Розовый лотос на глади пруда на закате
Шрифт:
Конечно, девушка встречалась с молодыми людьми, но стоило им только осознать всю глубину любви молодого ученого к истории, они не выдерживали этой конкуренции и исчезали с горизонта – кто-то тихо, а кто-то со скандалом, громко хлопнув дверью и обозвав на прощание бывшую возлюбленную «помешанной дурой».
Правда, последний такой бойфренд оказался с гнильцой, он бессовестно пользовался ее знаниями, приобретенными в результате многочасовых бдений в библиотеке и архивах, куда доступ был далеко не каждому. А поскольку молодой человек был ее коллегой-историком, работающим в другом университете Сеула, долгое время девушка и не подозревала, что «любимый», казавшийся ей таким
Это выяснилось совершенно случайно, на научно-практической конференции, на которой оба выступали с докладами. Бойфренд был первым. Очередь Лиен – через несколько выступающих после него.
Она внимательно вслушивалась в его речь, как вдруг услышала что-то до боли знакомое. Мало того – это «знакомое» было ее собственным! Это именно она, сама, поделилась как-то с ним своими мыслями и идеями! Он еще тогда так похвалил ее, что девушка вне себя от радости была и разливалась соловьем перед ним. А сейчас этот бессовестный человек все представил так, что это он – автор научных идей, которые она так опрометчиво доверила «любимому»! Девушка едва дождалась окончания его выступления и ринулась в бой, своими вопросами ненавязчиво подталкивая воришку к тому, чтобы загнать его в угол, из которого он уже не сможет ускользнуть, и признается, что украл чужие идеи и наработки.
Вскоре и другие ученые присоединились к ней, и на «коллегу» посыпался целый град вопросов, на которые он не смог внятно ответить.
Лиен на автомате прочитала свой доклад, а потом едва высидела до завершения конференции. Выскочила из зала заседаний и понеслась к лифту. «Любимый» перехватил ее у самой кабины, успев влететь вслед за ней. Попытался высказать претензии насчет того, что она якобы «придиралась к нему», но девушка, которая на целую голову была ниже, вцепилась пальцами в лацканы его пиджака, смяв их, и, шипя от еле сдерживаемой ярости, выпалила:
– Как ты посмел выдать мои идеи за свои?! Как у тебя хватило совести?!
Тот сначала оторопел, но потом пришел в себя и, сбросив ее руки со своей одежды, заявил:
– С чего ты, интересно, решила, что это были твои идеи? Я сам пришел к ним!
– Сам?! Ты, видно, уже забыл, что это именно я тогда рассказала тебе всё?!
– Когда это? Ничего подобного не было! – он, видимо, решил идти до конца в своем упорстве.
– Ах, так?! Бессовестный ворюга! Видеть тебя больше не желаю! – и она, отвернувшись, начала изо всей силы жать на кнопку ближайшего этажа.
– Да и пожалуйста! Очень надо! Думаешь, ты такая незаменимая?! Да в тебе и хорошего-то – только твоя дурацкая одержимость наукой! А все остальное – тьфу! Воны ломаной не стоит!
– Ах ты, подонок! – она изо всей силы пнула носком туфли его в голень и, не оглядываясь, выскочила из лифта.
Вслед ей донеслось яростное:
– Чокнутая стерва!
***
1.2
А Лиен вызвала такси и, не заезжая домой, помчалась туда, где могла найти успокоение слишком расшатанным этим происшествием нервам. И так было каждый раз. После очередного разрыва девушка, сжав зубы, ехала в один и тот же тренировочный зал и до потери сил фехтовала там в спарринге с каким-нибудь давним знакомым.
Еще в детстве отец, по совету знакомого педиатра, записал дочку в фехтовальный клуб, дабы она хоть так научилась снимать психологические зажимы и расслабляться после слишком уж сильного погружения в историю. И, на удивление, Лиен это понравилось, а очень скоро стало доставлять такое же острое удовольствие, как чтение научной литературы по истории.
И если одноклассники
Лиен не была зубрилкой в прямом смысле этого слова, но она знала так много по своей любимой истории, что могла ответить на любой вопрос в этой области. Однако принципиально никогда не давала соученикам списывать, а лишь садилась рядом с ними за парту и объясняла, в каком направлении им стоит двигаться, чтобы понять тему.
Лиен так искусно владела устной речью (А что? Ведь она прочитала не одну тысячу книг!), так доступно и понятно могла рассказать что-либо – не важно, что! – что в старшей школе девчонки уже ходили за ней стайкой, потому что обожали слушать ее «истории», которые совсем не были «романтическими», но так увлекательно раскрывали им некоторые аспекты истории родной страны. А некоторые мальчишки были тайно влюблены. Однако девушка упорно не замечала красноречивых взглядов одноклассников, пока однажды одна из подруг прямым текстом не выдала ей целую тираду на тему об одной «совсем слепой курице, которая ничего не видит дальше своего упертого клюва». Лиен тогда очень удивилась. Подружка завистницей не была и, подведя девушку к зеркалу, спросила: «Ты, что, себя никогда не видела, что ли?! Ты же красотка!»
Лиен скептически оглядела свое отражение и хмыкнула:
– Ну, черты лица правильные, глаза не красные – хотя, нет! Красные! Это я вчера полночи за компом просидела – искала в интернете новую информацию о – знаешь, учитель Пак на прошлом занятии попросил найти…
– О-о-о! – страдальчески сморщилась одноклассница. – Вот только не надо мне сейчас про задание учителя Пака!
На этом разговор о внешности девушки и закончился, едва начавшись.
В университете Хон Лиен тоже больше налегала на учебу, чем обращала внимание на сокурсников противоположного пола. В конце концов, те махнули на нее рукой и перевели свое внимание на других девушек, которым они были интересны.
Лиен знала, что имя ей выбрала бабушка, и звучало оно очень красиво и поэтично – Хон Лиен, «Розовый Лотос». Но девушке всегда казалось, что имя это не очень подходит ей, словно оно было чем-то посторонним, не ее, принадлежащим кому-то другому. Но делать было нечего – все-таки именно это имя было дано ей при рождении.
Она плавно и ровным голосом рассказывала студентам материал, который так хорошо знала сама, изучив его еще при написании докторской диссертации. Как вдруг в притихшей аудитории громом небесным раздались звуки телефона кого-то из студентов.
Лиен замолчала, а студентка, забывшая перед лекцией отключить звук на гаджете, покраснев, полезла в сумку. Но, как это всегда бывает с девичьими сумочками, в которых, и впрямь, можно спрятать содержимое витрин средней величины торгового центра, проклятый телефон все не попадался под руку, а песня тем временем перевалила за вступление, и низкий голос певца запел что-то о нелегкой жизни, об отношении к нему завистников и недоброжелателей, которые ждут – не дождутся, когда он оступится, а потом, внезапно взвившись вверх на целую октаву, зачастил, выпаливая в пространство аудитории пулеметные очереди хлестких, жестких рифмованных строчек. Лиен, хоть и не интересовалась особо никакой музыкой, кроме старинной народной корейской, все же, в силу своей начитанности и образованности знала, что такой стиль исполнения называется «рэп», и его «читают».