Розовый узор на черном крыле…
Шрифт:
Она перевела взгляд на любимого. Его лицо буквально посерело. Подведенные глаза выглядели страшными из-за огромных черных зрачков, которые окружали узкие ободки синевы. Марика вновь посмотрела на мужчину. Он не обращал на них никакого внимания. В этот момент песня закончилась, лазеры и прожектора перестали искажать окружающее пространство, свет стал ровнее. Мужчина повернул лицо к сцене, и она увидела, что он, конечно, похож на вчерашнего, но все-таки это другой человек. У того лицо было худым, с четкими грубыми чертами. А у этого более полное, с широким вздернутым
– Нет, я обознался, – сказал Кирилл и глубоко вздохнул.
– Дарк? – спросила Марика.
И Кирилл вновь вздрогнул.
– Кто это? – поинтересовалась она, не сводя с него глаз.
– Откуда ты знаешь это имя?
– Так ты сам только что назвал его, – прокричала Марика, так как музыканты вновь начали играть. – И уже не первый раз! Тогда во дворе…
– Забудь! – резко ответил Кирилл. – Пошли к Глебу?
И он, не дожидаясь ответа, взял ее за руку и потянул к лестнице.
Они поднялись на третий уровень и увидели, что все столики заняты. В дальнем углу сидели Глеб, Настя и еще какая-то пара, на вид готы. Ребята направились к ним. Звук здесь был лучше, чем возле сцены, хотя тоже очень громкий. Но разговаривать было можно.
– Санек, Леночка, – представил пару Глеб. – Мы только познакомились с ними.
Те закивали и подняли литровые кружки с пивом. Стол был прямоугольным и довольно длинным.
– А вы так и не пьете ничего? – поинтересовалась Настя, не сводя глаз с Кирилла.
Видно было, что она уже навеселе.
– Не-а, – ответила Марика, садясь рядом с ней.
– Ну и молодцы! – сказал Глеб, улыбаясь. – Классный концерт! Вы там возле сцены не оглохли? Здесь-то лучше слышно, да и воздух свежее.
Санек и Леночка начали целоваться, не обращая ни на кого внимания. Настя тихо захихикала и вновь весьма недвусмысленно посмотрела на Кирилла. Он сидел напротив нее, рядом с Глебом. Марике неудержимо захотелось пересесть к нему. Она протянула руки через стол и взяла его скрещенные пальцы. Он поднял голову и глянул на нее сквозь пряди челки. Его глаза были грустными, словно он неотступно думал о чем-то чрезвычайно печальном.
– А может, домой? – вдруг спросила Марика, наклоняясь к нему через стол.
Кирилл вздохнул, но промолчал.
– Так рано еще! – возмутилась Настя. – Время детское! Да? – обратилась она к Глебу, который медленно пил пиво из кружки.
– А мы домой! – неожиданно подал голос Санек. – Хотите с нами? У Ленки предки свалили на дачу.
– Здоровски! – восхитилась Настя. – И правда, поехали?
Глеб глянул на нее, заулыбался, но ничего не ответил.
– Мы точно нет, – сказал Кирилл. – Сегодня с поезда, выспаться охота.
– Понятно, – с обидой сказала Настя. – Ну, вам вдвоем явно интереснее, чем с компанией! Тогда я тут остаюсь! А ты, Глеб?
– Ну не оставлю же я одну, такую милую девочку – эмочку, среди этих мрачных кровожадных готов! – ответил тот и широко улыбнулся.
– Мы пошли! – решительно сказал Кирилл и встал.
Марика тоже встала и приблизилась к нему.
– Да и мы уходим! – заявили Санек и Леночка. – Можем до метро вместе.
– Кирюх,
Когда они оделись и вышли из клуба, то увидели, что идет дождь со снегом. Кирилл заботливо поднял капюшон розовой кофточки Марики.
– Ну вот! – разочаровано сказал Санек. – А днем такое солнце было!
– Ничего, до метро недалеко, – добавила Леночка.
Они быстро пересекли двор, поднялись по лестнице, которая находилась в огромной, но короткой трубе, и прошли калитку, оказавшись в узком полутемном переулке, ведущем на Ленинский проспект. И заметили, что возле стены дома стоят несколько парней. Они были с банками пива. Санек и Леночка отчего-то ускорили шаг. Парни повернулись к ним.
– Гляди-ка, – громко сказал один из них, высокий и крупный, – кладбищенские крысы начали вылезать из своих нор.
– Эй, готы – идиоты, – подхватил другой, тоже высокий, но худой, и преградил им путь, – что, ваше сборище уже закончилось? А не рановато ли? Или на могилки свои спешите?
Кирилл замедлил шаг и взял Марику за руку. Но Санек и Леночка ловко обогнули стоящего поперек дороги парня и бросились бежать. Парни дружно расхохотались и принялись улюлюкать им вслед. Кирилл начал обходить парня, но второй тут же встал рядом с первым.
– Ай! – сказал высокий. – Не успели удрать, черные крысы!
– Подожди-ка! – встрял еще один, очень полный.
Он отбросил пустую пивную бутылку, и она со звоном разбилась о стену. Приблизившись к Марике, откинул капюшон с ее лица.
– Пацаны! – радостно заявил он и осклабился. – Да ведь это эмо! А я-то думаю, чего у принцессы-готэссы розовая шмотка? Они же вечно, как черные вороны!
– Ну-ка, ну-ка, – громко проговорил высокий и взял Кирилла за воротник, притянув к себе и заглядывая в лицо. – Точняк, эмо-соплиемо! По глазам вижу! Наваяляем плаксам!
– А герла симпотная! – сказал худой. – Можно и развлечься!
И они громко расхохотались.
Марика попыталась вырваться из цепких рук худого, но он с силой пнул ее. Она всхлипнула, сжалась и втянула голову.
– Представление начинается! – возвестил полный. – Сейчас эмо-придурки будут ползать и рыдать, рыдать и ползать.
– Сами вы будете ползать, ублюдки! – твердо сказал Кирилл и ударил высокого коленом в пах.
Тот согнулся и заорал от боли.
– И отпусти мою девушку, урод! – закричал Кирилл и врезал худому в солнечное сплетение.
Тот охнул и затих, согнувшись пополам. Все произошло мгновенно, и остальные парни настолько растерялись, что не сразу сообразили, что происходит. Кирилл схватил Марику за руку, и они пустились со всех ног по переулку. Парни заорали и бросились за ними. Но когда они все вылетели на Ленинский проспект, весьма оживленный даже в этот поздний час, то парни мгновенно отстали.
– Ничего! – заорал один из них. – Подловим еще вас, поплачете кровавыми слезами, эмо недобитые!
Кирилл не стал даже оборачиваться, а не то, что отвечать. Он шел быстро, крепко держа всхлипывающую девушку за руку.