РПЛ 3
Шрифт:
– Лишить меня жизни? – переспросил Эдарро и вновь принялся хохотать, теперь уж куда более искренне. – Меня? Потомка короля Виллейма? Разве я не говорил тебе, что королевский род находится под защитой богов с тех пор, как мой предок уничтожил ведьму? Какое бы зло ты не измыслил против меня – оно падет на твою же голову, будь ты колдун или простой изменник. Такова воля небес, глупец!
Я почувствовала, как боль утихла – Эдарро на время позабыл обо мне и ослабил хватку, но высвободиться, пожалуй, у меня не получилось бы: во второй его руке, пока еще опущенной, поблескивал кинжал.
– Я не стал бы полагаться на столь ненадежное явление, как милость богов, когда речь идет о спорах вроде нашего, - Хорвек наконец-то
– Ты угрожаешь мне? – насмешливо, с некоторым восторгом спросил Эдарро и прижал меня к себе теснее. – Думаешь, что сможешь ко мне прикоснуться? О, помнится, в детстве меня немало занимала эта история с благословением богов. Я никак не мог в нее поверить по-настоящему. Право слово, разве является серьезным доказательством чуда крепкое здоровье? В самом моем характере заложена потребность сомневаться и проверять свои сомнения. Мне сказали, что ни один человек не может навредить королевскому роду – и я пожелал узнать, так ли это на самом деле. По моему приказанию в покои тайно привели одного раба с хозяйственного двора, и я приказал ему ударить меня ножом. Он испугался до смерти, плакал, умолял меня отменить приказ, но я был непреклонен, и сказал, что непременно убью его самого и всю его семью, если он ослушается. И что же? Едва только он попытался замахнуться, как рука его извернулась, нож пробил ему горло, да так неудачно, что бедняга умер в считаные минуты. Я был крайне раздосадован! С одной стороны, произошло ровно то, что и должно было: покровительство богов защитило меня. Но с другой – уж не побоялся ли попросту трусливый раб наказания? В том, что он себя убил, не было ничего сверхъестественного, если разобраться – именно об этом ты и говорил, не так ли? Разве не мог он сам повернуть свою руку, решив, что так будет лучше для его семьи? Я думал повторить проверку, но мой отец, узнав об этом случае, гневался и настрого запретил мне повторять этот занимательный опыт…
«Ох, упаси боги служить господину с настолько пытливым складом ума!» - подумала я, затихнув. Кинжал Эдарро не был приставлен к моему горлу, но я понимала, что на это несложное движение господин королевский племянник потратит мгновение, не более – стоит только ему утомиться от болтовни.
– …Позже я не раз испытывал судьбу, чтобы ясно увидеть ту счастливую звезду, которая хранит мой род, - продолжал Эдарро, говоривший все более восторженно и взахлеб, точно в первый раз заполучив настоящего слушателя. – У самых опасных злодеев дрожала рука, стоило им направить на меня оружие. Ни один не смог нанести мне даже царапину. Что-то подавляло их волю, стоило им только подумать о том, чтобы причинить мне вред!.. А ты чувствуешь это? Каждый шаг дается тебе с трудом, я вижу. Ведь правда? Смотри: я сейчас начну убивать твою девчонку, а ты не сможешь поднять на меня руку…
В самом деле, Хорвек шел так медленно, словно на каждом шаге ему приходилось заново вспоминать, куда он движется. Последние слова Эдарро заставили его замереть. Демон опустил голову и посмотрел по очереди на обе свои руки, затем чуть удивленно приподнял брови.
– Но что если… боги сделают для меня исключение? – спросил он то ли у Эдарро, то ли у кого-то невидимого, безмолвно следящего за происходящим.
Господин королевский племянник довольно рассмеялся, позабыв о том, что собирался приставить кинжал к моему горлу – теперь оружие дрожало в его чуть приподнятой руке в такт хохоту, становившемуся все громче и истеричнее.
– Думаешь, в тебе есть что-то особенное? С чего ты это взял? Ты не сможешь… Не сможешь даже приблизиться… Что бы я не сделал… - повторял он, задыхаясь от смеха. Мне пришлось сгорбиться, неловко взмахнув руками – господин королевский племянник согнулся от очередного приступа безумного веселья, и его рука едва не ткнула меня носом в землю. Казалось, он никогда не замолчит, визгливые звуки становились нестерпимыми, как будто кто-то когтями скреб стекло. А затем они оборвались, словно господина Эдарро разом лишили возможности дышать и говорить.
– О, это не так уж сложно, как вам кажется, - раздался спокойный голос Хорвека. Я опасливо повернула голову, стараясь не делать резких движений – рука Эдарро все еще сжимала мои волосы - и скосила взгляд.
Господин королевский племянник замер в странной позе: видимо, он как раз пытался, отдышавшись, разогнуться, когда нож Хорвека – тот самый, похожий на коготь – коснулся его шеи. Прикосновение вряд ли было болезненным, около острия выступило всего несколько капель крови – сущая царапина. Но для Эдарро, ни разу в жизни не испытывавшего ничего подобного, произошедшее стало потрясением: я поняла это по его округлившимся, остекленевшим глазам. Человек, не знавший, что такое поражения и опасность, оказался парализован своей открывшейся уязвимостью.
– Отпусти девочку, - повторил Хорвек. – Твое божье благословение знает, что я имею право убить любого из твоего рода.
– Но почему? – Эдарро словно враз лишился сил, руки его безвольно разжались и кинжал с негромким стуком ударился о землю, а я смогла наконец-то сдвинуться с места, все еще сгорбившись от страха.
– Потому что вы получили свою силу в обмен на мою жизнь, - коротко ответил Хорвек, и по отчаянному хрипу, вырвавшемуся из горла Эдарро, я поняла, что тот верно истолковал эти слова.
И то, что окружало нас, невидимое и тихое, много лет ждущее отмщения, разгадало слова Хорвека – пламя костра вновь взметнулось вверх, теперь уж едва ли не до вершин кипарисов. Ветер загудел в ветвях деревьев, заскрипели их старые ветви, и что-то гулко обрушилось в развалинах дома. Гнев сгущался вокруг нас – я задыхалась от этой ненависти. «Ты не смеешь называть себя моим сыном!» - шептала сама земля, некогда щедро политая кровью Белой Ведьмы. Как и тогда, при встрече с Глаасом, это место не узнавало и не признавало Хорвека, сменившего обличье и отказавшегося от себя прежнего.
– 17-
Господин Эдарро вряд ли мог понять, что происходит – его глаза все еще были пусты и глупы – но я видела, как дрогнула рука Хорвека, как сжались губы. Тонкая струйка крови поползла по его подбородку, выдавая цену, которую он платил за противостояние силе, преданно и слепо защищавшей Эдарро от чужака.
– Я, Рекхе из Астолано, сын Белой Ведьмы, - хрипло произнес Хорвек, не обращая внимания на темные брызги, разлетающиеся во все стороны при каждом шевелении его губ, и не отводя руку с кинжалом-когтем от горла Эдарро. – Я отказался от облика человека, чтобы стать высшим существом, достойным сыном своего отца. А затем я предал его, отрекшись от Темнейшего двора, осквернив свой род нынешним своим жалким существованием в мертвом человеческом теле. Честь для меня пустой звук – если она препятствует мести. Сегодня я желаю отомстить за кровь, пролитую моей матерью, и уничтожить королевский дом Астолано, погубивший ее. Белая Ведьма, убей меня, если не узнаешь в ничтожном создании своего сына – но я не отступлюсь!
Речь эта произносилась мертвым, безжизненным голосом. Напоследок хриплый клекот в груди Хорвека стал настолько громким, что заглушал слова. Господин Эдарро дернулся, словно очнулся ото сна, и в его взгляд ожил – там появились проблески любопытства, что я посчитала крайне дурным знаком. Стараясь двигаться незаметно, я отползала от него все дальше, не отводя глаз от двух фигур, застывших, словно кто-то напустил на них чары. Королевского племянника на месте удерживало потрясение, равного которому он никогда не испытывал, а Хорвека - боль. И что-то подсказывало мне: первые узы куда ненадежнее вторых.