Рубикон
Шрифт:
Причем переводить что-либо для меня, такого неграмотного, никто даже не пытался. Дойче-лингву в мой автоматический переводчик никто не загрузил, так что я, как и было велено, молчал и улыбался, а подхватившая меня под руку Нина периодически тыкала локтем.
Я, вообще, давно заметил, что моя ненаглядная чувствует, когда я собираюсь засадить кому-нибудь кулаком по охреневшей морде. И от этого складывается впечатление, что мамина псионика далеко не так уж и уникальна. И хоть я, в принципе, даже в мыслях не допускал ничего крамольного по отношению к девушке, мурашки то и дело пробегали по
В конце концов, наговорившись всласть и перецеловав вежливо подставленные ручки моих девушек, Максимилиан сунул мне под нос свою пятерню тыльной стороной. Нужно быть идиотом, чтобы не понять зачем. Факт вассалитета в Европе нынче подтверждался по старым традициям.
Ну, вот этого я уже сделать и, тем более, стерпеть не мог.
– Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, товарищ Максимилиан! – излишне жизнерадостно произнес я, чувствуя, как внутри нарастает раздражение, пожимая протянутую мне руку. – Типа восторжен, типа благоговею, и, вообще, надеюсь, что в дальнейшем между нами будет полный «Гитлер капут»!
Рядом со мной практически мгновенно оказался некто, в зрении третьего глаза выглядящий как фигура, сотканная из миллиардов искорок. То, что произошло потом, уложилось в долю секунды. Спасибо науке, преподанной мне американской «тетушкой» цесаревен, Барбарой Форекс. «Противостояние», которое импозантная особа, встреченная нами на празднике у Лепестковых-Каменевых, называла «Конфронтация», даже заставило меня на долю мгновения приоткрыть седьмую чакру.
А затем все закончилось. Только невзрачный человечек из свиты немецкого императора с лицом, чем-то напоминающим крысиную мордочку, перекошенным от ужаса, резко отшатнулся назад и непременно упал бы, если бы его не поддержал кто-то из соседей. Он очень искусно скрывал, что является Мейстер Хеммерлайн, то бишь на нормальном языке – Аватаром, маскируясь просто под сильного мага шестого уровня. За кого я, собственно, его и принимал, хотя, например, того же Савелия Мрачного, Барбару, как, впрочем, и Сафронова, воспринимал без проблем, даже когда они «тушили» свою Сахасрару.
Произошедшее не укрылось от окружающих. Журналисты взволнованно загомонили, вновь защелкали вспышки объемных 3D-камер, а гвардейцы Максимилиана как-то резко подобрались и похватались за оружие, но были остановлены взмахом руки своего повелителя. Мне же под ребра впился остренький локоток Нины.
– Глаза, – прошипела сквозь зубы Зайка. – Глаза потуши немедленно и волосы! А то будет потом в прессе куча статеек о том, как демонический русско-немецкий герцог-колдун атаковал Максимилиана Третьего. Что ты творишь вообще?
– На меня только что напал вот тот придурок, – ответил я, кивнув в сторону держащегося за голову крысеныша. – Он Мейстер Хеммерлайн, хоть и пытается косить под простого магистра. Так что, похоже, любимая, нам здесь не рады.
– Хм-м-м, – девушка нахмурилась и переглянулась с сестрой, а я спиной почувствовал, как сопровождавшие младшую цесаревну осназовцы КГБ резко напряглись, приготовившись к любому развитию событий. – Я тоже думала, что этот ханурик – обычный Эмерит. Итак, Максим, как нам это понимать?
– Мне
Император, который все это время молчал, перекатывая желваки и внимательно вслушиваясь в наш разговор, переводимый портативным устройством транслирующим его на вставленную в ухо капельку явно очень дорогой гарнитуры, натужно улыбнулся. Затем, театрально разведя руками, он что-то залопотал, обращаясь явно к сестрам, и, наконец, засмеявшись, фамильярно похлопал меня по плечу.
– Глаза! – опять тихо, но явно так, чтобы слышал император, предупредила меня Нина. – У наших немецких друзей может сложиться неверное мнение, что ты хочешь дать Максику в морду!
Император, который в это время что-то там вещал Инне, поперхнулся и быстренько отпустил мое плечо.
– Что он говорит? – мысленно повторяя раз за разом успокаивающую мантру, спросил я.
– Если кратко, – прошептала Зайка, – то его величество извиняется за этот инцидент, который произошел исключительно по его приказу, потому как он внимательно следил за жутким происшествием, случившимся в Либерократии, а потому просил своего личного Аватара оценить силу нового подданного.
– Передайте его величеству, что… – начал было я, но тут же почувствовал, как остренькие ноготки старшей цесаревны впились в мою ладонь, и, вспомнив предупреждение, сказал совсем не то, что хотел: – Что я принимаю его извинения.
Нина быстро затараторила мой ответ по-немецки, хотя Максимилиан уже слышал перевод, и на лице его вновь расцвела «благодушная» улыбка. Парень вновь начал разоряться на родном языке, еще раз похлопал меня по плечу и вдруг, под дружный благоговейный вздох журналистов, снял свое пальто с белым меховым воротником и протянул его мне.
– Чего? – данного жеста я совершенно не понял.
– Его величество император Земель Немецкой Нации Максимилиан Третий Каролинг очень рад тому, что у него появился такой могущественный и благородный подданный, – перевела мне Нина, ехидно улыбаясь. – Ведь «благородство и честь» так мало значат в нынешнем неспокойном мире. А потому, в знак своего искреннего расположения, его величество изволит жаловать Космосу Гогенцоллерну пальто с собственного плеча и звание Паладина Рейхскроне – короны Священной Римской империи! Чего смотришь как баран на новые ворота? Бери, раз дают!
– Тебе наш герб напомнить?
– А… да. Блин!
Когда я принимал сей сомнительный подарок под вновь бешено защелкавшими камерами журналистской братии, в памяти всплыл целый ворох сюжетов из фэнтези и исторических романов, где «король» жаловал особо отличившемуся дворянину ношеный плащ с собственного плеча. Для многих это была единственная награда за какой-либо особо безумный подвиг, с которой он носился потом всю жизнь как дурак с писаной торбой и, под конец жизни, помирая в нищете, с гордостью рассказывал босоногим внукам: «Вот помню как сейчас, подходит ко мне король Йагупоп Сто сорок первый Косомордый, хлопает по плечу и говорит: Сэр Жуй Жульен! Ты – лучший из моих рыцарей! Прими с королевского плеча! Вот как оно все было-то. Да… Были короли в наше время, не то что сейчас».