Рождество Пресвятой Богородицы. Антология святоотеческих проповедей
Шрифт:
«Протоевангелие» повествует о том, что некогда, на рубеже двух эр мировой истории, разделенных Рождением Христа, в городе Назарете жили уже весьма немолодые и бездетные супруги – Иоаким и Анна. Всю свою жизнь, посвященную исполнению Божией воли и служению ближним, мечтали они и горячо молились о том, чтобы Господь даровал им ребенка. Иоаким и Анна даже дали обет: если у них родится сын или дочь, то жизнь этого младенца будет посвящена служению Богу. Наконец молитва их была услышана. Дочь свою они назвали Марией (что в переводе с еврейского означает «госпожа» или «надежда»). Эта Девочка, принесшая утешение и душевное облегчение престарелым и богобоязненным супругам, оказалась предназначенной стать Матерью будущего Спасителя мира, Сына Божия. По отцу Она происходила от царского, а по матери – от архиерейского
Вот как начинается рассказ об этом в самом апокрифе: «В двенадцати коленах Израиля был некто Иоаким, очень богатый человек, который приносил двойные дары Богу, говоря: „Пусть будет от богатства моего всему народу, а мне в отпущение и умилостивление Господу". Наступил великий день Господень, когда сыны Израиля приносили свои дары. И выступил против него (Иоакима) Рувим, сказав: „Нельзя тебе приносить дары первому, ибо ты не создал потомства Израилю". И огорчился очень Иоаким, и стал смотреть родословную двенадцати племен народа, говоря: поищу в двенадцати коленах Израиля, не я ли один не дал потомства Израилю. И исследовав, выяснил, что все праведники оставили потомство Израилю. Вспомнил он и об Аврааме, как в его последние дни Бог даровал ему сына Исаака. И столь горько стало Иоакиму, и не пошел он к жене своей, а ушел в пустыню, поставил там свою палатку и постился сорок дней и сорок ночей, говоря: „Не войду ни для еды, ни для питья, пока не снизойдет ко мне Господь, и будет мне едою и питьем молитва"».
Причина подобных страданий Иоакима станет нам вполне понятна лишь тогда, когда мы узнаем о тех особых чертах, что отличают ветхозаветное учение о браке и о смерти, а также о грядущем избавителе еврейского народа – мессии, предсказанном пророками могущественном царе и духовном вожде, призванном составить славу Израиля.
По представлениям древних евреев, после смерти человек оказывался в мрачном месте – в шеоле, чем-то напоминающем античный аид, в безрадостном царстве мертвых. Здесь он должен был влачить беспросветное призрачное существование. Вся надежда в будущем могла возлагаться лишь на его потомство, ибо только те, чьи прямые потомки доживут до пришествия мессии, обретут в своих потомках вечную жизнь и войдут в непреходящее царство. Таким образом, бессмертие человека, по представлениям древних евреев, напрямую зависело от того, имеют ли они детей; исходя из этого важнейшей целью брака в Древнем Израиле мыслилось деторождение. Именно поэтому отсутствие потомства расценивалось как Божие наказание и проклятие, лишающее человека всякой надежды на вечную жизнь.
«А жена его (Иоакима) Анна, – продолжает свой рассказ автор апокрифа, – плакала плачем и рыданием рыдала, говоря: „Оплачу мое вдовство, оплачу мою бездетность". Но вот настал великий день Господень (еврейский праздник ветхозаветной пасхи), и сказала ей Юдифь, служанка ее: „До каких пор будешь ты терзать душу свою? Ведь настал великий день Господень, и нельзя тебе плакать. Возьми головную повязку, которую мне дала госпожа за работу: не подобает мне носить ее, ибо я слуга, а повязка несет знак царственности". Анна ответила: „Отойди от меня, не буду я этого делать; Господь унизил меня. Не соблазнитель ли внушил тебе прийти, чтобы и я совершила грех вместе с тобою?" И ответила Юдифь: „Зачем я буду тебя уговаривать? Господь закрыл твое лоно, чтобы у тебя не было потомства в Израиле". И огорчилась очень Анна, но сняла свои одежды, украсила свою голову, надела одежды брачные и пошла в сад, гуляя около девятого часа, и увидела лавр, и села под ним и начала молиться Господу, говоря: „Бог моих отцов, благослови меня и внемли молитве моей, как благословил ты Сарру и дал ей сына Исаака".
И, подняв глаза к небу, увидела на дереве гнездо воробья и стала плакать, говоря: „Горе мне, кто породил меня? Какое лоно произвело меня на свет? Ибо я стала проклятием у сынов Израиля, и с осмеянием меня отторгли от храма. Горе мне, кому я подобна? Не подобна я птицам небесным, ибо и птицы небесные имеют потомство у Тебя, Господи. Не подобна я и тварям бессловесным, ибо и твари бессловесные имеют потомство у Тебя, Господи. Не подобна я и водам этим, ибо и воды приносят плоды у Тебя, Господи. Горе мне, кому подобна я? Не подобна я и земле, ибо земля приносит по поре плоды и благословляет Тебя, Господи".
И тогда предстал пред ней ангел
Прошли положенные ей месяцы, и Анна в девятый месяц родила и спросила повивальную бабку: „Кого я родила?" Ответила та: „Дочь". И сказала Анна: „Возвысилась душа моя в этот день", и положила Дочь. По прошествии дней Анна поправилась, и дала грудь Ребенку, и назвала Ее Мария».
Так повествует о Рождестве Богородицы «Прото-евангелие Иакова». Именно этот рассказ и лег в основу уже собственно церковного Предания о событии Рождества Богоматери.
Несмотря на то что праздник Рождества Пресвятой Богородицы часто именуется «началом праздников» – ведь он хронологически (сюжетно) открывает череду двунадесятых новозаветных торжеств, – по времени своего появления в Церкви он один из позднейших. Нужно заметить, что двунадесятые Богородичные праздники начали совершаться позднее, чем Господские. Вполне вероятно, что они выделились из древнейшего общего праздника – Собора Богородицы.
Существует мнение, что праздник Рождества Богородицы мог отмечаться в некоторых Поместных Церквах еще с V столетия. Однако первое надежное упоминание о праздновании Рождества Богоматери на православном Востоке содержится в Иерусалимском лекционарии (так назывались сборники, содержащие уставные указания, касающиеся богослужебных чтений Священного Писания в дни важнейших праздников церковного года) VII столетия. На Западе праздник упоминается впервые в сакраментарии (требнике – сборнике богослужебных текстов) папы Геласия (492–496), но этот требник, по данным церковной исторической науки, относится к гораздо более позднему времени, чем жил этот папа, – он составлен не ранее VIII столетия. Именно к началу VIII века на Западе день Рождества Пресвятой Богородицы начинает отмечаться с большой торжественностью.
Праздник Рождества Богородицы был отнесен Церковью ко дню 8 сентября, возможно, в противовес языческим Олимпийским играм. Вполне вероятно, что празднование Рождества Богородицы первоначально включало в себя и воспоминание Ее Введения во храм.
Важнейшими текстами церковной службы Рождества Богоматери являются тропарь и кондак.
Тропарь праздника: «Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенней: из Тебе бо возсия Солнце Правды Христос Бог наш, и разрушив клятву, даде благословение: и упразднив смерть, дарова нам живот вечный». В переводе на русский язык тропарь праздника звучит так: «Твое Рождество, Богородица Дева, возвестило радость целой вселенной, ибо из Тебя воссияло Солнце Правды, Христос Бог наш; уничтожив клятву (проклятие), Он дал благословение и, упразднив смерть, даровал вечную жизнь».
Тропарь кратко передает то значение, что имеет для всего мира Рождество Богоматери. Благодаря Божией Матери над миром воссияло новое Солнце, Солнце Правды – Христос, Который уничтожил Своим Искупительным подвигом проклятие за грех, а вместе с тем и неразрывно связанную с грехом смерть, вместо же них даровал нам благословение и жизнь. Спаситель назван здесь Солнцем Правды еще, быть может, и ради богословского параллелизма содержания тропаря Рождества Богоматери с тропарем празднования Рождества Христова; ведь и здесь Господь также именуется «Солнцем Правды».