Рубин королевы
Шрифт:
– Ну-ка, помоги мне, – попросил Видаль-Пеликорн, обладавший, впрочем, отличной памятью. – На портрете Сарджента твоя мать изображена с сапфиром?
– Нет. Там на ней только кольцо: квадратный изумруд. Ты тоже заметил, что платье такое же?
Внезапно тишина взорвалась: кто-то зааплодировал, и все восторженно подхватили. В зале воцарилась атмосфера настоящего праздника. Гостей пригласили к столу.
Ужин был подан на саксонском фарфоре и серебре, вино разливали в гравированные золотом бокалы дивной красоты, и трапеза шла именно так, как и должна была идти: роскошно, вкусно и удручающе скучно. Одно блюдо сменяло другое: икра, дичь, трюфели, бокалы наполнялись потрясающими
Адальберу повезло больше: напротив него оказался профессор Венского университета, помешанный на древней истории, и с самого начала ужина они оба, не обращая ни малейшего внимания на окружающих, только и делали, что радостно перебрасывались хеттами, египтянами, финикийцами, персами и шумерами, с пылом, возраставшим по мере того, как в очередной раз наполнялись их бокалы... Они настолько увлеклись беседой, что понадобилось призвать их к порядку, чтобы бургомистр Цюриха смог обратиться к госпоже Кледерман с короткой, но изысканной речью, посвященной дню ее рождения, по случаю которого устроен столь великолепный праздник. Затем банкир, в свою очередь, сказал несколько любезных слов гостям и нежных – жене, после чего приглашенные наконец получили возможность встать из-за стола и перейти в просторный бальный зал, утопавший в зелени и розах. Двери по другую сторону широкой лестницы вели в зимний сад и в гостиную, целиком отданную любителям карточной игры. Невидимый струнный квартет, сопровождавший ужин, сменился оркестром цыган в красных венгерках, расшитых черными бранденбурами. Начали стекаться гости, приглашенные только на бал, принося с собой свежесть ночного воздуха. Ульрих и прочие слуги сновали среди вновь прибывших. Решительные действия должны были начаться, когда бал разгорится по-настоящему... Незадолго до полуночи Альдо подумал, что времени, по-видимому, осталось совсем мало. Дорого бы он дал, чтобы избежать того, что ему предстояло!
Большая часть приглашенных уже собралась. Кледерман позволил себе передышку, сев за партию в бридж с тремя весьма солидными господами. А Дианора, освободившись от своих обязанностей хозяйки, приняла приглашение Альдо на танец.
Впервые за весь вечер ему удалось приблизиться к молодой женщине. Теперь, кружа ее в вальсе, почти соприкасаясь с ней, он смог по достоинству оценить и волшебный цвет ее лица, и нежность кожи, и шелковистость волос, и победный блеск сиявшего на шее рубина. И не удержался от комплимента.
– Картье сотворил чудо, – заметил венецианец, – но он мог бы взять и какой-нибудь другой камень. Ожерелье выглядело бы не менее роскошно.
– Вы думаете? Заменить рубин такого размера не так уж легко, – отозвалась Дианора. – И знаете, я просто влюбилась в этот камень!
– А я его ненавижу! Дианора, Дианора! Почему вы не хотите поверить; что, надев эту проклятую драгоценность, вы навлекаете на себя опасность?
– О, я не стану носить рубин часто! Подобные драгоценности проводят больше времени в сейфе, чем на своих владелицах. Как только кончится бал, он туда и отправится!
– И вы забудете о нем, получив то, чего желали: великолепный камень, минуты триумфа? Понимаете ли вы, что пугаете меня, что я не перестаю дрожать за вас?
Слегка прижавшись к Альдо, она одарила его лучезарной улыбкой:
– До чего же приятно это слышать! Вы будете непрестанно думать обо мне? И вы хотите, чтобы я, услышав такое, захотела расстаться со столь магической драгоценностью?
– Вы забыли о нашем последнем разговоре? Вы любите мужа?
– Да, но это вовсе не означает, что я начисто отказываюсь от приятных воспоминаний. И мне кажется, вам я обязана самыми прекрасными, – добавила она, снова становясь серьезной.
Но Альдо уже смотрел в другую сторону. Он ошеломленно наблюдал за тем, как в зал, весело улыбаясь, входят трое – мужчина и две женщины: Сигизмунд Солманский, Этель и... Анелька. Князь остановился.
– А эти-то что здесь делают? – процедил он сквозь зубы.
Дианора, удивленная внезапной остановкой партнера, проследила за его взглядом и простодушно ответила:
– Они? О-о, я совсем забыла, что, встретив пару дней назад молодого Сигизмунда и его женушку, пригласила их к себе. Вы же знаете, мы старые друзья, он сопровождал меня, когда мы с вами встретились в Варшаве. Но... я понятия не имела, что его сестра тоже здесь и что он собирается привести и ее. Но как же, дорогой князь, неужели вы не знали, что ваша жена в Цюрихе?
– Нет, не знал. Дианора, это безумие – пригласить сюда таких людей! Они явились не затем, чтобы приветствовать вас, – они хотят заполучить то, что у вас на шее!
Госпожа Кледерман заметно встревожилась. Она некоторое время молча смотрела на внезапно побледневшего и словно оцепеневшего кавалера, прикрывая рукой колье, потом произнесла: – Вы нагоняете на меня страх, Альдо!
– Наконец-то!
– Простите... Мне нужно пойти встретить их. Это... это мой долг хозяйки.
Адальбер тоже заметил новоприбывших и, протолкавшись сквозь толпу, присоединился к другу.
– Что им здесь надо? – прошептал он.
– Ты сумеешь ответить на этот вопрос не хуже меня, – усмехнулся Морозини. – Во всяком случае, мы имеем возможность убедиться, что для несчастного, незаконно лишенного свободы существа милейшая Анелька выглядит совсем неплохо!
– Тогда почему же этот тип сказал тебе, что похитил ее?
– По-видимому, он полагал, что я ничего не узнаю. Этот тип очень наивен в своем роде. Вполне возможно, эта интермедия нравится ему не больше, чем мне. Впрочем, сейчас я все выясню!
И, не желая тратить время даром, князь направился к двери, сделав большой крюк, чтобы не столкнуться лицом к лицу с нежданными гостями и дать им беспрепятственно пройти к буфету в сопровождении Дианоры. У Альдо не было никакого желания обмениваться притворными любезностями со своими злейшими врагами.
Американца Морозини обнаружил у лестницы. Тот поставил ногу на нижнюю ступеньку и замер в таком положении: казалось, он раздумывает, стоит ли подниматься. Ульрих выглядел мрачным, и Морозини поймал его тревожный взгляд. Но это не помешало князю решительно наброситься на переодетого гангстера.
– Пошли, – процедил он сквозь зубы. – Надо поговорить!
Альдо попытался вытащить американца из дома, но тот воспротивился:
– Не стоит выходить – есть местечко поудобнее...
Ульрих попросил одного из помощников заменить его, и «сообщники» один за другим пробрались вглубь безлюдного гардероба. Место было действительно спокойным, мирным, и шум бала проникал сюда сильно приглушенным толщей меховых шуб, накидок и прочих одежд. Отойдя достаточно далеко от входа, Морозини схватил гангстера за отвороты фрака.