Шрифт:
– Послушай, Глаша, мне сейчас следователь позвонил, Мирошкин Сережа. Ты его знаешь. Просит помочь. Но мне так лень, я даже пошевелиться не могу, не то что тащиться куда-то, что-то там расследовать. Я же, между прочим, адвокат… Но я этому следователю должна, понимаешь? В свое время он мне сильно помог… Глаша, ау! Ты спишь, что ли?
Лиза Травина приподнялась на локте, утопая в мягкости огромного серого дивана, и повертела головой. Ее помощница, вторая рука, Глафира Кифер, вместо того чтобы внимать ее словам, сладко посапывала в таком же мягчайшем кресле неподалеку
– Глафира! – прикрикнула Лиза на свою помощницу. – Ты же спишь на рабочем месте!
Глафира, белокожая, пухлая молоденькая женщина с рыжеватыми кудельками, в серых вельветовых брюках и тонком вязаном свитере, открыла глаза и некоторое время приходила в себя от послеобеденной дремы.
– Лиза… Послушай, мне приснился сон… Не думаю, что я долго спала, но передо мной промелькнула чья-то длинная и тяжелая жизнь… Какие-то космические бомбежки, огонь…
– Это кто-то к тебе бьется, кто-то тебя очень хочет… В сущности, неплохой сон. Так вот, я говорю… Убийство. Собралась компания за столом – встретить католическое Рождество…
Две очень приличные женщины сорока с небольшим лет и мужчина сидели, ели, пили, разговоры говорили… Так вот, после застолья одна из женщин, хозяйка, выпрыгнула из окна и разбилась… А мужчина скончался от сильного электрического разряда, предположительно электрошокером… Хотя, может, он схватился за мокрые, подключенные к розетке электрощипцы… Это выясняется. Женщина, которая осталась жива, от полученного шока не может сказать и слова. Молчит.
– Подожди, я не поняла. Хозяйка сама выбросилась из окна или ее все-таки выбросили?
– Знаешь, мне что-то обидно стало за эту несчастную. Выбросили – какое ужасное слово для женщины. Словно она вещь, цветок или тряпка… Или книга… Или ваза… Думаю, что ее все же убили. Собственно говоря, нам это и предстоит выяснить. Не исключено, что в квартире находился кто-то еще…
– А при чем здесь ты, Лиза?
– Повторяю для сонь: знакомый следователь попросил помочь выяснить, кто кого убил.
– И что он тебе за это даст? Три рубля? Бутылку водки? Пачку «Мальборо»?
– Ничего. Просто в следующий раз, когда мне потребуется его помощь, я тоже попрошу его внедриться в мое дело… Ладно, Глафира, вставай, труба зовет!
– Что, прямо сейчас?
– Сначала съездим, посмотрим на тела… Послушаем, что скажет эксперт. Вставай-вставай… Умойся, а то, глядя на тебя, спать хочется.
Лиза, тоненькая, гибкая, с небрежно уложенной на затылке русой косой, в черных брюках и сером гольфе, закурила.
– А что с этим всем будем делать? Мы закупили елочных украшений – тонну! А елка – карликовая какая-то… Все не поместится… Зато пахнет – просто прелесть! А что у нас там, в большой коробке? Что-то я подзабыла…
– Сервиз! – торжественно произнесла Глафира и, открыв коробку, извлекла оттуда красивую, в розочках, с золотым ободком, тарелочку.
– И тебе не надоело еще покупать
– Нет.
– Ты нашла уборщицу?
– Нет.
– Почему?
– Не хочу, чтобы здесь крутилась какая-нибудь тетка в резиновых перчатках и размахивала шваброй… У нас такой прекрасный пол, такой ковер… Будет еще совать свой нос куда не следует… Я сама стану все убирать, обещаю.
– Ну и правильно… Так что, едем?
Глафира, двигаясь проворно и даже стремительно, несмотря на свою комплекцию, собрала грязную посуду со столика, вернулась из кухни и, окинув довольным взглядом предпраздничный беспорядок, бросилась надевать шубу.
– Скажи, Герман, ее били перед смертью? И когда наступила смерть: до того, как ее выбросили из окна, или после? И главное: может, она все-таки сама…
Судмедэксперт, голубоглазый брюнет Гера Туров, склонившись над лежащей на столе мертвой женщиной с разбитым лицом и спутанными волосами, вздохнул:
– Нет, ее никто не бил. Смерть наступила в момент удара о землю… Травмы, не совместимые с жизнью. Девятый этаж все-таки.
– Так, может, это она сама? – повторила свой вопрос Лиза.
– Думаю, это невозможно определить. Разве что…
– Я понимаю, – быстро отреагировала Лиза, – ты имеешь в виду, следует выяснить, кому принадлежат отпечатки пальцев, оставленные на окне, подоконнике… В декабре вряд ли окно в кухне держат открытым. А это значит, что его открыл тот, кто хотел, чтобы Вера Береговая оказалась на асфальте… Это могла быть сама Вера или же кто-то из той пары… Но у Владимира Александровича Бронникова… – Лиза повернулась и устремила свой взгляд на другой стол, на котором лежало посиневшее тело мужчины, – мы спросить уже не сможем. Его самого, похоже, убили. Так?
– Это не электрошокер, как предположил вначале Сережа, – сказал Герман, – похоже на щипцы для завивки… Они были включены сеть в тот момент, когда Бронников схватился за них. У него на пальцах – вот видите? – следы ожогов…
– Но я тоже иногда жгу пальцы своими щипцами… – возразила Лиза. – Но меня же не убивает током…
– Щипцы, судя по всему, были с открытым проводом, да еще и по соседству с водой… Я пытался представить себе картину. На дне ванны немного воды, там лежат включенные щипцы… Бронников входит в ванную, видит эти щипцы, берет их…
– Ловушка?
– Скорее всего да.
– Интересно послушать, что скажет по этому поводу… – Лиза достала блокнот, куда вписала полчаса тому назад имена и фамилии фигурантов этого дела, продиктованные ей по телефону следователем Сергеем Мирошкиным, – Лидия Юдина. Сережа сказал, что у нее шок, что она ничего не говорит… А это может означать, что либо она причастна к смерти одного из этих товарищей, – Лиза махнула рукой в сторону трупов, – либо она видела, кто помог выброситься из окна хозяйке дома и убил ее, Лидии, спутника… Вернее, ее мужа! Они недавно поженились. Это выяснили не сразу, поскольку при себе Лидия имела новый паспорт, в котором еще не проставлен штамп о регистрации брака, и фамилию она себе после вступления в этот брак оставила прежнюю. Возможно, девичью или же ту, что осталась от предыдущего мужа… Вот. Зато в паспорте Бронникова имеется информация, что брак заключен месяц тому назад в Москве.