Рождение Темного
Шрифт:
Неожиданная оптимизация огненного плетения имела еще одно полезное свойство – время для вызова сократилось почти на две секунды.
После десятка заклинаний я вдруг почувствовал, что мой источник практически иссяк. Пришлось отложить эксперименты и срочно начать медитацию. Восстановление протекало быстро. Я закрыл глаза и мысленно обратился вперед, к мерцающей жиле ночного серебра. Поток идущей силы был столь плотным, что я буквально кожей ощущал волну вытягиваемой из руды маны. Магическое зрение оставалось активным, и мне было видно, как энергия струится по моим каналам. Я видел потрясающую картину: от
Утром вышла задержка. Сначала гном предложил замаскировать жилу ночного серебра. С ним согласился Харден, и они часа два дружно долбили стену. Потом неожиданно против начала похода выступил Ровен Митт. Старик заявил, что среди собранных накануне растений нет ряда компонентов, необходимых для лечения ожогов от ядовитого мха. Предыдущий запас мази полностью ушел на мое лечение. При этом купец, выполняющий в отряде функции кашевара и лекаря, так выразительно посмотрел на меня, что стало немного стыдно за свою неуклюжесть. Вчера, в период редкого отдыха от магии, я вызвался помочь ему в сортировке снадобий и случайно уронил несколько травинок в костер.
Все вместе мы принялись убеждать старика, что будем аккуратными и не вляпаемся в проклятый мох. Однако он упрямо крутил головой и, поджав губы, стоял на своем. Компромисс нашел Харден, я уже перестал удивляться его частому перевоплощению из недалекого крестьянина в нормального человека. Он предложил сделать по пути небольшой крюк и посетить места, где растет столь редкое растение.
– Самая лучшая есть вот здесь. – Ровен ткнул заскорузлым пальцем в карту. – Ее там много.
– Так туда два дня пути, и при этом все в обратную сторону, – схватился за голову северянин. Если бы он был нашим командиром, то мы бы уже сегодня жгли слизня.
– Он прав, Ровен, – поддержал Снурвальда Харден. – Это далеко, почти у самого подъемника. Вот он, рядом.
Крестьянин в очередной раз удивил меня. Как-то не сочетался его образ с умением читать карту. Правда, она была выполнена на довольно примитивном уровне. Даже я, незнакомый с традициями местных географов, быстро в ней разобрался: кривые линии – это дороги, небольшие пятнышки – пещеры, большой черный квадрат – подъемник, ну а рядом с туннелем с огромным слизнем – контур длинного жирного червяка.
Тем временем Харден предложил новый маршрут:
– Давай пойдем так. Сначала по этому туннелю, здесь повернем направо и на первом же перекрестке налево. – Я внимательно следил за толстым пальцем крестьянина, предлагающего старику другой путь. – Помнится, ты несколько седмиц назад сам говорил, что там можно найти хорошие травы.
Хм, а я, оказывается, параноик, ищу опасность там, где ее нет. Харден на самом деле в картах разбирается плохо. Когда он показывал нам «первый перекресток налево», то проигнорировал нарисованный перед ним другой. Об этом я не преминул сообщить товарищам.
– Нет, Вадим, он все правильно сказал, – отмахнулся от меня Онир, занятый убеждением старика. Он начал мягко давить на Ровена и практически уже уговорил его на предложенный Харденом вариант.
– А это тогда что? – Уверенный в своей правоте, я показал на карте пересечение двух линий перед перекрестком. – Линия – это же туннель?
– Да, туннель. – Мои слова вместо Онира подтвердил Снурвальд. – Только перекрестки рисуются по-другому. Смотри.
Наемник взял уголек и начертил на стене крест.
– Если нужно указать перекресток, то рисуется так. – Я согласно кивнул. – А вот если рядом проведена дополнительная линия, – он провел еще одну горизонтальную черту, – это обозначает две дороги, находящиеся на разных уровнях. Та, которая подчеркнута, идет ниже. Это придумали соотечественники Онира, чтобы было легче ориентироваться в огромном количестве туннелей и коридоров, пронизывающих горы.
Вот теперь пришла моя очередь задуматься. Из размышлений вывел легкий толчок Онира.
– Вставай, Вадим, пора выдвигаться.
Я встал, растерянно повертел в руках выданный утром вещевой мешок и, собравшись с духом, произнес:
– Я еще не готов.
В шквале обрушившегося на меня возмущения не хватало только классической фразы: «И ты, Брут?»
Терпеливо дождавшись момента, когда эмоции чуть стихнут, я объяснил, зачем мне нужен хотя бы еще один день на подготовку.
Лишние линии, которые исчезли в обновленном заклинании, уж очень походили на изображение, ошибочно принятое мной за перекресток, а я все каналы рисовал так, как будто они должны были пересекаться на одной плоскости. Теперь, зная такую особенность в чертежах этого мира, я могу легко восстановить изначальное плетение фаербола и выучить два оставшихся заклинания. Когда я все это объяснил друзьям, то они после долгих уговоров согласились дать мне день на тренировку. Последним сдался Снурвальд, на него решающее значение оказал аргумент, что я смогу как минимум вдвое увеличить свой арсенал заклинаний.
Чтобы не допустить ошибки, я внимательно перерисовал знак фаербола с кольца на плоский булыжник. Потом вызвал плетение огненной волны и стал стирать с начертанного угольком изображения линии второго заклинания. Такой подход позволил обнаружить, что двойным подчеркиванием в чертеже обозначался не только размещенный на втором плане элемент, но и три линии, параллельные соответствующим отрезкам в упрощенном плетении. Вскоре от прежнего затейливого рисунка осталось только изображение вписанной в треугольник спирали. Все хорошо, только вот как соединить его с основной частью заклинания?
Вариантов было множество. Поскольку на чертеже знака не было больше никаких пояснительных символов, с равной вероятностью можно было предположить, что найденный элемент прикрепляется к основной части прямыми линиями или любым плоским многоугольником. В сознании, подстегнутом возможностью неудачи, калейдоскопом завертелись различные фигуры с украшенными спиралями гранями. Они сменяли друг друга: пирамида – треугольная призма – тетраэдр…
Тут я себя остановил. Соединение должно быть очень простым, иначе на чертеже были бы дополнительные пояснения, к тому же если бы они образовывали отдельные грани, то были бы видны раньше.