Рождённые Заново
Шрифт:
В суде подписали мировое соглашение. Рудольф получил запрашиваемую сумму, но никуда не уехал. Жил в доме с матерью, но разговоров и общения не получалось. Рудольфа раздражало в матери всё! Но главное - это её совковость! Её привычки, её слова, её восприятие мира, её бесконечная забота и попечительство. Он считал себя открытым миру человеком дела, который не собирается размениваться на сантименты, поддаваться чувствам, отказываться от рационального.
Он строил планы по развитию финтех стартапа в Америке и не хотел принимать материнские заботы, чтоб не перенять от неё такие же совковые манеры. Совок, а совком он считал всю территорию
Теперь у него был другой круг общения - прогрессивная молодёжь, которая называла себя золотой. У всех были умопомрачительные планы, но ближайшим местом их реализации был Лондон. А дальше уже - Америка. В совке никто оставаться не собирался. Там, в этой компании, на одной из тусовок, он познакомился с Нелли. И у Рудольфа унесло крышу!
Нелли хоть и была на шесть лет старше Рудольфа, но была настоящей бомбой – секс-бомбой. И Рудольф пропал. Они снимали самые лучшие отели, объездили вместе все курорты, посещали все светские рауты, ужинали в самых дорогих ресторанах. Когда вечером, в отельном номере, Нелли скользила по нему, он боялся, что сейчас потеряет сознание. Они соединялись и не могли оторваться друг от друга. Они наслаждались друг другом, и Рудольф забывал о расставании с совком, об Америке, о бизнесе, о матери. Так продолжалось три месяца. Мать иногда звонила, но Рудольф, морщась, игнорировал вызов.
– Давай поженимся и уедем в Америку! Рудольф стоял на коленях перед кроватью, держа в руках коробочку с кольцом, сверкающим бриллиантом.
Нелли улыбнулась, встала с кровати, прошла мимо, стоящего на коленях Рудольфа. Села за стол.
– В Америку?
– переспросила она.
– Да, в Америку!
– вдохновенно повторил Рудольф, поднимаясь с колен и с некоторым недоумением посматривая на Нелли, сразу не согласившуюся принять такое заманчивое предложение.
– Рудольф, ты хороший парень, мы классно проводим время, нам хорошо вдвоём.
– Тогда, выходи за меня замуж!
– Понимаешь, Рудольф, замужество и семья - это очень серьёзный шаг!
– А мои намерения самые серьёзные!
– по-юношески повысил голос Рудольф.
– Хорошо, давай обсудим наши намерения, чтоб после не жалеть о совершённом.
– Конечно! Мы же современные люди, а не совки какие!
– Ты знаешь, что я была уже замужем?
– Ну, нет. Ну и что?
– Рудольф с недоверием и какой-то детской обидой посмотрел на Нелли.
– У меня есть дочь.
– Дочь? У тебя?
– Да, у меня! Моя дочь!
Рудольф стоял, открыв рот, до сих пор не выпуская из рук коробочку с подарком. Он никак не ожидал такого поворота событий. Не то, что он был категорически против дочери Нелли, но он не мог понять, как он вообще об этом не подумал, как он не смог предположить очевидное! То, что у Нелли до него была своя жизнь! Своя!
– Что молчишь?
– после затянувшейся паузы спросила Нелли. Или мы уже не едем в Америку?
– Едем!
– решительно сказал Рудольф и протянул кольцо Нелли.
Нелли плавно, по-кошачьи, подошла к Рудольфу и взяла кольцо.
– Красивое, - сказала она, разглядывая бриллиант. Дорогое, наверное?
Рудольф по-детски поморщился, желая показать, что это всё мелочи.
– Ты выйдешь за меня замуж?
– срывающимся голосом опять спросил он.
– Да! Если ты обещаешь любить меня и заботится обо мне.
– Обещаю!
Нелли обняла его и нежно потянула к себе. Через неделю они расписались.
Мама ждала Рудольфа уже третью неделю, а его всё не было. На звонки он не отвечал, всё время сбрасывал вызов. Занят, наверное, - думала она. Почему он такой стал? Она пыталась пролистать в обратную сторону свою жизнь и понять, где она сделала что-то не так, где она стала так виновата? Но пока она не находила ответа. Рудольф всю жизнь был окружён лаской и заботой, слава Богу, что финансовые возможности всегда были.
Конечно, это по советским меркам, но джинсы и магнитофон у Рудольфа были у первого в классе. Нельзя сказать, что Рудольф был избалованным, но отказа практически не знал ни в чём. Отец, конечно, старался дать сыну самое лучшее, но сам был постоянно на работе и обычно компенсировал своё отсутствие хорошими подарками. С матерью у сына были странные отношения. С одной стороны, Рудольф был любимый сын, и мать в нём души не чаяла, но с другой, уже с юных лет он смотрел на мать, как на домашнюю прислугу. Подай, постирай, дай поесть, отстань. Она не обижалась, но всё время старалась угодить сыну. Уже в подростковом возрасте, как только из-за границы подули свежие ветры перемен, Рудольф ещё больше отдалился от матери.
Принесённые ветрами свободы идеи захватили его полностью. Отовсюду рассказывали о прогнившей системе, о лжи и репрессиях. Рудольф несколько раз обращался за разъяснениями к отцу, но тот только отмахивался и говорил, что не позволит развалить предприятие, не оставит город без транспорта. Мать ничего не могла сказать, кроме того, что история всех рассудит. Но Рудольфу нужно было всё решить сейчас, а не ждать развития истории. Как-то само получилось, что воплощением серости и косности старой системы для Рудольфа стал самый близкий ему человек - мама. Переживая в себе эти чувства, Рудольф как будто мстил матери, только за то, что она была. Он не мог принять того, что его мать именно такая. Ему было стыдно за неё. И отказывался признавать её, как очевидный факт.
Сейчас их отношения совершенно разладились. И это не были отношения уехавшего за море сына, сохранившего тепло родного дома. Это было ледяное чувство полного непринятия и забвения. Он ничего не сказал матери о свадьбе. И они с Нелли и её дочерью отправились в Америку.
В Майами было прекрасно всё. Погода. Океан. А главное - Свобода.
– Ты чувствуешь, насколько здесь другой воздух? Как здесь легко и свободно дышится?
– Да, у океана воздух совсем не такой, как в городе.
– Нет, ты не поняла - это воздух свободы!
Нелли с недоумением посмотрела на Рудольфа.
– Знаешь, я и в Москве себя неплохо чувствовала.
– Ты этого просто ещё не замечаешь!
– Да, возможно.
Рудольф сразу погрузился в дела. Бесконечные встречи с коллегами, партнёрами, инвесторами, совещания совета директоров. Стартап Рудольфа набирал обороты, хотя и требовал постоянных инвестиций. Домой приходил поздно, уставший, но окрылённый грандиозными планами. Дочка ходила в местную элитную школу, занималась в многочисленных кружках и уже бегло щебетала по-английски.