды из горожан, чтобы прочесать город и выловить всех кто остался.

– А мы? – спросил Питер, с надеждой глядя как уходят спасенные пекари, ткачи, помогая передвигаться раненым и унося мертвые тела своих товарищей.

– А мы, проверим ворота. Идти можешь?

– Могу даже бежать, – жалостливо простонал он, глядя, как резво взял стойку Анн. – Только не беги! Позер, – вернул ему колкость Питер.

***

Накашима шла по городу, осматривая некогда красивую столицу империи, сейчас она везде видела разбитые телеги, разбитые цветочные горшки, разбитые окна и открытые двери. Сидящие или стоящие в проемах мужчины были грязными, перемазанные в крови и земле, они печальными взглядами наблюдали за советником и стражей, пытавшейся расчистить перед ней дорогу.

А у Накашима перед глазами стояла Рада. Ведь даже тогда когда она восстала против матери, когда выбрала не ее, а мужчину, когда ослушалась ее прямого приказа, Накашима все равно любила ее. И даже то, что она заставила ее принять клятвы трех мужчин, силой навязанных Раде, было для ее же пользы. Правда это не принесло успокоения, потому что Рада хоть и смирилась, но так и не пришла на покаяние

к матери, хотя Накашима присылала письма, даже приглашала, умоляла. Да, она знала, что происходит в поместье дочери, знала, что Рада усиленно обучается магии, и не только, она учит законы империи, учит языки и изучает карты. Сначала Накашима решила, что дочь решила сбежать. Но потом поняла – нет. Она хочет отомстить. И вот этот день настал, увы, ее месть не принесла ни Раде ни Накашима удовлетворения. Лишь горечь утраты.

– Советник! – перед ней стояла Мэлисента. Коричневое глухое платье, широкая юбка и убранные в пучок светлые волосы, а в глазах радость. Мэл окинула взглядом стоящих вокруг Накашима мужчин и спросила: – А где Ян?

И Накашима в эту минуту заревновала, заревновала к этой девочке своих дочерей, из-за которых они исчезли во тьме: – Погиб. Жизнь за жизнь, ты забрала у меня дочерей, а судьба забрала у тебя мужчину. Не кажется ли тебе несправедливым, что ради тебя умирает слишком много народа, тех, кого ты ценишь и кого любишь?

Мэл замерла. Слова Накашима заставили сердечко остановиться, а разум помутиться: – Как же так? Ты же обещала? Обещала вернуть его…

– Я? Извини, вернуть его уже никто не сможет.

Мэл ухватила ее за рукав черного атласа: – Как он погиб?

– Хочешь знать?

– Да, хочу, – шептала Мэл, а вокруг нее мир становился все чернее и чернее. И в этом мареве она видела лишь Накашиму, ту, которая забрала у нее того, кого она любила, кто любил ее и кто ради нее не побоялся отправиться в это путешествие. Если бы она только знала…

Прода от 02.03.2022

Ханан подхватил Мэл на руки и прижал к себе, ощущая как она дрожит. Мэл вся сжалась в его руках, кулачки прижаты к груди, глаза закрыты и лицо сплошная маска боли: – Тише, тише, все хорошо, я здесь, – шептал он, убаюкивая ее на руках.

Хенол вынырнувший из темноты провала переулка, протянул к нему руки: – Отдай ее мне.

Правда Ханан не стал спорить и передал девушку как драгоценный груз ему прямо в руки, стараясь не потревожить ее. Хенол легко коснулся ее лба губами и покачал головой: – Отнесу домой, пусть Таура осмотрит ее.

А Накашима замерла, вспоминая состоявшийся разговор. Она корила себя за резкость, понимая, что сейчас непроизвольно, но обидела ни в чем не повинную Мэлисенту. Ведь, в том что произошло Мэл не виновата: «Тут виновата Накао. За то, что бросила одну дочь и совсем не воспитывала вторую, за то, что позволила одной дочери развязать эту никому не нужную бойню. Хотя во всем этом есть и наша вина. Это ведь мы три самых сильных мага, позволили княжествам считать себя сильнее и умнее нас, теперь пожинаем плоды нашего попустительства».

Хенол спешил, Мэл дрожала и вся горела у него в руках и оказать ей помощь могла лишь Таура, ее золотое платье мелькало перед воротами дворца и давало ему надежду.

Таура стояла в главных воротах дворца и нервно теребила платок в руках, вглядываясь в замерший город. Она отпустила Мэлисенту на помощь Хенолу и Ханану, а теперь почему-то об этом жалела. Когда из-за поворота выскочил Хенол с Мэл на руках, а позади на бешеной скорости за ним шел Ханан, она замерла: – Вот говорила же, обожди, не спеши, – она бросилась вперед, уже окутывая магией жизни всех троих.