Рожденный читать. Как подружить ребенка с книгой
Шрифт:
«Три К» осознанного пользования цифровыми устройствами: больше интерактивности!
Еще не начав говорить, Олив узнавала слова iPad и iPhone. Стоило нам их произнести, как ее глазенки загорались, будто у дрессированной обезьянки. Одно из первых произнесенных ею слов – iPhone. Но за что винить Олив? Это устройство оказывалось перед ней в любой важный момент ее жизни, будь то празднование дня рождения, первый шаг или видеочаты с бабушкой и дедушкой, живущими в Мичигане.
Тем не менее первым нашим побуждением было ограничить время контакта дочери с гаджетами.
В начале 2000-х
Я обратился к Гернси с вопросами, важными для моей собственной семьи, и она посоветовала родителям обращать внимание не столько на время, которое ребенок отдает цифровым устройствам, сколько на «качество» этого времени, а именно: соблюдать принципы «Трех К (от «контент», «контекст» и «конкретный ребенок»). И пояснила (курсив мой): «В отношении контента вы должны знать, есть ли какой-то смысл в информации, получаемой ребенком с экрана. Но важно и наличие контекста – времени, уделяемого общению, обсуждению этой информации… Наконец, третье «К» – это индивидуальность конкретного ребенка, понимание того, насколько он отличается от остальных. Все родители должны индивидуально оценивать взаимодействие своего ребенка с цифровыми медиа на основе опыта этого взаимодействия, которое они уже начали организовывать, а также собственных взглядов и интересов».
Интерактивное чтение – мощное средство стимуляции мозга в раннем возрасте. Принципы «Трех К» и советы, приведенные в этой книге, помогут вам сделать более продуктивным и чтение с цифровых устройств. Правильно выбирайте электронные книги, компьютерные приложения и медиа, и ваш ребенок получит должную стимуляцию, столь необходимую растущему мозгу.
Я применил принцип «Трех К» в отношении Олив, когда ей было два с половиной года. В то время ей разрешалось забавляться с iPad около 15 минут в день, и она как раз начала осваивать приложение для придумывания сказок, в котором можно было играть с цифровыми сундуками сокровищ и замками.
Как подсказала Гернси, для моей двухлетки был важен контент. Олив, безусловно, хорошо понимала содержание игры. Она часто повторяла слова «сокровища» и «замок» и даже посвятила утро украшению картонного замка вместе с мамой. В том, как Олив произносила слово «сокровища», слышалось восторженное предвкушение, которое звучит в словах «сюрприз» или «подарок».
Однажды утром я сделал следующий шаг в объединении игр в онлайновом и реальном мире и затеял в парке простую игру в сокровища. В игровом комплексе, имитировавшем замок, мы около часа изображали охотников за сокровищами и рылись в песке, опавших ветках и земле в поисках заветного сундучка.
Этой игрой в парке я распространил контекст компьютерного приложения на реальный мир, а Олив получила возможность использовать слова, с которыми познакомилась благодаря цифровому устройству, в физическом мире (пусть и в рамках воображаемого сюжета). Мы дополнили картину тиграми и змеями, охранявшими сокровища, и я сражался с чудовищами, пока она хватала сундучок.
В ходе игры я осознал страстную увлеченность своего конкретного ребенка нашими цифровыми устройствами. В те времена нам еще приходилось воевать с дочкой, когда ей удавалось схватить один из смартфонов. Олив поднимала вой и как могла тянула время, прежде чем нехотя вернуть нам аппарат.
Поэтому я решил позволить Олив дополнительно повозиться со смартфоном во время прогулки в парке и показал ей, как сфотографировать наши игрушечные замки на iPhone. Она удовлетворила свое желание пользоваться нашими устройствами, а я – стремление более активно взаимодействовать с ней, и основой для всего этого стал выдуманный мир, открывшийся нам в компьютерном приложении.
Главное для правильного приложения? Взаимодействие с родителями!
В этой книге я в общем и целом опираюсь на рекомендации ААР: никаких цифровых устройств до двухлетнего возраста. Когда ваш ребенок перешагнет этот рубеж, следует установить новые границы. Знакомство с цифровыми медиа необходимо для адаптации в современной культурной среде, с помощью экранных устройств дети могут обращаться к целому миру ресурсов. Но что это будет за мир, должны определять родители.
Едва вы разрешаете ребенку пользоваться каким-нибудь устройством, как в жизни начинаются новые сложности. Нужно решить, сколько времени ребенок будет проводить за этим занятием и как лучше всего оторвать его от устройства, когда положенное время выйдет. Я убежден, что большинство детишек, дай им волю, будут пялиться в экран, пока не свалятся от изнеможения.
Мы держали Олив под контролем с помощью идеального помощника родителя – кухонного таймера. «Пять минут», – объявлял я, усаживая ее всякий раз на один и тот же стул с одной и той же стороны кухонного стола. Она настолько привыкла к этому, что отказывалась садиться на «айпадовый стул» во время еды.
Прошло несколько дней, и при звуках таймера Олив почти без борьбы отдала iPad. Она могла прибегать к самым разным уловкам, чтобы растянуть удовольствие еще на одну-две минуты, но в общем подчинялась без особого нытья – серьезное достижение для двухлетнего ребенка.
Поскольку планшетники требуют большей вовлеченности ребенка, чем телевизор, у родителей создается обманчивое впечатление, что они не столь вредны. Вот что говорит разработчик приложений Энди Рассел о классической дилемме, встающей перед родителями: «Многие относятся к подобным устройствам как к своего рода цифровым соскам-пустышкам: “Это же iPad, ребенку он не повредит”. Точно так же многие относятся к телепрограммам Службы общественного вещания (PBS): “Это же лучше для ребенка, чем ‘Могучие рейнджеры’, так что пусть смотрит, все польза будет!” Разумеется, лучше, чем позволить детям уткнуться в “Могучих рейнджеров”, “Полицию Нью-Йорка” или что-нибудь подобное. Но это не значит, что программы PBS полезны для ребенка. Обучение детей не сводится к пассивному поглощению информации».