Роза для короля!
Шрифт:
ГЛАВА 62 Трое в ванной…
И так в этот момент было жарко, тела двух мужчин горели, а ее тело пылало, сгорая в их любви, в их губах, руках. А двое мужчин не знали как доказать свою любовь этой женщине, которая была и нежной и грубой, целовала их и тут же отталкивала.
Анн Хотч
«Никогда не дам ей потеряться, не дам ей упасть. Лучше я, чем она», – такие мысли посещали его в этот момент, а ведь он ее целовал, не пропуская ни одного кусочка нежной кожи.
А когда ворвался в ее глубины, застонал от того, что она была так сладка, что он готов прямо сейчас кончить, как мальчишка в свой первый раз. А она лишь ухватилась за его волосы, заставляя наклониться к ее губам и целовать ее. А так хочется заломить ей руки и врываться в нее до тех пор, пока
«Такая нежная, сладкая. Сладкая кожа, наполненная ароматом вишни, шоколада и молока», – он закрыл глаза и вспомнил их первую встречу. Ее наивность и свою грубость и захотелось стать еще нежнее, стать тем, кого она не будет винить в грубости, а будет любить всегда. А потом вспомнил ее слова, жесты и ее сидящую в короткой сорочке на постаменте прямо над обрывом и стало стыдно. Стыдно, потому что показал себя тогда полным глупцом. И ведь понял что она другая, другая Мэл, королева, еще там в подземелье арены. А ведь он помнил ТУ Мэл. Мэл, которая любила, чтобы мужчины в ее руках стонали от боли, любила, чтобы ее драли так, чтобы кровати ломались. Правда потом она отыгрывалась на любовнике совсем не так как ему хотелось и кнут и цепи были ее любимой игрушкой, особенно с магами. А браслеты блокираторы тому ей помогали. А ведь он помнит ту королеву, когда они только встретились. Он помнит ее улыбку и ее руку у себя на груди. И ведь ту пещеру создала она, чтобы уединяться с ним. Но это был только первый месяц, их первый месяц. А потом пришло осознание, что перед ним чудовище созданное богами, чтобы проредить это население. Сколько он видел боли сейчас и не вспомнишь, но там в подземелье арены, он увидел совсем другую королеву. Ее слова, ее жесты и мертвец получил надежду. А ведь он и не надеялся уже увидеть свет. В тот момент, когда Мэлисента оперлась о прутья клетки, в его голове уже созрел план, в котором он спасается бегством, благодаря магии королевы. Но кто же знал, что там в голубой пещере он увидит ее с другой стороны и желание отомстить сменится желанием любить, стать нужным и любимым. Что ее взгляд вернет ему веру в женщин, что ее желание жить и все ее слова, дадут ему надежду на свое будущее. А когда у тебя в руках женщина, которая отдается любви с таким самосожжением, разве можно мыслить о мести. Разве можно помнить о мести, если она готова сделать тебе приятное, без боли, если согласна дать тебе шанс. Она приняла его клятву с раскрытыми глазами и улыбкой на губах, а он после этого забыл, каково это кнут и цепи. Будто в голове сняли все преграды и дали вдохнуть свежего воздуха, после целой жизни тухлятины.
И он любил эту Мэлисенту самозабвенно, наслаждаясь и ее телом и ее стонами, ухмыляясь и отдавая ей право быть любимой. Ведь она тоже принимала в этом участие, целуя его губы, глаза, щеки и разрешая себя любить, так как ему было удобно, приятно, но, не забывая и о себе.
Хенол Киа
«Я помню мой первый опыт с Мэл, но я помню, как она появилась передо мной в лунном свете. Я никогда не забуду эту женщину, которую держал в своих руках и не мог налюбоваться ею. В тот момент ни о чем не мог думать, лишь бы не прогоняла, лишь бы дала себя любить, ведь это такое чудо любить женщину. Я мог надеяться на ее любовь, но пока рядом со мной еще десяток таких же как я, разве может быть иначе, чем один раз в месяц или в два? И лишь в тот момент, когда я проснулся от своего сна и понял, что опять один и что, то, что было этой ночью, может быть последним в моей жизни, понял, как же я хочу жить. Жить и любить именно ею. А потом был бег. Бег чтобы найти ту, которую держал, целую ночь в руках и запах которой помню до сих пор, и ведь нашел. Нашел и вернул домой, опять держал в руках и не мог понять почему. Почему она сейчас другая. Пока не понял что это не та королева, что она не знает ничего в этом мире. Понял, что ее непосредственность и наивность приведут ее к гибели… И я дал клятву, и она ее приняла и вот тогда я понял, что вся жизнь у меня впереди. Впереди будет еще много ночей и она будет еще много раз в моих руках. Что я больше не буду отверженным и не буду никогда убитым по ее приказу, если только за нее. Да, за нее я отдам свою жизнь, мне ничего не жалко, только не отталкивай, не бросай меня. Я так этого боюсь».
И он ее любил, давая магу быть сейчас первым, любить ее, но ничего он здесь и рядом и она так же отвечает на его поцелуи как и он. И она ласкает его тело, так же как и он ее. И ее ласки нежные, пальчики трепетные и нежные, ласковые и неважно что она тут же выпускает коготки, но эта боль
***
Мэл перевернули лицом к Хенолу и она сквозь мокрые ресницы увидела его черные глаза, в которые была и нега и любовь и счастье. Теперь он ее целовал, заставляя раскрыть губы и принять его язык, его руки обхватывали ее ягодицы, а его член ворвался в нее, вызывая у нее стон и она выгнулась, прильнув спиной к груди Анн.
– Тише малыш, – шептал тот, покрывая поцелуями ее плечи.
А Хенол спешил, пытаясь привести ее к взрыву и пытаясь остановиться в критический момент, чтобы не опростоволоситься, так хотел эту женщину, что боль в паху была нестерпима. Он вбивался в нее неистово, облизывая ее губы и прикусывая ее шаловливый язычок, пытаясь ускорить процесс.
ГЛАВА 63 Ужин при свечах…
Мэл билась в их руках, пытаясь не кричать от нахлынувшего на нее очередного оргазма, а мужчины все никак не могли остановиться. Их объятия были крепкими, а поцелуи нежными. Но ее спас ее живот, его зычный рык был слышен в тишине ванны и даже их стоны и шлепки, не смогли заглушить его возмущенный рык. Мэл усмехнувшись, спрятала пылающее лицо на плече Хенола, а смех Анна и руки Хенола, который прижал ее к себе, его поцелуй ее виска не смогли вернуть ей ее гордость.
– Не стесняйся малыш, мы уже привыкли к голоду, а вот твое тело еще нет. Да и не нужно ему привыкать, для этого у тебя есть мы, – шептал Хенол пытаясь не засмеяться в голос, глядя на обиженного Анн. Тот так хотел продолжения любви, что хоть и смеялся, но еще и кривился, так хотел еще немного задержаться в ванной.
– Хорошо, идем тебя покормим, – проворчал Анн, – но эта ночь наша, – помогая ей встать на ноги и целуя ее в щеку, строго сказал он.
«А еще такая будет и ночь? Ну вот послал же бог мне ненасытных мужчин. Может забаррикадироваться? А что, в истории моего мира есть такие случаи, когда баррикады спасали во многих случаях и не только жизни».
– И о чем ты только думаешь? – Хенол укрыл ее полотенцем и стал растирать тело.
– Думаю о том, что мне нужна личная жизнь, – выпалила Мэл и посмотрела на двух стоящих рядом мужчин. И испугалась.
– Личная жизнь? А мы? В нее значит не входим? – выдохнул Анн.
– Входите, но мне нужно личное пространство и если уж у меня столько мужей, то мне нужно это самое пространство, которое будет только моим, – Мэл не ожидала, что ее слова их так обидят. Руки Хенола опустились вместе с его взглядом и его дружком, который так и стоял готовый к бою. Анн выдохнул и замер, будто сейчас в ванной ему катастрофически не хватило воздуха.
– И что ты предлагаешь? – разорвал тишину комнаты Анн, не глядя на Мэл.
Мэл потупилась, понимая, что невольно обидела сейчас стоящих рядом с ней мужчин и попыталась выровнять ситуацию: – Я не так выразилась. Не личная жизнь, я вас всех люблю и хотела бы всегда дарить любовь каждому из вас, но я хочу иногда принадлежать самой себе. Например, несколько ночей проводить только в своем гордом одиночестве, и не потому что я устала о вас, а потому что иногда у меня должно быть личное пространство. Иногда мне нужно побыть одной, просто поскучать в одиночестве, чтобы потом весело провести время уже с вами.
Анн наконец вздохнул, шумно, но его глаза уже оттаяли: – И эту ночь ты хочешь провести в одиночестве?
– Ну как бы, – прошептала Мэл, поглядывая на Хенола, который так и застыл с маской отстраненности на лице.
– А можно не сегодня? – наконец выдохнул он и вернулся к прежнему растиранию ее тела. А Мэл даже сквозь ткань полотенца чувствовала, как напряжены его руки.
– А что у нас сегодня за ночь такая?
– Волшебная ночь, ночь, когда твои мужья так соскучились по тебе, что не смогут заснуть, если не поцелуют тебя на ночь и не обнимут тебя и не пожелают тебе спокойной ночи, – шептал Хенол, переходя к ее волосам, расчесывая каждую прядку, стараясь не выдернуть ни один волосок.
– Родная, а давай ты выберешь следующую ночь для одиночества? – шептал ей в ухо Анн, обхватывая ее талию и прижимая ее к себе, впиваясь в ее губы, пока Хенол стоя позади нее и нежно целовал ее шейку, вызывая у нее мурашки на коже.
Мэл вырвалась из захвата их рук и строго сказала: – Я подумаю, а сейчас пошли ужинать, нас все уже заждались.
Ужин действительно стоял уже на столе и там была не только каша. Каша была, без масла и с плавающими кусочками мяса она выглядела в огромном котле, который поставили на стол и облизывались все сидящие за столом мужчины, ожидая когда спустится их госпожа. Мэл усадили во главе стола и Ян севший рядом с ней тут же наложил ей в тарелку огромную порцию, и со словами: – Приятного аппетита, – продолжил раскладывать по тарелкам ароматную кашу, поливая все это мясной подливкой.