Рожден быть опасным
Шрифт:
Солнце упало за край.
Звезды засверкали в черном бездонном небе.
Порхало молчание.
— Ты куда пропал? — спросил я. Крысобой усмехнулся:
— Не спалось. Тут шум какой-то. Я на бархан взобрался. Глянул. Груоппсы. Тут меня и осенило, что нас на Фаргал занесло. Я к ним подошел. Пообщаться. Немного по-ихнему базарить могу. А пока трепался, тебя уже прихватили. Я-то сразу смекнул, что это магната нашего людишки. Ну, думаю, пусть до врат доведут, а там Ларса Русса отобью. А когда вы на привал остановились, после твоей клоунады…
— Когда эти твари появились, выглядели они весьма эффектно… Скоро ли пойдем? — поинтересовался я, кивнув в сторону врат.
Песок перед дрожащим пространством серебрился.
— Не знаю. Может, еще отдохнуть? — предложил Крысобой.
— Не стоит, — отверг я. — Сейчас надо идти.
— Почему, Русс?
— А вдруг нам пустыня еще что-нибудь подкинет? Может, высланы другие отряды, о которых Музыкантская не знает?
Крысобой мотнул головой:
— Вот и я не знаю.
— Лорда Джудда виртуальщику этому в задницу!.. Пошли. С народом потолкуем.
Солдатам много времени на размышления не потребовалось. Они согласились сразу. Их воодушевила идея — разграбить виллу магната, на которой они неоднократно бывали. Судя по реакции пленных, на вилле было что взять. Дольше всех сомневалась Рената Музыкантская. Я чувствовал, что ее смущает персона Марка Крысобоя, как товарища по оружию. В их отношениях все было вовсе не так просто, как пытался представить Крысобой. Наконец она согласилась, и я вернул бойцам обоймы от их автоматов.
— Что ждет нас за воротами? — спросил я Музыкантскую.
Она вскинула на меня выразительные глаза, и я в них утонул.
Ненадолго.
Дела требовали срочного возвращения на поверхность.
— Сады, — неохотно отозвалась Музыкантская. — Они окружают виллу полукольцом.
— Ловушки? — консультировался я.
— В основном охрана. Гоевин навербовал ее из наемников.
— Сколько?
— Человек двести.
— А нас десять. Хорошее сочетание, — пробормотал я.
— Ты еще посчитай шесть охотников, — напомнил Марк.
— Четыре, — поправил я Крысобоя.
— Почему четыре? — удивился Марк.
— Потому что двух бедуинов они… — я кивнул на Музыкантскую, — уже успели оприходовать.
Рената молчала. Она всматривалась в ночное небо, где звезды стали медленно пропадать, будто их проглатывало неведомое.
— Нужно срочно уходить, — нервно сказала она, не отрывая глаз от неба.
— Чего так? — насмешливо спросил Марк.
— На нас надвигается песчаная буря.
Глава тринадцатая
Ад — особая милость, которой удостаиваются те, кто упорно ее домогался.
По одну сторону врат, открывавших проход в другую бытийную плоскость, буйствовал песок, вздыбливаемый ураганным ветром. По другую бесчинствовал дождь. Мы, выпав из пространственного перехода, тут же поспешили ретироваться под ветви раскидистого дуба. Я задрал голову, стараясь ртом уловить как можно больше капель. Я пил и не мог насытиться. Рядом конкуренцию мне составил Крысобой. Я зажмурил глаза, наслаждаясь влагой. Мое пересохшее горло испытывало блаженство. Музыкантская и солдаты пялились на нас, как на сумасшедших. Никому из них не пришло в голову поделиться с нами водой из фляжек.
Утолив жажду, я томно вздохнул и, раскрыв глаза, столкнулся взглядом с белыми проколотыми глазницами статуи, которая стояла, полускрытая в кустах. Статуя изображала мужчину, судя по курчавым волосам, он явно принадлежал к сонму богов. Но налюбоваться им и идентифицировать его личность я не успел. Голова мужчины взорвалась, и посыпались ветки с кустарника, который скрывал скульптуру, — словно пьяный садовник, вооружившись лазерным секатором, авангардно легким взмахом уполовинил кусты. Листья взвились вверх и закружились, как пух из разграбленного курятника.
Я опрокинулся на спину и перекатился за дерево. Солдаты охраны заняли позицию в начале садовой дорожки, укрывшись за скамейками и статуями. Оценить их количество мне не удалось. Я нацелил «Шершень» на садовую дорожку и заозирался по сторонам. Крысобой отцеплял от пояса гранаты и раскладывал их перед собой, точно пасьянс. А Музыкантская вытащила пистолет и проверяла обойму. Ее солдаты, как зеркало, повторяли ее действия.
— Не стрелять!!! — завопила Рената. — Не стрелять!!!
Крысобой вздрогнул и злобно покосился на свою бывшую пассию. Он оставил в покое гранаты и вытянул из-за пояса пистолет класса «Кактус», намереваясь всадить в женщину всю обойму игл.
Я зашипел на Марка.
И Марк меня услышал. Он убрал «Кактус» на грудь, так, чтобы при случае до него легко можно было дотянуться, и взглядом волка впился в Ренату, ожидая от нее подвоха.
— Ребята, это я, полковник Музыкантская!!! Прекратить стрельбу!!! Мы доставляем пленных для Себастьяна Гоевина!!! — разорялась Рената.
Но солдаты плохо понимали ее и осыпали наш квадрат свинцовым удобрением.
— Кончайте стрелять, дебилы недоношенные!!! Мать вашу драную!!!
Такой разговор солдатам пришелся по вкусу. Стрельба в одно мгновение прекратилась, и на садовую дорожку повыползал наткнувшийся на нас отряд.
— Поднимайте свои тощие зады, шакалы!!! — прокричала Рената, обращаясь ко мне и Марку.
Крысобой зарычал, наверно, поклявшись при случае порвать Музыкантскую на куски, но послушался и оставил боезапас на траве. Я с большой неохотой, отодвинув «Шершень» в кусты, поднялся и демонстративно заложил руки за спину. Ко мне подскочил шустрый рядовой из нашего отряда и, уперев дуло автомата в позвоночник, толкнул на дорожку.
Что-то должно было произойти.
Я чувствовал движение воздуха, упоенного предвкушением грядущих смертей.