"Розарий"
Шрифт:
— Энн! — радостно закричал Боуд, — взгляни сюда. Это латынь?
Голос Боуда мгновенно привёл в чувство обеих женщин. Почувствовав в его словах спасение, они бросились к нему. Один взгляд и Коэл подтвердила догадку Боуда. Эти знаки представляли собой…набор латинских букв. Для Боуда в одно мгновение всё стало ясным.
— Мы должны набрать слово и вход откроется, — снова закричал он.
— Какое слово? — в один голос, в ответ закричали женщины.
— Какое слово? Какое слово? — Боуд заметался по подземелью в поисках ответа. Его взгляд ежесекундно поднимался к потолку, который продолжал неумолимо опускаться. — Надо успокоиться. Успокоиться и подумать.
Несмотря на катастрофическое положение, Боуд остановился и набрав в грудь побольше воздуха, глубоко вздохнул. Он проделал это несколько раз. Во время этого действия, он поймал два взгляда, которые с такой надеждой смотрели на него.
— Есть! — неожиданно и для женщин и для самого себя, вскричал Боуд и сразу же бросился к Александровой. — Молитва. Первая молитва в Розарии. Какая первая молитва?
Александрова замешкалась.
— Скорее Ольга. У нас нет времени на раздумья. Ещё несколько минут и нас просто раздавит.
— Апостольской символ веры. Вначале произносят…Апостольский символ веры, — наконец ответила Александрова.
— Это точно? У нас не будет второй возможности.
— Точно! — чуть помедлив, ответила Александрова.
— Она у вас с собой? Только не говорите, что вы не записали её! — Боуд с глубокой надеждой смотрел на Александрову.
— Я не записывала. Я знаю все эти молитвы наизусть с детства! — одним махом выпалила Александрова.
— Набирайте! — Боуд взял её под руку и подвёл к чёрному квадрату. Он тут же подозвал Коэл и попросил помочь Александровой. Обе женщины сразу же принялись за дело. Дрожащими руками, они начали прокручивать одну букву за другой. При этом, они постоянно оглядывались на потолок. Буквы постоянно издавали щелчки. И от этих щелчков, обе постоянно вздрагивали. Им казалось, что потолок уже обрушился на них. Боуд постоянно успокаивал их словами и жестами. Наблюдая за потолком, он говорил:
— У нас ещё есть время. Феодорит всё рассчитал. Он должен был дать время. Чтобы набрать нужные слова!
Как ни странно, эти слова немного успокоили женщин. Перебрасываясь короткими фразами, они переворачивали одну букву за другой до тех пор, пока последняя из них не заняла правильное место. На чёрном квадрате появилась надпись:
«Credo in Deum Patrem omnipotentem Creatorem caeli et terrae. Et in Iesum Christum Filium eius unicum Dominum nostrum qui conceptus est de Spiritu Sancto natus ex Maria Virgine passus sub Pontio Pilato crucifixus, mortuus et sepultus descendit ad infernos tertia die resurrexit a mortuis ascendit ad caelos sedet ad dexteram Dei Patris omnipotentis inde venturus est iudicare vivos et mortuos Credo in Spiritum Sanctum sanctam Ecclesiam catholicam sanctorum communionem, remissionem peccatorum carnis resurrectionem et vitam aeternam Amen»
Едва это произошло, как раздался своеобразный шум. Вслед за шумом, чёрный квадрат ушёл куда то в сторону, открывая проход. Одновременно прозвучали три радостных крика, а следом… все трое незамедлительно ринулись в этот проход. Первым прошла Александрова. За ней Коэл. И последним пролез Боуд, прихватив с собой все сумки. Оказавшись в безопасности, все трое без сил упали на пол. Проход через который они влезли начал закрываться. Вскоре, он совсем закрылся. Вокруг них воцарилась темнота. И в этой темноте раздался отчётливый щелчок. Услышав его, Боуд мгновенно вскочил на ноги.
— Проклятье, что происходит? — он нащупал в темноте сумку и вытащил оттуда фонарик. Едва он начал освещать место в котором они оказались. Как у него снова вырвался поток проклятий.
— Что? — в один голос испуганно вскричали женщины.
— Вспоминайте следующую молитву в Розарии и не смотрите налево, — раздался встревоженный голос Боуда. Он заметался возле стен, видимо пытаясь что- то отыскать. Луч фонаря постоянно прыгал на стенах. Наконец, он на мгновение остановился. Послышался растерянный голос Боуда:
— Здесь должен быть такой же набор символов, но я его не вижу. И входа нет. Что происходит?
Пока он говорил, профессор Коэл сумела нащупать, а затем и вытащить из сумки маленький фонарик, которыми они с Александровой запаслись заранее. Свет фонаря был сразу же направлен влево. У Коэл вырвался сдавленный крик, когда она увидела ряд острых конечностей неумолимо надвигающихся на них. Александрова попыталась выяснить, что именно её напугало и в этот момент раздался радостный крик Боуда:
— Конечно, чёрт…факелы надо переставить местами. Я совсем забыл об этих словах
Он снова забегал по подземелью. Обе женщины лишь видели мелькавший свет фонаря. Прошло несколько мгновений, и снова раздался голос Боуда:
— Скорее идите сюда. У нас очень мало времени!
Женщины поспешно ринулись на свет. Когда они подошли к Боуду, то увидели такой же чёрный квадрат в стене с такими же символами.
— Какая следующая молитва? — почти спокойно спросил у них Боуд.
— О…отче наш! — ответила Александрова.
— Набирайте! — Боуд направил свет фонаря на буквы.
Как и в первом случае, обе женщины принялись выстраивать буквы согласно порядку в словах молитвы. Боуд то и дело тревожно оглядывался налево, но не торопил женщин. Прошли ещё несколько томительных минут, прежде чем на втором квадрате появилась надпись:
«Pater noster, qui es in caelis sanctificetur nomen tuum adveniat
regnum tuum fiat voluntas tua sicut in caelo et in terra Panem nostrum
supersubstantialem da nobis hodie et dimitte nobis debita nostra
sicut et nos dimittimus debitoribus nostris et ne inducas nos
in tentationem sed libera nos a Malo.
раздался долгожданный щелчок. Снова женщины первыми скользнули в проход. Боуд же подобрал сумки и последним полез в проход. И Александрова и Коэл услышали, как он закричал. Едва он свалился на пол рядом с ними, как обе нависли над ним. Александрова забрала у него из рук фонарь и осветила его тело. Чуть повыше бедра Боуда проступило красное пятно.
— Он ранен! — тревожно вскричала Александрова. С помощью Коэл, она быстро стянула с Боуда пиджак. Затем сняла рубашку и разорвала её на части. Александрова передала фонарь Коэл. Та направила свет на бедро Боуда, а сама Александрова начала перевязывать рану лоскутами порванной рубашки. Она уже затягивала узел, когда проход наглухо закрылся и снова раздался щелчок.