Рождение миров
Шрифт:
– Хорошо. Открывай портал.
– Одну секунду.
Воин взмахнул рукой и на миг задержал взгляд над головой шефа.
– А что с вашим ником?
– А что с ним?
– Спросил Семён, делая шаг в портал.
Только шагнув на залитую солнцем мостовую, он прочитал в окне с информацией о персонаже - "Имя: Палач". Семён беззвучно выругался, помянул по матери системные ошибки, аналоговые сознания, программистов и прочую чертовщину, ткнул в кнопку "Логаут" и прикрыл глаза. Но открыв их, не увидел привычной пластиковой панели капсулы полного вирт. погружения. Под ногами была всё та же, мощённая булыжником
– Что за чертовщина?!
– Снова выругался Семён Владимирович, и ещё раз ткнул в кнопку выхода.
Результат был прежний. Архитектор судорожно забил по, радостно и честно защёлкавшей, кнопке. Процедура выхода из вирта не запускалась. Он уже диктовал описание проблемы техническим специалистам, а поджилки против воли начинали трястись, в предчувствии непоправимого.
***
Нестор стоял на опушке, до хруста костей сжимая рукоять меча. По щекам катились слёзы. Сначала иконка Искры окуталась пламенем и исчезла, затем лицо учителя поблекло, утратило краски и растворилось. Бессилие и отчаяние. Пальцы на руках побелели от напряжения. Шло время, и лицо Отца, взметнувшись чёрной пылью, тоже исчезло из окна группы. Слёзы высохли на раскалённых щеках. Монах высоко поднял меч, выставив его перед собой, глянул на него с отвращением, погрозил небесам и закричал в отчаянии - "Отец, мечом более не служу!", с ненавистью и яростью зашвырнув своё оружие как можно дальше. Плечи монаха поникли, он по-стариковски ссутулился и побрёл шаркающей старческой походкой, сам не зная куда.
***
Выдержка из приказа ....
...локацию "Старый город" заблокировать и перенести в архив. Создать рабочую группу для поиска решения по окончательному удалению локации. Локацию "Долина Первохрама" заблокировать игровыми методами для посещения игроками, до завершения восстановления и прохождения всех тестов. Обеспечить беспрепятственный доступ в локацию представителям администрации и группам технических специалистов. Данные "разумных" объектов уничтожить. В случае невозможности уничтожения данных штатными методами, передавать указатели в отдел "А". На всех серверах, перечисленных в приложении Б1, выполнить полную перезагрузку Системы, с последующим запуском на базовых установках в безопасном режиме...
Выдержка из корпоративного регламента для внутреннего пользования ....
...Любые упоминания и объекты, прямо либо косвенно хранящие данные об объекте 567745676334609314664387384723983274883392847 ("Неназываемый"), уничтожать без возможности восстановления. Любые упоминания на форуме, Друвики, и прочих источниках затирать либо искажать, вымарывая из них имя, заменяя на абстракции вида: "Тёмный бог", "Тёмные силы", "Изначальное Зло" и т.п. Всеми доступными силами и средствами стереть из игровой памяти и памяти людей нарицательное имя ИскИна-311. Для использования в игровых легендах и заданиях, при невозможности использования абстрактных понятий, применять условное имя "Неназываемый"...
Глава 8
Семён то вскакивал и начинал мерять шагами комнату, как будто это был ни фешенебельный номер в закрытой локации со всеми возможными и невозможными удовольствиями, а тесная клетка тюремной камеры, то падал в любимое кресло-качалку, хватался за голову руками, и начинал горько мотать ею по сторонам, что-то бормоча себе под нос, глядя в пол, то снова вскакивал и выбегал во двор, куда-то направляясь решительной походкой, но на середине пути останавливался, обречённо всплескивал руками, и понуро топал обратно. В те моменты, когда Архитектор вновь превращался в сурового воина, куда-то спешащего с непоколебимой уверенностью на лице, белый плащ картинно вскидывался, будто потревоженный внезапным порывом ветра, обнажая на краткий миг яркий кровавый подбой, и снова безвольно падал, словно свинцовое покрывало, ложащееся вечным грузом на мощные плечи. Тёплое солнце сменял мягкий лунный свет, который в свою очередь разгоняли осторожные лучи молодого восхода, а воин всё пытался найти угол, который был чем-то лучше других, в котором он сможет скрыться от чего-то ведомого только ему и, наконец, обрести покой. Но ночи сменяли дни, а дни сменяли ночи, а найти этот заветный угол всё никак не удавалось.
Семён Владимирович опять сидел в своём кресле, забыв в предрассветных сумерках, что в нём нужно качаться, и что именно это успокоит нервы и поможет заснуть, снова бормоча что-то себе под нос, и жалуясь на свою работу, когда дверь тихо скрипнула, и в комнату вошёл человек. В неброском кителе серого мышиного цвета, чёрных кожаных сапогах, стилизованных под армейские, и корзинкой ненатурально-ярких и ароматных фруктов.
– Семён Владимирович, вы опять не спите?
– Гость с укоризной посмотрел на старого воина.
Воин поднял старческий измучанный взгляд на посетителя. В глазах мелькнула искорка, и он снова бодро вскочил и зашагал по комнате из угла в угол, так и не ответив гостю.
– Семён Владимирович, я решил к вам заглянуть. Знаю, что вы никогда не спите. Руководство компании больше не готово ждать, и на вчерашнем совещании настоятельно порекомендовало мне занять ваше место, но я не смогу принять такое предложение, не проведав вас. Заместитель поставил корзинку на искусный резной столик неведомого дерева и, встав посередине комнаты, начал сопровождать взглядом шефа, бормотания которого теперь стали более громкими и разборчивыми.
– Плохая работа. Это плохая работа... зачем, зачем я тогда согласился? Эх, старый дурак!
– Семён Владимирович, да не переживайте вы так! Успокойтесь, присядьте. Хотите немного вина?
– Сергей Николаевич достал из корзинки пыльную бутыль причудливой формы.
– Не стоит оно того. То, что вы себя изводите, ничего уже не изменит. Перестаньте. В этой комнате нет пятого угла.
Словно в ответ на это Архитектор резко развернулся и зашагал к выходу.
– Семён, в другой комнате его тоже нет. Ну, поймите же, наконец! Ну, сложилось так. Ну, бывает и хуже. Хотите, я добьюсь, чтобы для вас выделили новый ИскИн? Хотите, найдём в запасниках хоть той же серии? Вырастите нового, и никто у вас его никогда больше не отберёт? А?
– Старик остановился и упёр, обретшие осознанность глаза в гостя.
– Сергей Николаевич, вы не понимаете, что мы наделали! И это невозможно исправить! Вы можете вырастить хоть десять ИскИнов, но сделаете только хуже! Когда я засыпаю, я вижу один и тот же сон - "Я иду по лунной дороге, а надомной разверзаются небеса, сквозь которые проливается море слёз. Я иду сквозь пески, в которых стонут бесчисленные невольники под ударами кнутов и нещадными лучами солнца. Я иду, а вокруг орды демонов вырезают целые города, принося кровавые жертвы, в поражающих жестокостью ритуалах. Я вижу, как растут зиккураты из человеческих черепов, закрывая собой небо, как старик ходит по бесконечным кругам ада, не приходя в сознание, как на ржавом крюке висит парень, подвешенный за рёбра, как ползёт огонь, испепеляя целые континенты! И нет того, кто бы мог удержать мир на своих плечах.
– Семён, успокойтесь!
– Заместитель уже тряс за плечи бывалого воина, взгляд которого снова расфокусировался, а глаза остекленели.
– Успокойтесь! Всё хорошо! Нет никаких зиккуратов, нет никакой дороги, нет никаких демонов. Всё хорошо. Всё под контролем. Посмотрите: светит солнце, и птицы встречают новый день своими трелями. Всё хорошо. Триста одиннадцатый ушёл в прошлое, и никакие реки крови уже не прольются!
Старик замер как вкопанный, так, что заместитель больше никаким усилием не смог его пошевелить. Снова резко развернулся, схватил зама за плечи и впился в него взглядом.