Руал Амундсен
Шрифт:
– Половина бензина израсходована!
Пилот закричал Амундсену:
– Половина бензина израсходована! Нужно прекращать полёт.
Амундсен подал знак спускаться.
Самолёт широкими кругами пошёл на снижение. Большое озеро, замеченное лётчиками, было ещё довольно далеко, как вдруг мотор закапризничал, и лётчик принужден был перевести машину на посадку.
Со страшной быстротой самолёт пошёл вниз, в ближайшее разводье, где плавало множество мелких льдин. Они с грохотом застучали о борта лодки самолёта. Снег, лежавший на льдинах, поднялся вихрем. И сквозь эту пургу Амундсен увидел, что они несутся навстречу смерти. Прямо на пути самолёта
Но движение машины понемногу замедлялось – возможно, что роль своеобразных тормозов сыграли льдины, угрожающе барабанившие по бортам лодки. Ещё несколько секунд – и самолёт упёрся носом в толстую льдину. Амундсен открыл кабину и сошёл на лёд. За ним вышли пилот и механик. Было холодно, густым слоем лежало на воде сало.
Сало и мелкий лёд быстро и крепко примёрзли к бортам самолёта. Лётчики повёртывали самолёт направо, налево, раскачивали его, пытаясь втащить на льдину, но аппарат был слишком тяжёл. Вконец измученные, они начали выносить из него провиант и снаряжение, укладывая всё прямо на лёд. Если аэроплан окончательно будет затёрт, то хоть пища и сани останутся у них.
Лёд кругом был взломан. Кое-где он лежал холмами.
Амундсен взобрался на ледяной холм и долго смотрел в бинокль. Он искал самолёт N24. Однако нигде не мог его обнаружить. Неужели он разбился при посадке? Ведь он должен был сесть где-то рядом. Вдруг Амундсену послышался выстрел. Но, может быть, это треснул лёд?
Скрывая тревогу, Амундсен вернулся к своим товарищам.
Все были измучены вконец. Нужно было отдохнуть. Забравшись в самолёт, они зажгли грелки, влезли в тёплые спальные мешки и заснули. Через два часа все опять были на ногах. Амундсен заметил, что канал за это короткое время сузился. В любой момент он мог совсем закрыться. Требовалось немедленно вытащить машину на крепкий лёд. Для троих людей эта работа была непосильна. Легче было перевести машину по воде в безопасное место. Такое место было недалеко – метрах в пятидесяти. Там узкий и опасный канал расширялся в целый залив. Однако проход в залив закрывала большая льдина. А как убрать эту льдину? У лётчиков не было ни кирки, ни лопаты – только маленький топорик, три финских ножа да небольшой якорь.
И они, не раздумывая долго, принялись за работу. Десять часов подряд они скалывали с льдины небольшие куски и на руках относили их в сторону. Работа шла очень медленно. Время от времени Амундсен с биноклем в руках взбирался на верхнюю часть машины, надеясь увидеть второй самолёт. Когда он спускался вниз, Рисер-Ларсен и Фойхт пытливо смотрели на него. Амундсен коротко отвечал:
– Нет!
И все трое ожесточённо продолжали колоть лёд, чтобы работой заглушить тревогу. Через пятнадцать часов льдина была убрана. Прикрепив к крыльям самолёта длинные верёвки, лётчики перевели его из канала в залив. Теперь машина была как будто в безопасности, но её ждала новая беда: самолёт начал быстро обмерзать и стал так тяжел, что трое людей с трудом могли его раскачать, хотя он стоял на свободной воде.
– Должно быть, придётся назад пойти пешком, – проворчал Амундсен.
– До какого места? – спросил Рисер-Ларсен.
– Мы пройдём до мыса Колумбия. У нас есть сани, есть продовольствие, и, если считать по килограмму в день на человека, нам хватит его на целый месяц.
– Надо всё же попытаться вытащить машину, – сказал Ларсен, который не пришёл в восторг от предложенной прогулки до мыса Колумбия.
– Легко сказать, а как это сделать?
– Мы устроим ледяной скат и по скату втащим машину.
Они обошли залив, выискивая место для ската. Подходящее место было скоро найдено, и лётчики приступили к работе.
Амундсен решил ещё раз осмотреть окрестность, не видно ли самолёта N24. Едва он поднёс бинокль к глазам, как ясно увидел машину километрах в пяти по другую сторону озера.
Немного левее была разбита палатка, а ещё дальше, на ледяном холме, развевался флаг.
Амундсен закричал:
– Я вижу самолёт!
Рисер-Ларсен и Фойхт подбежали к нему. Да, самолёт был виден ясно. Фойхт притащил флаг и замахал им. Амундсен в бинокль наблюдал, заметят ли Эльсворт или его спутники флаг.
Сначала никакого движения у другого самолёта не было. Но вот там кто-то бросился к флагу, поднял его и начал махать. Это был лётчик Дитрихсон. Он сигналил по азбуке Морзе:
«Наш самолёт получил течь. Гондола дала трещину ещё при взлёте. Пытаемся вытащить машину на лёд».
Он хотел передать ещё что-то, но в это время сгустился туман, и связь прервалась. Амундсен и его товарищи опять с большой энергией принялись за работу. Когда туман рассеялся, Амундсен с биноклем опять забрался на верх машины и заметил, что люди у самолёта N24 торопливо бегают вокруг него и что-то с ним делают. Потом он увидел, как Эльсворт и два его товарища стали на лыжи, вскинули на спину огромные тюки и пустились по направлению к лагерю Амундсена.
– Они идут к нам! – закричал Амундсен.
С волнением продолжал он следить за ними в бинокль. Три чёрные точки двигались по льду. Видно было, что их тяготит большой груз. Сначала они шли прямо, но, встретив на своём пути небольшой проливчик, не могли через него пробраться. Тогда Амундсен и Ларсен взяли брезентовую лодку и отправились встречать товарищей. Ларсен сел в лодку, переехал через проливчик. Трое путников уже были у самого края льдины, как вдруг льдина подломилась. Дитрихсон и Омдаль упали в воду. Эльсворт бросился к ним на помощь и одного за другим вытащил на лёд. Ларсен перевёз их через пролив, и все бегом бросились к самолёту N25. Дитрихсон и Омдаль сменили мокрое бельё и, чтобы согреться, выпили по чашке спирта. Это приключение – купанье в ледяной ванне – не погасило их радости. Все шестеро опять были вместе!
Борьба за жизнь
После того как Дитрихсон и Омдаль обогрелись, Амундсен устроил совет: как быть? Все понимали, в какое тяжёлое положение они попали. План выхода из этого положения был составлен быстро: нужно расчистить дорожку для взлёта, выбросить из самолёта всё лишнее и пуститься в обратный путь. Самолёт мог поднять всех шестерых. Дорожка для взлёта требовалась в пятьсот метров длины и двенадцать ширины. На всём льду лежал толстый, почти метровый слой снега. Помимо уборки снега, надо было ещё выровнять лёд, сколов толстые ледяные торосы, образовавшиеся на стыках отдельных крупных льдин. Самые большие опасения вызывало то обстоятельство, что лёд беспрестанно двигался.