Рубиновый воздыхатель
Шрифт:
– Ловко она, надо сказать, выкрала у тебя ключи.
Он помрачнел.
– Я просто оставил их в машине. Мы же вышли-то на пять минут.
– Ты действительно барин, – не удержалась Дарья и поцеловала его в щеку. – Ты не расстраивайся, все найдется.
Пятиэтажный дом. Стандартная хрущевка.
Они без труда определили, в какой им подъезд, потому как у одного из них стояла серебристая «Хьюндаи».
– Прискакала кобелька своего предупреждать, – сцедил Баров, выкарабкиваясь с заднего сиденья полноприводного динозавра.
Польская,
Деловито засучив рукава, Баров выпустил воздух из всех шин и, оставшись довольным проделанной работой, распорядился:
– Тима, подожди здесь. – Затем посмотрел на Дарью. – Тебе бы тоже посидеть надо.
– Я с тобой! – ответила девушка, хватая его за локоть. – Как это ты без меня? Это ведь я все заварила. Ты б так и продолжал в носу ковыряться.
Он ничего ей не ответил и вошел в подъезд.
За обитой кожзаменителем дверью было тихо.
– Затарились, – прошептал Баров, нажимая на звонок и разгоняя подозрительное безмолвие.
Им ответили после восьмого или девятого нажатия.
– Кто? – спросил мужской голос средней хрипоты и взволнованности.
– Да это соседи снизу, – начал Баров, – под вами стояк забился...
Послышался хруст открываемых запоров.
– Что случилось? – Перед ними стоял типичный представитель сильного пола, находящийся в затянувшемся запое. Всклокоченная шевелюра давно не мытых волос как бы задавала тон всему его нечеловеческому обличью, состоявшему из глаз с лопнувшими сосудами, двухмиллиметровой щетины, застиранной, но удивительно чистой для его состояния майки, рваного на коленках трико класса «тянучки» и китайских сланцев на босу ногу. Разило перегаром так, что у Дарьи выбило слезу.
Баров постоял немного молча, как бы раздумывая, а затем, схватив пьянь за горло, втолкнул его в квартиру. Дарья вошла следом и быстренько прикрыла дверь.
– Скажи мне, Серебряков, где может быть твоя старая подруга Клава?
Поскольку Баров и не думал разжимать хватку на шее, находящийся в пьяном тумане мастер по изготовлению сейфов стал синеть.
– Отпусти его! – закричала Дарья. – Он и так на ногах еле держится.
Он благоразумно послушался ее совета и отпустил Павла Олеговича на волю.
– Ты кто?! – прохрипел Серебряков, бросаясь с кулаками на Антона и налетая на встречный удар.
Тело шлепнулось на деревянный, давно не крашенный пол и застонало.
– Отвечай на вопрос, – поучал Баров. – Где Клава?
Тот больше не рыпался и, собравшись с силами, лишь сел на пятую точку, вытягивая ноги.
– Я ее уже давно не видел. Не нужен я ей стал.
– Так ведь это все она! – воскликнула Дарья, радуясь своей догадке.
– Похоже, ты права, – согласился Антон. – Она хотела подставить его. Слышишь? – Он склонился к Серебрякову. – Тебя баба подставила. Ты, увалень хренов! – Он подхватил его под мышки и, поставив на ноги, потащил на кухню – засранный квадрат два на два.
Вылив в стакан все, что оставалось в бутылке, он дал страдальцу спокойно выпить.
– Теперь отвечай на вопросы. Она просила тебя сделать ей ключи от сейфа начальника?
Мужик супил густые черные брови и медленно то открывал, то закрывал глаза, наслаждаясь разливающимся по телу теплом.
– Зачем ты ему дал водки? – недоумевала Дарья. – Он же теперь совсем нам ничего не скажет.
– Это почему? Скажу-у-у, – подал голос Серебряков. – Я все скажу, если эта б... меня кинула. Зачем она меня кинула? Я ведь ее любил. Теперь мне приходится заглушать боль души водкой.
– Кстати, о любви, – прозрел Баров, – ты занимался с ней любовью в ювелирном магазине? Чтобы тебе было легче отвечать, я скажу, что перед тобой директор этого магазина.
Паша смотрел на торговца сквозь восемь литров водки, судя по количеству стоящих везде пустых бутылок.
– Она любила в необычном месте, чтоб дух захватывало.
– Ясно. Вернемся к ключам. Делал или нет?
– Делал, делал. Еще я ей запасную дверцу принес для сейфа. Мы же выпускаем такие. – Язык его почти не заплетался.
– Антон, Антон... – Дарья попыталась отвлечь его от разговора. – Почему она сдала его?
Баров лихорадочно осмотрел кухню, затем стал осматривать две комнаты, в которых понятие «порядок» отсутствовало как таковое.
– Что ты ищешь?! – крикнула Дарья, оставаясь рядом с Серебряковым.
– Причину! – раздался ответ из ванной.
– Перестань метаться, давай сядем и подумаем!
Предложение Дарьи нашло поддержку в глубинах предпринимательского сознания, и Баров вернулся к столу, уставленному стеклотарой и полупустыми банками с маринованными огурцами и помидорами.
– Ты понимаешь. – Он, не брезгуя, опустился на табурет, усыпанный чешуей от воблы. – Она уверена, что у нее все получится.
– С ней должен быть еще кто-то. Не могла же она ловко залезть в твое отделение, а затем приладить на место новую дверцу.
– Почему я не поставил на сейфы сигнализацию?! – взвыл Баров. – И на окнах датчики, и на двери датчики, а вход-то всего один, и человека посадил на всю ночь. Все равно товар уходит. Слушай, мне, наверное, там новый сейф привезли.
– Что ты волнуешься? Валя справится, – попыталась успокоить его Дарья.
– Нет у меня доверия к людям. – Антон был мрачен. – Поехали трахаться, а?
Дарья покраснела, он мог бы постесняться постороннего, хоть и пьяного.
«Стесняться, стесняться, постороннего человека, а если все равно, все равно, все равно».
Она щелкнула пальцами и тут же скисла.
– Что с тобой? – не понял Баров.
– Мне кажется, мы в ловушке.
– Нет! Вы у меня дома! – напомнил Серебряков.
– Заткни-и-и-ись!!! – проорал торговец на ухо жестянщику так, что тот вздрогнул. – А ты не пори ерунды, сейчас поедем в «Афродиту».