Рожденные перестройкой
Шрифт:
Здоровяк встал надо мной, усмехаясь во всю свою пасть.
– Щенок ты еще!
– заржал он презрительно.
– Ну что, рискнешь еще разок?!
В левой руке у него был зажат кастет, но кастетом он меня точно не долбанул, иначе лежать бы мне там тихо и долго до приезда скорой. Поднявшись на ноги, я с трудом пересилил накатившую в голову муть. Ударила эта сволочь подло. Так, наверное, они отмудохали и Кешу. Но тут прибыла скорая помощь, и технарские свалили от неприятностей с милицией.
Я забрал свою новую знакомую и мы еще сходили всей толпой, купили у таксистов водки. Пили ее в каком-то парке, а утром я проснулся у Кати в постели.
До училища добрался только во второй половине дня. В группе меня с ходу огорошили паршивым известием: Кеша ночью умер на операционном столе. Это был удар для всех нас. Таким образом у нас не заканчивалась еще ни одна разборка.
Кто-то из парней сказал, что Кешу отметелил именно тот здоровяк, от которого и я сам получил по морде. А ведь Кеша был раз в двадцать слабее этого типа!
Парни принесли вина, и мы, наплевав на мастера группы и на учителей, выпили в классе, помянув друга.
Я пошел один. Мне уже давно было понятно, что серьезные дела нужно делать в одиночку. Можно, конечно, и с товарищами, но это должны быть очень проверенные парни. В своих приятелей я верил, но не настолько.
Возле техникума я прождал около двух часов, пока наконец не заметил в толпе выходящих из здания знакомого мне здоровяка. Сначала я ехал за ним на трамвае, затем на метро.
К своему дому здоровяк подходил уже один. Быстро оценив обстановку во дворе девятиэтажки, я заскочил за парнем в подъезд.
В подъезде возле лифта никого, кроме здоровяка, не было. Когда я оказался рядом с ним, он в изумлении лишь раскрыл глаза. Щелчок мощной пружины, сильная отдача в кисти при выбросе лезвия. Здоровяк от страха даже не смог нормально среагировать, а я и не ждал его реакции. Лезвие еще не успело зафиксироваться на стопоре, как я ударил парня в живот. Он громко пернул, испортив воздух перед лифтом. Выдернув нож, я снова всадил его в здоровяка, целясь уже в солнечное сплетение. Здоровяк не издал больше ни звука и, закатив глаза, стал заваливаться на стенку. Третий удар был проведен точно в горло. Мне запомнились только мгновенно намокшие от мочи штаны пацана и вонь испражнений: тот обделался сразу после первого моего удара.
Затем я куда-то долго бежал, пока не оказался у грязного безымянного ручья. Все руки у меня были в крови. Я долго их отмывал и еще дольше блевал в ручей. Кажется, я тогда отхаркал себе все, что мог. Грудь потом болела дня два.
Никто и никогда в последующем точно не узнал, что это я убил того парня, который в свою очередь убил моего друга. Я отомстил. К нам в группу приходил мент, да так и не смог выбить никакого признания от парней. Нас и после всех тягали на допросы и даже какие-то свидетели пытались меня опознать, но безуспешно.
Вся группа была уверена, что это я замочил здоровяка, но никто так и не спросил меня об этом напрямую. Лишь один раз Колесо высказался.
– Ты очень изменился после всего, Антоныч, - покачал он головой, когда мы с ним выпивали недалеко от железной дороги, прогуливая две пары математики.
– Наверное, убивать нелегко.
Я тогда ничего ему не ответил. Но после никто об этом со мной не говорил.
Глава двадцать восьмая
– Антоныч! Антоныч!
– слышу девичий голос, как бы издалека.
Открываю глаза. Кажется, я заснул.
– Задремал вроде, - говорю смеющимся надо мной девчонкам.
– Что там у нас дальше?
– Ну и кавалер у нас!
– хохочет Беленькая.
– Настоящий султан! Спит среди хорошеньких жен и в ус не дует!
Намек ясен. Сейчас я немного приду в себя, и эта девчонка узнает, на что способен Антоныч, когда у него в руках хорошенькая студентка.
Пьем коньяк, как водку, закусывая бутербродами с икрой. За час девчонки напились и стали распевать современные шлягеры, которые в их исполнении звучали словно боевой клич индейцев на тропе войны.
Загружаю их в машину и везу в арендованный мною дом. Шумной компанией вваливаемся в мое жилье. Пока девчонки обживаются, я перетаскиваю из машины все наши покупки на кухню.
Затем мы выпиваем снова. Девушкам уже стало жарко, и они почти разделись. Забираю Беленькую и веду ее в спальню. Минут через тридцать возвращаюсь за Черненькой. Она почти заснула на диване в гостиной.
Привожу девушку в чувство, даю выпить минеральной воды и, когда она вновь оживает, некоторое время занимаюсь ею по полной программе. Затем мы все втроем кувыркаемся в моей спальне. Только к утру забываюсь беспробудным сном. Девчонки меня утомили основательно.
К одиннадцати часам занимаю наблюдательный пункт напротив банка. Место у меня удобное, и вряд ли у охраны возникнут какие-то сомнения на мой счет и на счет моей машины. Впрочем, заранее ни о чем говорить не стоит.
Кортеж машин Дзена появляется без пятнадцати двенадцать. Но увидеть этого типа мне не удается, так как машины запускают в ворота на территорию банка.
Завожу двигатель и переезжаю на другое место. Теперь придется ждать еще дольше, пока Дзен не соберется уезжать домой. К банку в течение дня подъезжают какие-то навороченные иномарки, но разобрать, к кому эти люди сюда прикатили, у меня возможности нет.
Девчонок с утра я отвез в училище. Видок у них был совсем разобранный. Перебрали они вчера коньячку довольно основательно. Я договорился с ними, что когда выберу свободное время, то заеду за ними в общежитие.
Пока сижу в машине, отпиваюсь минеральной водой. К середине дня мне все-таки приходится ненадолго отъехать в туалет. Затем возвращаюсь на свое место. Надеюсь, за то время, что я отсутствовал, Дзен не успел умотать из банка.
Прождал я до шести вечера, когда начало уже смеркаться. Ворота открылись, и на солидной скорости джип "ниссан" и сопровождающие его "БМВ" умчались прочь. Я только успел завести двигатель, как эскорт иномарок Дзена скрылся за ближайшим поворотом. Вот и проследил, называется!