Розмари. Леденцы и тайная библиотека
Шрифт:
Мама смотрела мне в глаза целую вечность. Она ничего не говорила. Я видела, как вокруг её головы образуются тёмно-зелёные пузырьки, сталкивающиеся друг с другом, после чего совсем маленькие пузырьки исчезали. Они как будто сражались друг с другом.
Наконец мама ответила:
– Она сказала мне, что в студии могут решить, будто я для них обуза.
– Кто?
– Донна.
Мама откинулась на спинку кресла и вздохнула, проведя рукой по своим золотисто-каштановым волосам.
– Донна спросила, что означает символ на моей подвеске, и я ответила, что это языческий символ чародейства. Это её напугало.
–
«Колесо природы отражает колесо жизни». Я помнила, как мама нас этому учила.
– Она сказала, я должна её снять, потому что в студии могут всё неверно понять и решить, будто я накладываю на людей проклятия, – ответила мама.
– А ты ей объяснила, что занимаешься только белой магией, потому что всё плохое возвращается к тебе в тройном размере? – спросила я.
– Милая, если бы всё было так просто! Донна – очень влиятельный участник съёмочной группы. Она даёт мне советы, чтобы я могла сохранить работу. И я ей действительно благодарна.
Я не была уверена, что Донна заслуживает маминой благодарности. Я вспомнила, как она смотрела на нас, когда мы общались с мамой по видеосвязи. Мне не нравилось, что мама прислушивалась ко всему, что говорила Донна.
– Рози, – продолжала мама, отворачиваясь от меня, – как бы я хотела знать, что ждёт меня в будущем. И папу тоже. Вся эта чушь насчёт желания сменить работу… Я впервые об этом услышала.
Я тоже подумала о будущем, и почему-то мне стало не по себе. Хотя мама уверяла, что разлюбила магию, потому что не хотела потерять работу, мне это не казалось правдой. Разве студия могла уволить человека за его веру? А если бы вы носили крест, звезду Давида или полумесяц?
Мы ведь должны принимать наши различия, а не пытаться всех сделать одинаковыми.
Нет, здесь было что-то не так, и я должна была докопаться до правды.
10
Туннели
В половине четвёртого раздался звонок, и мы с Эди вскочили и помчались на площадку. Я сразу же увидела Фрэнсис: на ней снова было жёлтое платье и огромные ботинки «Доктор Мартинс», несмотря на то, что стоял июнь. Лоис уже хрустела чипсами, и Фрэнсис предусмотрительно захватила немного и для Эди, чтобы он не чувствовал себя обделённым.
– Идёмте, дети. У нас мало времени. Пора отправляться в дорогу, чтобы успеть добраться до Лондона и вернуться домой до возвращения вашего папы.
Я не могла понять, как это возможно.
– Фрэнсис, папа придёт сегодня около половины восьмого. Как мы успеем попасть в Лондон и вернуться? Туда два часа ехать на поезде, так что как только мы приедем, придётся сразу же возвращаться обратно, чтобы успеть раньше папы. Это не имеет смысла.
– Ага! – Фрэнсис ухмыльнулась и приложила палец к носу. – Увидим. Идёмте со мной. Сначала нам надо на автобус до города.
Мы пошли вслед за Фрэнсис. Возбуждённая Лоис то и дело хватала её за рукав.
– Фрэнсис, мы полетим на твоей метле? – спросила она громким шёпотом в тот самый момент, когда мы проходили мимо мистера Боббина.
Я хихикнула про себя, увидев, как он отпрянул и схватился за висевший на шее крест, пытаясь не пялиться на Фрэнсис в её эксцентричном наряде.
Лоис настояла, чтобы мы расположились на верхнем этаже автобуса, и мне было немножечко жаль Фрэнсис, которая, пыхтя, поднималась по лестнице, демонстрируя пассажирам свои гольфы, потому что у неё снова задралось платье. Я подумала, не стоит ли его поправить, но потом заметила, что Эди старается смотреть в сторону, и решила не привлекать лишнего внимания.
– Интересно, как она собирается доставить нас в Лондон? – задумчиво спросил Эди, словно обращаясь сам к себе, пока мы смотрели на пролетавшие за окном достопримечательности: Пиктон-Клок, ратуша Уэйвтри, Хоуп-стрит…
– Может быть, появился какой-то супербыстрый поезд, – предположила я.
Эди приподнял брови, как будто говоря «ну да, конечно», и одновременно раздул ноздри, потому что его очки снова соскользнули с носа. Я достала из рюкзака бумажный носовой платок и сунула ему.
– Ты думала о том, что Фрэнсис может перенести нас в Лондон при помощи магии? – прошептал Эди, ковыряясь в носу.
Я отвернулась, глядя на пролетавшую за окном станцию «Лайм-стрит». Значит, мы поедем не на поезде.
– Мама сказала, что она не должна делать с нами ничего магического, – ответила я, а потом подняла голову и увидела, что Фрэнсис смотрит прямо на меня.
– Не волнуйся, Рози. Человек ищет себе подобных. – Она подмигнула и спрыгнула с сиденья, схватив Лоис за руку. – Идёмте, ребята, наша остановка.
«Человек ищет себе подобных». Что это значит? У меня было странное чувство, что, несмотря ни на что, Фрэнсис собирается использовать магию. Я посмотрела на Эди, он пожал плечами, и мы вышли из автобуса.
Мы оказались у огромного универмага «Джон Льюис» рядом с доками и заторопились за Фрэнсис, которая размашистым шагом переходила через оживлённую улицу. Я решила, что мы идём к Альберт-доку, но нет, она продолжала идти по Док-роуд, пока мы не оказались рядом со зданием, которого я прежде никогда не видела.
– Ладно, ребята, – слегка задыхаясь, произнесла Фрэнсис и широко улыбнулась, – вот мы и на месте. Это Джордж-док-билдинг, и нам сюда. А теперь послушайте меня. Ни при каких обстоятельствах не привлекайте к себе внимания, хорошо? Просто идите за мной как можно быстрее и тише и делайте всё, что я скажу, ясно?
Мы послушно закивали, хотя мне было намного интереснее разглядывать резьбу в египетском стиле, украшавшую стены здания. Внутри мы увидели длинную очередь на «экскурсии по туннелям» и, к моему удивлению, встали в конец.
Здесь всё напоминало библиотеку: тихо и серьёзно. Фрэнсис с застывшей улыбкой повернулась к нам, приложив палец к губам и давая нам сигнал молчать.
В этот момент в безмолвном душном вестибюле раздался громкий звук, как будто кто-то наступил на утку. Люди из очереди начали сердито поворачиваться к нам, и я сразу поняла, почему у них на лицах такое раздражение и отвращение: Лоис пукнула.