Рождение мечника
Шрифт:
Сама по себе процедура подключения республиканки к регенерационным системам много времени не заняла. Уже на выходе из сферы я прихватил с собой фламбер, что не укрылось от взгляда пепельноволосой.
— Можешь оставить оружие в камере. Я дала слово.
— Кроме тебя, Асина, тут целая команда республиканок, которые слова не давали. Извини.
— Ты перебарщиваешь, мальчик. Меч не делает тебя неуязвимым.
— Я сказал, что лучше сдохну, чем стану участником очередного воспитательного «разговора». Нет уж, это не я пришёл за Ри, а она за мной — сдох бы спокойно на орбите Земли, и не мучился бы теперь с целой толпой непонятно что хотящих от меня женщин. Считаю, что вправе если не отбиться, так хотя бы попытаться отдать жизнь подороже.
— Есть
— В каюте, как предлагала Валери, я сидеть не буду. Точка.
— Мужчины в Республике так себя не ведут. Если хочешь быть рядом с Валери — наберись терпения, перенимай наши традиции.
— Хорошо. Ответь тогда на вопрос: как должен вести себя мечник в Республике, если он хочет быть рядом с возлюбленной? Если его начнут избивать с целью унижения и причинения боли?
— Не знаю. Поведение мечника не регламентировано, — вынуждена была признать Асина Р`Егнар. — Я вообще не знаю ни одного мужчины-мечника. Нужно поговорить с мечницей из стаи Милены.
— Стаи?
— Так в Республике называют базовое подразделение десанта. Но до того будь добр вести себя, как обычный мужчина.
— Встать на колени, и так передвигаться по кораблю?
— Не ёрничай, — поморщилась дама. — С Миленой будешь зубоскалить.
Упоминание этой фурии окончательно испортило настроение. А ведь дама права в одном: Милена не успокоится, она будет прессовать, пока дышит. Я знал такой типаж людей, хотя обычно он применим к мужчинам, но и женщины, получается, могут быть его воплощением. Я поудобней приладил клинок за спиной. Мой жест получился нарочито демонстративным, так что Асина недовольно сощурилась, однако ничего комментировать не стала. Оружейница нравилась мне всё больше и больше этой своей рассудительностью. Пожалуй, если большинство женщин Республики такие, жить среди них можно. Только очень осторожно, чтобы ни дай бог не попасть в цепкие лапки другой части этой странной цивилизации. Теперь я в полной мере прочувствовал истоки отношения к Республике того внешника, что вёл мой допрос после бегства республиканок с Земли. Мне также была решительно непонятна выжидательная тактика псионцев — с таким-то отношением представительниц Республики Ноч к вполне себе цивилизованным представителям противоположного пола! Что-то идея распространения господства этих фурий на прочую галактику не казалась мне заслуживающей права на существование.
— Асина, я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Ты видишь, я не собираюсь проявлять свой гонор, не собираюсь унижать республиканок, не собираюсь требовать какого-то особого к себе отношения. Просто оставьте меня в покое. Я вообще прибыл в этот зал, чтобы размяться!
— Ну так в чём вопрос? Давай, разминайся, а я в сторонке посижу. Покараулю твой клинок и… тебя.
— Ты серьёзно?
— Вполне. Мне не сложно. Поговорим позже. Всё равно впереди ещё неделя прыжка до Республики.
— Может, составишь мне компанию?
— Тебе было мало в самом начале знакомства?
— Тренировка, Асина. Не мордобитие. Ты же наверняка не чужда рукопашного боя, вот и посмотрим, чья школа интересней — что-то я у тебя перейму, что-то ты у меня.
По здравом размышлении, женщина не стала возражать. Республиканки были в этом отношении вполне предсказуемы, и ничего против совместной тренировки не имели, если это могло оказаться интересным для их личного развития. Спарринг с Асиной прошёл для меня сложно, хотя и интересно. Женщина не принимала полумер, во всю используя свою совершенно нечеловеческую физическую силу — откуда она только бралась во внешне вполне женственной фигурке? Но я не привык отступать перед трудностями. Сила-силой, однако по мастерству я мало чем ей уступал, так что мне было чем ответить этой гордой и сильной женщине. Вот только по завершении тренировки у меня болели не только те места, по которым меня били, но и те, которыми я отбивал удары пепельноволосой. Даже голова болела, хотя она, вроде бы, в бою и не участвовала.
— Признаю, было интересно, — призналась Асина, когда мы вышли с татами и направились в душ.
Дальше события развивались вполне закономерно. Едва мы сбросили одежду, республиканка зажала меня в углу и взяла почти без перехода. Для неё это оказалось настолько естественно, насколько естественны были сами водные процедуры. Только бросила на мои жалкие попытки трепыхаться: «Да ладно, мальчик, не дёргайся: обещаю, тебе понравится», — от этой фразы повеяло чем-то смутно знакомым. Где-то я уже такое слышал… нет, не слышал, а сам когда-то говорил! Женщинам. Оказаться на месте зажатой в углу красотки было по-своему познавательно, а спорить глупо — ведь красоткой-то я как раз и не был! Зато ею была дама в моих объятьях, а потакать женским капризам было в моей природе. Да чего греха таить: мне действительно нравилось, что вытворяла на мне эта сильная женщина; к концу нашего рандеву совершенно не хотелось от неё отрываться. Но душевая давно выполнила свою основную функцию и простаивала уже минут десять, так что нужно было выбираться отсюда — по каким-то неведомым мне нормативам корабельной дисциплины.
— Есть хочешь? — поинтересовалась Асина, едва мы вышли за порог душевой.
— Не отказался бы. С вами с непривычки тяжело.
— А кричал, что ещё хочешь, — на губах неулыбчивой женщины неожиданно появилась… улыбка. Несмелая, почти незаметная, но настоящая и, как можно было понять, от всего сердца.
Кормить меня повели в кают-компанию: она была единственным местом на корабле, где работала автоматическая подача пищи. В других помещениях обедать было не принято. Мы уселись за овальный стол, с дыркой посередине — словно бублик. На столе, будто по мановению волшебной палочки, тут же стали появляться всевозможные яства. Странно, но кроме нас в помещении никого не было, хотя оно явно предназначалось не только для приёма пищи, но и для релаксации. На это указывала очень уютная, я бы даже сказал, домашняя, обстановка. Картины на стенах соседствовали с голографическими проекциями каких-то красивых мест, в основном изобилующих природной зеленью; мягкий пол пружинил под ногами, а потолок представлял собой необычно освещённый свод какого-то футуристического здания. Даже освещение в кают-компании было мягким, приятным, располагающим к отдыху и уединению.
— Рассказывай, Леон. Я терпелива, но моё терпение не безгранично.
И я принялся рассказывать. Не знаю уж, что сказали бы на это Валери или Диана, но мне мучительно захотелось выговориться. Несколько месяцев земного кошмара были настоящей пыткой из-за невозможности поговорить хоть с кем-то, хоть кому-то рассказать о наболевшем. Каждый шаг приходилось просчитывать, боясь лишний раз сморозить что-то не то, выдать себя неосторожным жестом или словом. С Ри мы почти не говорили — и так всё было понятно. А вот с Асиной меня понесло.
Дама оказалась неплохой собеседницей. Это проявлялось в том, что она не мешала мне изливать на неё поток сознания, не мешала выговариваться, а в некоторых местах даже вставляла ничего не значащие реплики, только усиливающие мой словарный понос. Я успокоился, только когда подошёл к встрече с Ри.
— Я, наверное, зря вылил на тебя всё это… — протянул я, поглядывая на пепельноволосую почти без выражения. — Судя по вашему с брюнеткой поведению, вас вряд ли интересует личность мужчины. Только функция «мужчина» и «мечник», и ничего более.
— С чего ты взял? Думаешь, мы относимся к нашим мужчинам, как к собачкам? Нет, они такие же личности, и большинство республиканок никогда об этом не забывает. Пусть нуждающиеся в опеке и контроле, но личности. Мы выбираем себе спутников не просто так, они на каком-то этапе нашей жизни чем-то нас привлекают, и попадают в наши… Гаремы? Семьи? Сложно тебе описать это явление, если ты никогда не жил в Республике.
— С этого места, пожалуйста, поподробней.
— Поподробней спросишь у своей Х… Валери. Это очень личное, и для каждой из нас мужчина значит что-то своё. Причём разные мужчины могут значить разное.