Рожденная огнем. Книга 1. Дюжина и Ледяной лес
Шрифт:
Дюжина сопротивлялась – исступленно, безмолвно, внутри нарастала жгучая ярость. Да как он смеет?
Проснувшись и сообразив, что к чему, разъяренный Хрум запрыгнул Псу на нос и тщетно старался укусить.
Снова раздался хруст, на сей раз совсем рядом, ветер донес обрывки невнятного разговора. Кто-то неумолимо приближался к ним по снегу. Кто-то огромный, и он был не один.
Дюжина помертвела.
В мгновение ока Пес отпрянул от нее и рванул туда, где притаилась опасность.
Глава 11
Раздался
Протиснувшись сквозь спутанные сосновые ветви, она ни капли не удивилась, увидев перед собою Пятака и Шестого. Закутанные в самые теплые шкуры и вооруженные до зубов рекруты восседали на лохматых косолапах. С оружием на изготовку обе стороны таращились друг на друга. Хрум перебрался с плеча Хранителя обратно на хозяйское.
Серый косолап Пятака по прозвищу Громила яростно вращал глазами. Короткие изогнутые рога поблескивали в водянистом лунном свете, из медвежьей пасти облачками пара вырывались судорожные вздохи. Вьюга, которой правил Шестой, напротив, была сама безмятежность. Ветер ерошил ее длинную каштановую шерсть, мощные когти утопали в снегу.
Дюжина первой взяла себя в руки и, убрав топоры за спину, воинственно уставилась на ребят:
– Ну и кто из вас так истошно верещал? Пятак, спорим, что ты?
Оба молчали, не в силах отвести потрясенного взгляда от Хранителя.
– Я же говорил, – шепнул товарищу Пятак. – Статуя ожила!
– Статуя? – прорычал Пес, обнажив острые как бритва клыки.
– Она еще и разговаривает! – ахнул Пятак.
Шестой больно ткнул его локтем:
– Извините его, на нервной почве порет всякую чушь.
Оскалившись, Пес продолжал буравить Пятака глазами.
– Зачем пожаловали? – набросилась на ребят Дюжина.
К Пятаку вернулась былая надменность.
– Сама как думаешь? – откликнулся он, глядя на девочку сверху вниз. – Тоже хотим спасти Семерку.
– С какой стати? – изумилась Дюжина. – Разве вам есть до нее дело?
– У нас свои причины, – ответил Шестой. В полумраке различался бледный овал его лица, а в голосе звучали неподдельная тревога и искренность. Дюжина на секунду опешила. Шестой всегда относился к Семерке с пренебрежением – впрочем, как и остальные.
– Ваши причины роли не играют, – отрезал Пес. – Немедленно возвращайтесь на заимку.
– Я рад, что вы здесь, – обратился к нему Шестой, никак не отреагировав на приказ. – Мы боялись, что Охотники вообще не станут ничего предпринимать.
– Они послали меня, а вы, юнцы, лишь усложняете мою миссию, – рявкнул Пес.
– Мы не будем путаться под ногами, – заверил Пятак, восхищенно глядя на Пса. – Недаром выбрали самых быстрых косолапов.
– Конечно не будете, – согласился исполин, косясь на следы, едва различимые в сгущающихся сумерках. – Потому что вернетесь на заимку. Все трое, включая Дюжину, – заключил он твердым, не терпящим возражений тоном.
– Нет! – хором выпалили Шестой и Дюжина и потрясенно уставились друг на друга.
– Поедем вместе, – быстро добавил Шестой с решимостью, какая совсем недавно звучала в голосе Дюжины.
– Ага, – подхватил Пятак и, осклабившись, обратился к Дюжине: – Кто-то ведь должен тебя защищать.
Подстрекаемая Хрумом, девочка рванула к обидчику, но между ними стеною вырос Пес.
– Довольно! – скомандовал он. – Пока вы препираетесь, драгоценное время уходит. – Хранитель тряхнул каменной головой, и Дюжина вдруг почувствовала себя лилипутом. – Я разыщу девочку без вашей…
– Семерку, – перебил Шестой. – Ее зовут Семерка.
Пес рыкнул, даже не пытаясь скрыть недовольство.
– Мне одному сподручнее. Поворачивайте назад.
– Нет! – отрезал Шестой. – Все равно уже слишком темно, чтобы продолжать поиски. А нянчиться с нами не обязательно. Заночуем здесь, а на рассвете тронемся в путь. Обещаю, мы будем вести себя тише воды ниже травы.
Дюжина испытала восхищение напополам со смятением. Шестой укротил Хранителя, даже не повышая голоса. Однако от перспективы путешествовать с Пятаком к горлу подкатила тошнота. Хотелось удавить его за одну только ухмылку! Впрочем, Шестой прав: пока они выясняли отношения, наступила ночь. На черном бархате неба расцвели звезды, среди деревьев таинственно мерцал снег.
– Безумие, – ворчал Пес, расхаживая взад-вперед. – Безумие и непокорность.
Не обращая на него ни малейшего внимания, Шестой расседлал Вьюгу; на лице у мальчика застыло упрямое выражение.
– Значит, остаемся! – обрадовался Пятак, спешиваясь с непоседливого косолапа.
Дюжина хмуро уставилась на Громилу. Охотники редко выводили его из стойла – слишком молодой и своенравный.
– Совсем спятил? Приволочь необъезженного косолапа! – возмутилась она.
Пятак только хмыкнул:
– Сюда же мы добрались. Значит, я нашел на него управу.
– Как на троллей в каземате? – съехидничала Дюжина. Пятак обиженно насупился, поник.
– Прекратите! – велел Хранитель, опускаясь на снег. Под тяжестью его веса содрогнулась земля, с сосен дождем посыпались иглы. – Разобьем лагерь и заночуем. Вместе. А завтра вы вернетесь на заимку.
Дюжина не верила своим ушам:
– Ночевать с ними в одном лагере? Никогда!
– А придется, – бесстрастно парировал Хранитель. – Темнота таит опасность. Если устроимся по отдельности, мне за всеми не уследить.