Рожденный жить
Шрифт:
Спрашивал он и Аморона – старец был непреклонен и единогласен с Аленом.
– Ты слишком любопытен, Лай! Это может обернуться к тебе не лучшей стороной. Лучше гляди на звёзды и не гадай на словах – так будет больше пользы.
И он сидел унылыми вечерами, молча и не говоря никому ни слова. Слушал шелест одиноких цветов, что медленно и плавно раскачивались на ветру в саду; как звенели в порывах ветра молоденькие листики, кричали время от времени пролетающие птицы. Он был одинок, всё своё время проводя лишь в компании Алена и Аморона, не выходя ни на шаг за пределы своего «дома». Он по-прежнему
Вся его жизнь была заключена между книгами и звёздами. Почему-то Аморон без конца твердил о них Лаю, хотя тот никак не понимал, почему. «Скрывал, несомненно!» - думал день от то дня вампир, стараясь разгадать предназначение своего сожителя, а, наверное, в них крылся простой ответ: будь мудр и никогда не смотри вниз.
Ален появлялся в замке всё реже, старый вампир перенимал на себя его обязанности и частенько говорил фразами светловолосого юноши. Иногда говорил что-то довольно странное и необъяснимое, а после тотчас осекался, – этого Лай тоже не мог понять. Думал сперва, что он мал, и так полагают приличия, но после стал глядеть на такую ситуацию с сомнением. Ален тоже оставался для него загадкой.
– А ты, смотрю, часто о них думаешь.
– О ком это?
– не выдержав, поинтересовался Лай.
– Да о людях! Смотришь в сторону их города, хочешь выучить их историю и язык!
– Разве этого так плохо?
Зеленоглазый покачал головой.
– Я не хотел так сказать, просто лишний раз предупреждаю. Да толку! Ты прекрасно знаешь, что было и что может произойти.
– Снова? А ты говорил – это моя судьба!
– Но ведь я не могу быть во всём уверенным? – голос стих. Им овладевало смятение.
– Лай! – немного погодя слышалось после, воздух сотрясался в колебаниях этого высокого раскатистого голоса.
Мальчишка обернулся. Его волосы подпрыгнули от поворота, лунный свет, упавший на них, изящно скользнул по лицу.
– Чего ты от меня хочешь?
Белый улыбнулся и удалился прочь. Вопрос так и не обернулся ответом…
– Не грусти! – после сказал он, касаясь левого плеча вампира, - Да, мы не слишком похожи, но ведь мы можем дружить. Я это знаю!
– Ты один, кто знает обо мне почти всё!
– печально прошептал тёмноволосый, хватая Алена за руку и крепко сжимая её в своих ладонях.
– Я один…
– Я понял это ещё давно! Ты можешь утешить, отвлечь меня от уныний…
– Тогда почему «почти?» - Ален воспринял подобные слова с обидой, - Я что-то делаю не так?
Но разве можно было выразить всю эту бездну невысказанных чувств каким-то простыми словами?
– Нет, теперь это я был не прав, - Лай сжал ладонь сильнее, а после обхватил и обнял своего друга, - Знаю, ты не любишь этого, но зато люблю я. Потерпи!
Холод касался юного тела и обжигал его, но мальчик не подавал виду.
– …Ты точно не человек… - однажды сказал он, - Кто ты?
– Уверен, ты не сможешь меня понять!
– Но я был обязан принять весь мир, который ты мне подарил! Неужели теперь я не смогу понять каких-то пары-тройки слов? Ты ведь принял меня, как вампира, знаю, многим противно даже слышать
– Однажды придёт время, и ты поймёшь… А пока я буду тебе лучшим другом.
– Не слишком ли высокую роль ты хочешь на себя примерять? Хотя у меня нет выбора.
Ален снова коснулся плеча и даже немного погладил его, делая плавные движения вниз, касаясь бледной и тонкой кожи.
– А как давно ты ел? Весь прозрачный! Погляди в отражение – его уже почти нет!- как всегда неожиданно воскликнул блондин и потрепал Лая по волосам, а после скрылся.
Мальчик остался ни с чем.
***
Огромный зал был украшен серебристыми лучами света. Они пронизывали его со всех сторон, придавая пущей важности и ещё большей таинственности. Тишина изредка разрезалась стонами людей.
Ему было плевать, на лице вновь играла улыбка. Иногда он точно задумывался о сути творящихся дел, но смятение длилось не больше мгновенья, и в жизни ничего не менялось. Он сидел на высоком, выложенном костями и камнями троне и безжизненно смотрел вдаль. Туда, где стояли люди. Так он развлекал себя, особенно в дни уныния – мог убивать людей сотнями, а после, успокоившись, снова забывать о мести. Его именовали Тёмным и боялись все. Старики и дети, которых тоже было не мало, молчали и в страхе переводили взгляды с ужасного Повелителя на каменный пол, а после на лица других.
– Так молод, а в сердце уже столько льда!
– Не мудрено, что там и вовсе ничего нет. Сейчас ведь всяко бывает… - шептались несчастные люди. Они зябли в холодных залах, прижимались друг к другу и, точно каясь, рассказывали незнакомцам истории из своих жизней. Терять было нечего! А так, возможно, Бог услышит и простит!
– Какая великая честь пасть от рук Тёмного… - рыдая, произнесла женщина маленькому своему ребёнку, в больших глазах которого отразилась вся горечь и глубокая тоска, и, хотя лет ему было совсем мало, этот взгляд точно понимал, что случилось что-то недоброе.
– Тёмный заберёт меня? А ты там будешь? – наивно пропищал ребёнок и снова залился слезами. Веснущатое личико скривилось, по телу пробежал озноб, - Мне холодно!
Холодно было всем. Каменные плиты отдавали могильным духом. В воздухе витал железный аромат.
– Он так красив… - говорила другая, девушка, ещё совсем юная на вид, - Ты ведь тоже видела его, да?
Стоящая напротив соседка лишь глубоко вздохнула и пожала плечами. Её короткие синие от Луны волосы закрывали большую часть лица, скрывая от первой прохладные слёзы. Белоснежная кожа была холодной, руки так же окоченели и стали красными.
– Прекрати, Айзабел! Мы всё равно все… Нам не выбраться!
– Но лучше умереть с ним, чем павши от чужой болячки… В Митисе стало много смертей. Я бы не хотела стать такой, как… - её речь внезапно перебила подруга:
– Ты настаиваешь, но мой ответ: «Да!» И я поражена тому, как этот парень может быть настолько сильным?
– Возможно, это не он?
– Но здесь больше никого нет! То, что ты видела – иллюзия! Движущиеся стены и ступеньки среди скалы не больше, чем дивный каприз природы! Этот парень один, но от того становится не легче.