Розы красные
Шрифт:
– А я никого и не собирался обвинять, – забормотал я, понимая, что говорю неправду.
Нана нахмурилась:
– Если бы ты никуда не поехал и присутствовал при припадке, все равно именно сейчас Дженни бы находилась вот тут, и ей бы делали томографию. А если ты считаешь, что причиной всему – ваши уроки по боксу, то доктор Петито почти что на сто процентов уверен, что они не имеют никакого отношения к тому, что произошло. Слишком незначительным был удар, чтобы вызвать подобные последствия. Здесь что-то совсем другое, Алекс.
Вот именно этого-то я и боялся больше всего. Мы ждали результатов обследования, и это было долгое, очень долгое ожидание. Наконец Дженни выскользнула из агрегата. При виде меня, лицо ее озарилось радостной улыбкой.
– Послушай, кто там играет, – с этими словами она сняла наушники и протянула их мне. – «Убивая меня своей песней…» – подпевала она в такт музыке. – Ну, привет, папуля. Ты ведь сказал, что вернешься, и сдержал свое обещание.
– Конечно. – Я нагнулся и поцеловал ее. – Ну как ты, моя милая? Теперь с тобой все в порядке?
– Там звучала самая хорошая музыка, – прощебетала Дженни. – Я держусь папочка, держусь и не сдаюсь. Правда, мне хочется быстрее увидеть снимки моего мозга.
В этом наши желания полностью совпадали. Доктор Петито тоже не уходил и ждал, когда снимки будут готовы. Мне показалось, что он вообще никогда не покидает здание больницы. В половине двенадцатого мы встретились у него в кабинете. Я не чувствовал под собой ног от усталости. Впрочем, как, наверное, и доктор.
– У вас выдался сложный день, – заметил я. Но у доктора все дни были такими. Невролог начинал работу в половине восьмого утра, но в десять вечера его еще можно было застать в больнице. А иногда и позже. Он даже разрешал своим пациентам звонить ему домой ночью, если возникали какие-то проблемы, или когда им попросту становилось страшно.
– Такова вся моя жизнь. – Он неопределенно пожал плечами. – Что и способствовало моему благополучному разводу несколько лет назад. – Он зевнул. – Из-за работы я теперь стал одиноким. А еще, наверное, из-за того, что боюсь сильной привязанности. Но такая жизнь меня вполне устраивает.
Я кивнул, мне показалось, что я понял его. Затем я задал тот самый вопрос, который буквально прожигал мне мозги:
– Что вам удалось обнаружить? Что с девочкой? Она здорова?
Он медленно покачал головой, а затем произнес страшные слова, которые мне так не хотелось услышать.
– Боюсь, что у нее опухоль. Я уверен, что это пилоядная астроцитома, разновидность опухоли, которая появляется в раннем возрасте. После операции, конечно, все будет подтверждено окончательно. Опухоль расположена в области мозжечка. Она имеет достаточно большие размеры, а потому опасна для жизни Дженни. Поймите, мне очень неприятно сообщать вам такие неутешительные новости.
Эту ночь я опять провел в больнице рядом с Дженни. Она заснула, нежно сжимая мою ладонь.
Глава 31
Рано утром сработал мой «бипер». Когда я перезвонил по указанному номеру, то снова должен был огорчиться. Со мной хотела связаться Сэнди Гринберг, моя подруга из Интерпола, которая работала в штаб-квартире в Лионе.
Сэнди сразу же сообщила мне, что в лондонском супермаркете была жестоко убита женщина по имени Люси Рис-Кузин. Убийство произошло на глазах ее детей. Сэнди добавила, что, по мнению лондонских полицейских, с Люси разделался ее собственный муж, Джеффри Шефер, тот самый человек, которого я знал под кличкой «Ласка».
Я не мог поверить собственным ушам. Только не сейчас! И только не Ласка!
– Так все же это был Шефер или нет? – взволнованно крикнул я в трубку. – Ты можешь мне сказать с уверенностью?
– Это он, Алекс, хотя, конечно, этим стервятникам из прессы мы таких сведений передавать ни в коем случае не станем. Дети узнали его, своего сумасшедшего папулечку! Представляешь, он зарезал мать на глазах у собственных малышей!
Джеффри Шефер в свое время был причастен к похищению Кристины. Кроме того, он совершил несколько отвратительных жестоких убийств на юго-востоке Вашингтона. Он охотился за бедными и беззащитными людьми. Новость о том, что он жив и может снова начать свою «деятельность» сразила меня не хуже мощного удара ниже пояса. Кроме того, я знал, что если до Кристины дойдут эти сведения, ей станет совсем плохо.
Я сразу же позвонил ей из больницы, но наткнулся на автоответчик. Тем не менее, я стал спокойно разговаривать с аппаратом:
– Кристина, если ты дома, пожалуйста, сними трубку. Это Алекс. Пожалуйста, сними трубку. Мне очень нужно немедленно поговорить с тобой.
Но трубку так и не сняли. Я понимал, что Шефер сейчас никаким образом не может оказаться в Вашингтоне, и все же меня терзала мысль о том, что я ошибаюсь. Он всегда появлялся в самый неожиданный момент. Такова была его тактика. Проклятый, ненавистный Ласка!
Я посмотрел на часы. Ровно семь утра. Иногда Кристина по субботам уезжала в школу. Я тут же принял решение отправиться туда же. Тем более, что школа Соджорнер Трут находилась неподалеку от больницы.
Глава 32
По дороге к школе, я упрямо повторял про себя: «Этого не должно случиться! Только не это! Господи, не допусти, чтобы кошмар повторился! Ты не позволишь этому случиться еще раз! Нет! Ни за что!»
Я припарковал машину возле школы и стрелой выскочил из своего «порше». В следующий момент я уже мчался по коридору к кабинету Кристины, расположенному в самом его конце, на углу. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, ноги подкашивались. Еще не успев добежать до нужной мне двери, я уже услышал, как работает компьютер в кабинете директора.
Я заглянул внутрь и сразу же успокоился. Кристина была на месте, в своей уютной, теплой комнате, заставленной всевозможными художественными творениями ее учеников. Я знал, что когда она серьезно занята, то погружается в работу с головой, не замечая ничего вокруг. Не желая пугать ее, я молча постоял еще несколько секунд, приходя в себя от быстрого бега, и только потом осторожно постучал по дверному косяку.
– Это я, – тихим голосом произнес я.
Кристина перестала печатать и повернулась. На какую-то долю секунды ее взгляд был таким же теплым и дружелюбным, как прежде. Мое сердце моментально растаяло. Сегодня на ней были темно-синие брюки и модная желтая шелковая кофточка. По виду этой женщины никак нельзя было сказать, что она переживает трудные времена, хотя я знал, что это именно так.