Роззи
Шрифт:
– Они? – насторожился Иван.
Мужчина хлопнул себя чёрной перчаткой по лбу и рассмеялся.
– Ч-что это я, с-совсем заговариваться стал. Не желаете г-глоточек? – Он достал бутылку, качнул ею в воздухе. Это был шнапс, кажется яблочный. – Н-нет? А я в-выпью с в-вашего позволения. – Он ловко отвинтил крышку и присосался прямо к горлышку. Надолго. Иван стоял и смотрел, как подскакивает и возвращается на место его щетинистый кадык. – Вот так! – Мужчина поставил пустую бутылку на пол, вытер мокрые губы пальцами, обтёр их о грудь. – Ну что, Иван, идём к нашей Роз… ик!.. зи?
Он залихватски развернулся – сбитая колесом бутылка весело покатилась по полу. Они прошли в армированную дверь чёрного стекла и начали спускаться по длинному, идущему под уклон коридору в полуподвальное помещение. В конце коридора была ещё одна, матово-стеклянная, дверь. На потолке играли голубые блики от подсвеченной воды.
– В-вот мы и п-пришли, – возвестил Петер. – З-зимний бассейн. В п-подвале, н-неплохо п-придумано? – На его лице появилось выражение озабоченности. – У вас есть ч-что-либо острое? Н-нож, пилка для ногтей? Рыболовный к-крючок? В-вы уверены? В таком с-случае, с-сделайте одолжение. Д-дайте сюда ваш с-сотовый.
Он сунул сотовый Ивана к себе в нагрудный карман. Показал рукой в перчатке на стеклянную дверь.
– Н-ну, удачи!
Посторонился, пропуская Ивана.
Иван вошёл в помещение бассейна. Дверь с щелчком закрылась за его спиной. В лицо пахнуло кислой вонью, от которой мгновенно заслезились глаза. Водоросли и тухлые моллюски… Над подсвеченной снизу водой стоял холодный туманец. Господи, ну и местечко! Иван огляделся. Ну и где он, наш изнывающий от страсти суповой набор?
Что-то зашуршало под ногами. Он глянул вниз, содрогнулся от омерзения. Это была серая бородавчатая змея с острым, чувственно изогнутым кончиком. Она выползала из бассейна, жадно шарила по кафелю, извивалась… Изнанка у неё была серо-жёлтая, с двумя рядами грязно-белых, как мездра поганки, присосок.
Показалась вторая змея, потом третья. Они уцепились за гладкую поверхность, и мешковатое тело приподнялось из бассайна. Оно было некрупное, размером с полуспущенный клеёнчатый мяч-глобус. У него был острый чувственный клюв. Два крулых жёлтых глаза уставились на Ивана в упор. Взгляд их завораживал. Только когда что-то холодное и липкое коснулось ноги Ивана, он пришёл в себя.
Над бассейном торчало уже четыре или пять серых щупалец, самое любопытное (или нетерпеливое) осторожно, словно пробуя на вкус, обвивало ногу Ивана. Присоски, мягкие на вид, оказались жёсткими, как тёрка. Невероятное отвращение заставило Ивана отдёрнуть ногу. Клеёнчатый мяч перевалился через борт бассейна и смачно шлёпнулся на плитки пола. Звук был, как от мокрой пощёчины.
Неожиданно послышался резкий шипящий звук, как будто прохудился пожарный шланг:
– Хис-с-сл…
Вздулись и лопнули пузыри в луже, образовавшейся на полу.
– Хис-с-сл… хис-с-сл…
Ну конечно же! Как он сразу не догадался! Но ведь хиссслам, кажется, запрещено находиться на Земле…
Борясь с приступом тошноты, Иван вышел в коридор и остановился, чтобы собраться с мыслями и сообразить, что делать дальше.
Конечно, Петер всё знал, он сам всё и подстроил. Никакой больной сестры нет, это предлог, чтобы заманить Ивана в ловушку. Но зачем? Разве хиссслы занимаются сексом с людьми? Этого Иван не знал, и проверять, так ли это, у него не было ни малейшего желания.
Но Петер! Хорош гусь! А ведь его, пожалуй, можно поприжать. Нелегальное сотрудничество с хиссслами – это же пожизненный срок. Теперь он у меня двумя сотками не отделается!
Армированная дверь чёрного стекла была заперта. Иван прижался лицом к стеклу, прикрыв его с обеих сторон ладонями. Ярко освещённый холл выглядел как аквариум с расплывчатым пятном света – плоским экраном телевизора. Петер сидел на своей инвалидной коляске и смотрел телевизор. Телевизор громко, очень громко разговаривал.
– Эй, босс! – позвал Иван.
Ноль внимания.
– Петер! Открывайте, чёрт вас подери! – Иван забарабанил в дверь кулаками.
Мужчина на коляске пошевелился, кажется, повернул голову.
– Открывайте, какого чёрта!
Мужчина поднял руку к уху, покачал головой. Типа ничего не слышу.
Ах так! Ну подожди!
Иван развернулся и принялся лягать дверь пятками. Телевизор заорал ещё громче. Иван лягал – телевизор орал. Так продолжалось минут пять. Наконец Иван выдохся и тупо уставился на дверь.
Петер явно не собирался его выпускать. Телефон забрал… Ну, Ольга! Ну, спасибо тебе за хорошего клиента! Но чего Петер от него хочет? Чтобы Иван выполнил свою работу? И что потом? Его отпустят? Держи карман…
Иван пошёл обратно в бассейн. По пути он вспоминал всё, что знал о хиссслах, особенно об их анатомии. Знал он очень немного.
Хисссл лежала там, где он её оставил. Она приобрела багровый цвет, глаза прикрыты дряблыми веками, клюв судорожно стиснут. Изредка в луже возле него вздувались и лопались пузыри. Она больше не издавала характерный звук, который дал название этим разумным моллюскам. Стараясь дышать через рот и только верхушками легких, Иван наклонился над осьминожихой и стал думать, как помочь ей. Смутно припомнилось, что хиссслы не могут долго находиться на воздухе, испытывая что-то вроде кессонной болезни. Они даже путешествуют в специальных автоклавах с водой…
Иван брезгливо прикоснулся к бугристой коже, по цвету и на ощупь она была как сырая свинина. Собравшись с духом, он взялся обеими руками за это сырое мясо и торопливо сбросил его в бассейн. Послышался всплеск, и всё снова затянуло кислым туманцем.
Через час Петер выпустил его.
Спустя неделю Ольга позвонила и сказала:
– Тебя разыскивает один клиент. Помнишь Петера? Похоже, его сумасшедшая сестричка в тебя влюбилась.
– К Петеру не поеду, – отрезал Иван.
– Он предлагает двойную оплату. Говорит, что ничего не надо будет делать. Просто посидеть с Роззи, пообщаться…
– Ага, – сказал Иван, – как в прошлый раз.
– А что было в прошлый раз? – насторожилась Ольга.
– Неважно, проехали. Какого чёрта? Ты что, не можешь найти мне нормальной работы?
– Ну, пупсик, – заныла Ольга. – Ну пожалуйста. Ну я уже обещала…
– Нет. Я сказал: нет.
Вечером Иван, ругая себя последними словами, звонил в дом Петера.
На Петере были всё те же обрезанные джинсы и несвежая клетчатая рубашка. И всё так же от него воняло водорослями и тухлыми моллюсками.